Огнепад (Сборник) - Питер Уоттс

Вампирша бросилась на Брюкса, протянула руки… и отлетела в сторону от удара сзади. Вместо нее появился Джим Мур с абсолютно рептильным лицом: его глаза танцевали лихорадочные джиги в темном провале открытого шлема. Он толкнул Брюкса в отсек, захлопнул шлюз за собой; потом ударил Дэна кулаком в грудь, но не слишком сильно, не до перелома кости. Но что‑то внутри все равно сломалось, открылось, и Брюкс принялся, широко раскрыв рот, судорожными глотками всасывать переработанный воздух. К тому времени, как он перестал задыхаться, Мур окутал его паутиной в ближайшем аварийном алькове.

Остальные оказались пустыми.

«Венец» превратился в разогревающийся симфонический оркестр: скрипел и стонал напряженный металл, вдалеке кашляли пробуждающиеся двигатели, барабанили защелки, фиксируя нехотя пришедшие в движение переборки. Сенгупта в панике выпаливала цифры. Случайная капля масла парила на месте, пока корабль поворачивался вокруг нее, а затем расплескалась о щеку Дэна, обдав его запахом бензина.

Издалека доносился рев океана, руки Мура вывели на стену интерфейс. Пальцы били по контрольным точкам с нечеловеческой точностью. Рядом открылось окно, визуальный сигнал снаружи шел на смарткраску: размытое пятно неровного голубого света металось взад‑вперед: минога оторвалась и забиралась в нору. Игра звезд, теней и невероятно четких геометрий заволокла небеса. Мутные красные созвездия вспыхивали на проволочных лесах: утесы черных сплавов широко раскинулись навстречу собственным горизонтам.

Вид загородил шлем Валери. Она барабанила кулаками по обшивке, но любой звук тонул в вибрации двигателей. Неожиданно обжигающим пятном взошло Солнце, и вся Вселенная взорвалась пламенем, когда «Терновый венец» выбрался из затмения. Где‑то изрыгала проклятия Сенгупта, где‑то запустились маневровые. На короткое мгновение Валери превратилась в черную извивающуюся тень на ослепляющем небе, а потом исчезла в огне – за секунду до того, как поджарилась камера.

Пальцы Мура не прекращали танцевать.

Понадобилось несколько бесконечных секунд, чтобы включилась запасная камера. К тому времени они снова спрятались в тени «Икара». Беззвездный черный силуэт от шпиля радиатора скользил по левому борту. Мягкая рука начала вытаскивать Брюкса из алькова; масса, помноженная на ускорение, вытягивала из паутины. Смутный зодиак из фонарей станции медленно уходил вдаль, но в нем вдруг зажглись новые огни, прямо на глазах у Дэна: пятиугольник обжигающе‑голубых сверхновых безмолвно сиял во тьме. Только тогда Брюкс заметил другую тишину: Мур перестал разговаривать со стеной и утихомирил пулеметное стаккато пальцев по металлу. Дэн едва мог разглядеть его смутную фигуру: требовалось поистине титаническое усилие, чтобы сдвинуть глаза хотя бы на сотую долю и увидеть полковника яснее. Не получилось. И все‑таки Брюксу удалось выжать достаточно из периферийного зрения, чтобы заметить, как старый воин застыл, будто камень на палубе, подняв руки к лицу. Почудился звук тихого, обрывистого вздоха, и Дэн решил, что с таким звуком в тело военного вернулась душа.

«Икар» уменьшался с расстоянием. Вокруг него в кадр рвалось Солнце. Пять голубых искр сияли даже на фоне ослепляющей короны: пять ярких точек на тающем черном диске в море огня. «Стабилизационные двигатели», – понял Брюкс и задумался, почему они горят так долго и ярко, а потом раскаялся: ответ пришел слишком быстро.

Новорожденная гравитация набирала вес. Она тянула Брюкса из пут все сильнее, выворачивала из алькова, склоняла над палубой. Под напряжением колени не поддались, тело не упало. Он дышал медленно и величаво, напоминал сам себе статую и каким‑то внутренним чувством, что сильнее логики, знал: если привязи исчезнут, он не свалится, а рухнет на палубу и разлетится на куски.

Скафандры рядом исчезли. Вместо них висели гниющие трупы: полосы серой плоти просвечивали сквозь решетку; черви рисовыми зернышками сыпались из пустых глазниц; скалящиеся челюсти щелкали, стучали и издавали нечленораздельные звуки. «Паралич быстрого сна», – сказала одна часть Брюкса, хотя он не спал. «Галлюцинация», – ответила другая. Мертвецы смеялись, словно не умерли до конца, и кашляли от набитой в горло земли.

В глазах роились точки. Едва видимый в подбиравшемся тумане, на палубе стоял Джим Мур – его удерживали не паутины, не заклинания, а лишь сокрушительное осознание собственных действий. Тьма смыкалась над Дэном. Пока последние несколько синапсов искрили в буферной памяти, он подумал о том, что сказал бы Лаккетт при виде такой катастрофы.

Возможно, что все идет строго по плану.

Хищник

Дин, ты пойми, это уже пятая атака на венесуэльскую инжекторную программу за этот год. Количество сульфатов в стратосфере по‑прежнему на три процента ниже нормы, и нам очень повезет, если прежний уровень восстановится к ноябрю и не будет дальнейших нападений. Любую агрокомпанию, которая не сможет себе позволить устойчивые к засухам трансгеники, ждет ужасное лето. Клоны и принудительно выращенные посевы с более высоких долгот восполнят запасы – если только не повторится npoшлогодний коллапс монокультур, – но нехватка продовольствия на местах почти неизбежна. Мы прекрасно понимаем, что технически венесуэльская программа незаконна (думаешь, тут никто СОГИ не читал?), но не мне тебе напоминать обо всех преимуществах стратосферного охлаждения. И пусть геоинженерия – краткосрочный вариант, но нужно использовать то, что есть, иначе до долгосрочных решений мы просто не доживем. Конечно, Каракас не делает себе поблажек со своей дурацкой приверженностью устаревшей судебной системе. Персональная ответственность? И с чем эти [ЭПИТЕТ ПОДВЕРГНУТ АВТОРЕДАКЦИИ] вылезут в следующий раз – ведьм начнут топить? Поэтому я сейчас говорю от имени всего департамента: мы вас понимаем. И если вы, парни из Прав человека, хотите снова отправить их в черный список – вперед. Но отзывать поддержку из Венесуэлы мы не станем, даже не просите. Мир не может себе позволить, чтобы даже такие скромные попытки по смягчению климата саботировались. Я знаю, какое дурное впечатление они производят. Знаю, как тяжело продать альянс с режимом, чья нейрополитика коренится в Средневековье. Но нам придется отсосать и проглотить, причем всем и всё. Стратосферное охлаждение – одна из немногих вещей, которые еще удерживают эту планету от падения в бездну, и, как ты сам знаешь, данная технология отнимает прорву энергии. Если тебе от этого станет легче, просто представь, в какую лужу мы сели бы, если бы подобное случилось двадцать – двадцать пять лет назад. Мы бы с тобой сейчас не беседовали, у нас просто джоулей не хватило бы на такие возможности. Мы сразу рухнули бы прямо в Темные века. Господи, благослови «Икар», да?