Огнепад (Сборник) - Питер Уоттс

– Это всего лишь я, – голос Мура.

„Он ли? Действительно он?“

– Думаю, ты такого не ожидал, – сказало пятно. – Я удивлен, что Сенгупта тебе не рассказала. Она любит про такое болтать.

Дэн попытался снова и опять потерпел поражение. Шейные позвонки, казалось, слились воедино. Заржавели.

– Может, не знала.

Брюкс сглотнул. Это, по крайней мере, получилось, хотя глотка осталась сухой.

Пятно переместилось, зашуршало:

– Там, откуда я пришел, это обязательная процедура. Слишком много сценариев, когда сознательная вовлеченность… ставит под удар выполнение задания. Что бы сейчас ни имелось в виду под военной службой, туда не попадешь без…

Кашель. Перезагрузка.

– Правда в том, что я вызвался добровольцем. Еще когда все было в бета‑версии, до того, как это стало официальной политикой.

„Ты можешь решать, – задумался Брюкс, – когда это приходит и уходит? Это выбор или рефлекс?“

– Наверное, ты слышал, что мы просто засыпаем. Теряем осознанность, позволяем телу действовать на автопилоте. Чтобы нам не было дурно, когда нажимаем на спусковой крючок, и потом. – В голосе старика послышалась горечь. – Сейчас это правда. Но мы, первое поколение, мы… оставались в сознании. Говорили, что тогда так было лучше всего. Они смогли вырезать нас из двигательной петли, но отключить гипоталамические схемы, не повлияв на автономные показатели, не получилось. Ходили слухи, что на самом деле они хотели, чтобы мы все помнили – для последующих допросов, опытный наблюдатель и все такое. Но мы были настолько крутыми, что вообще об этом не беспокоились. Стояли на переднем крае науки, выше нас только горы, сам понимаешь. Первые исследователи постчеловеческого фронтира, – Мур тихо хмыкнул, – В общем, пара миссий пошла совсем не по плану, и тогда выкатили Вариант Нирваны. Даже предложили мне улучшение, но оно… не знаю. Почему‑то мне казалось важно не гасить свет.

„Зачем ты мне это рассказываешь? Какое это имеет значение теперь, когда ты отправил единственную надежду человечества прямо на Солнце?“

– Я хочу сказать, что был там. Все время. Как пассажир – я ничем не управлял, но не ушел. Я не как наемники Валери, я… смотрел, по крайней мере. Может, так тебе будет лучше. Просто хотел, чтобы ты знал.

„Это был не ты. Вот что ты хочешь сказать. Это не твоя вина“.

– Отдохни.

Пятно растянулось: лицо полковника ненадолго появилось прямо перед глазами Брюкса и снова поблекло, сменившись звуком затихающих шагов.

Который вдруг остановился.

– Не беспокойся, – сказал Мур. – Больше ты этого не увидишь.

***

Когда Брюкс проснулся в следующий раз, над ним склонилась Сенгупта.

– Как долго? – попытался Дэн и с облегчением услышал, что слова все‑таки вышли изо рта.

– Ты можешь двигаться постарайся.

Он послал команду ногам и почувствовал, как ответили пальцы. Попытался шевельнуть руками: костяшки заржавели.

– Ш трудом.

– Скоро все будет в порядке. Это временно.

– Што она со мной шделала?

– Я работаю над вопросом послушай…

– Это был какой‑то „крештовый глюк“… наоборот. – Язык буквально сражался со звуками, – Как она вообше… ишходники не глючат, у наш таких шхем нет…

– Я говорю работаю над этим. Послушай у нас сейчас есть проблемы посерьезнее.

„У тебя, может, и есть“.

– Где Шим?

– Я об этом и пытаюсь сказать он наверху в форпике кажется вместе с Порцией…

– Што!

– Ну как нам узнать наверняка что эта плесень не распространилась она же могла покрыть всю станцию изнутри а мы бы так и не узнали. Могла легко дорасти прямо до двери и залезть к нам внутрь.

Симпатические двигательные нервы, по крайней мере, работали: Брюкс почувствовал, как волосы у него на руках встают дыбом.

– Кто‑нибудь обраш… образцы брал?

– Я таким не занимаюсь я занимаюсь математикой а не с пробирками бегаю я даже протоколов не знаю.

– Не можешь их посмотреть?

– Я этим не занимаюсь.

Брюкс вздохнул:

– Что насчет Джима?

Сенгупта уставилась куда‑то в стену:

– Никакой помощи он просто сидит и читает снова и снова письма из дома. Я ему сказала но кажется Муру наплевать. – Она покачала головой (и так легко это сделала), добавила:

– Он иногда спускается сюда тебя проверить. Вколол тебе кучу гамма‑аминомасляной кислоты и спазмолитиков говорит сейчас уже все должно быть хорошо.

Дэн сжал пальцы, вышло неплохо.

– Да, похоже, все возвращается. Просто тело отвыкло.

– Времени точно прошло немало. Так мне надо вернуться, – она миновала отсек и повернулась у лестницы. – Дэн пора снова в игру дела тут страннее некуда.

Да уж, она была права.

Раньше Сенгупта никогда не называла его по имени.

***

Когда Ракши ушла, у Брюкса полностью прошла шепелявость; через пять минут он уже мог перекатываться с боку на бок без особого дискомфорта. Согнул колени и руки с трудом, по чуть‑чуть; дергал суставы, борясь с хрупким сопротивлением собственной плоти. Под каким‑то критическим углом правый локоть хрустнул, и боль пронзила руку электрическим током; потом конечность заработала, начала сгибаться и выпрямляться по команде – только в суставе осталась тупая артритная боль. Воодушевившись, Дэн принялся терзать остальные конечности, возвращая их себе.

„Возвращая откуда?“ – задумался он.

Медархивы быстренько проиграли все, что случилось с его плотью; тело, затопленное ацетилхолином, дефектные клетки Реншо и АТФ, высосанная до капли нервными волокнами, которые не прекращали сжиматься. Кислота кончилась, и на танец пригласили миозин; сломать связь актина и миозина оказалось нечем. В результате блокировка системы. Тетания. Судорога, закоротившая все тело.

Механизм оказался довольно простым. Когда потенциалы действия начинали бить с такой быстротой номер мог закончиться лишь одним путем. Только ситуацию, похоже, спровоцировала не химия. Валери не подмешивала наркотик в кофе и ничего не подсыпала в еду. Медицинская телеметрия нашла следы только после приступа, но, насколько Дэн мог понять, сигналы пришли прямо из мозга. ЦНС – альфа‑мотонейрону, тот – синаптической щели, и бум‑бум‑бум, пошло‑поехало.

Что бы с ним ни случилось, Брюкс все сделал сам.

На выписку понадобилось время: пришлось вытащить катетеры, размять конечности: оттаявшее тело не сразу пожелало двигаться. Так, время подзаправиться: от выздоровления разыгрался зверский аппетит. Лишь спустя час он выбрался из ремонтного отсека посмотреть, чем можно поживиться на камбузе.