Зимнее солнце - Татьяна Нартова

— Эй, дорогая, может, поднимешь свою тушку? Я бы не хотела пускать тебя на бульон раньше времени, — пробормотала я. Животное повернуло ко мне голову, презрительно пискнуло, но повиновалось. От резкого толчка я едва не потеряла равновесие.

— Слушай, Лида, если ты так будешь с ней обращаться, то далеко не уедешь, — послышался снизу голос Руаллы. Я только пожала плечами. Как еще заставить эту махину двигаться в нужном мне направлении, было не понятно. Словно прочитав мои мысли, птица развернулась на сто восемьдесят градусов, и поскакала в сторону чащи.

— Стой! — завизжала я, едва не прикусив язык, — Я кому говорю, глупая ты скотина!

— Пушинка, — выдала неожиданно птичка вполне человеческим голосом, — И не смей больше на меня кричать, человек.

— Кошмар, я сошла с ума и даже не заметила, когда, — пробормотала я.

— Никто с ума не сошел, — попыталась переубедить меня птица, — Скорее уж слишком умными стали, чтобы запретить нам говорить.

— А остальные знают об этом?

— Естественно, а как же по-твоему, мы общаемся? Телепатией никто здесь не обладает, — съехидничало существо.

— Тогда зачем было устраивать весь этот цирк?!

— Это уж не у меня надо спрашивать, — неохотно раздалось снизу, — Мне их великие планы самой до конца не ясны. Но, раз договорились, значит, договор надо выполнять.

— Ну, Гервен… — зло вырвалось у меня. Чуть до инфаркта не довели, чертовы лекверы. Вот вернусь обратно к особняку, все им выскажу. И на этот раз никто не заставит меня снимать те проклятия, которые полетят в адрес троицы.

— Пушинка, — слабым голосом позвала я. Весьма непривычно было обращаться к птице, — Может, повернешь обратно, а то мне надо кое-что сказать моим милым друзьям.

— Если что, я помогу, — понятливо ответила моя "лошадь". Я спокойно разжала пальцы, когда она медленно повернула к дому. Теперь мы двигались размеренной поступью, отчего меня постоянно поднимало и опускало. Первое время казалось, что я сейчас же упаду на снег, но вскоре чувство опасности пропало, неуверенность сменилась легкостью.

Лекверы в полном составе ждали меня у края поляны с искренней радостью на лицах. Я не удержалась от гримасы в их сторону, медленно сползая с пологого крыла. Мое выражение не осталось не замеченным для Руаллы, которая стала старательно пятиться в сторону особняка. Локмер соображал несколько медленнее, но также принял правильное решение, отступая из опасной зоны. Один зеленоволосый остался на месте, сосредоточено глядя мне в глаза.

— Вы знали, что она говорит? — отрывисто произнесла я.

— Конечно, — с самым невинным видом подтвердил Гервен, — Все животные, к твоему сведению, умеют говорить.

— В вашем мире. А в моем — нет. Поэтому сейчас я очень зла.

— Я уже боюсь.

— Это правильно, — кивнула я, — К счастью для тебя, у меня сегодня не хватает фантазии на проклятия, поэтому придется тебе просто выслушать несколько пожеланий.

— Лида, сейчас не самое время препираться. Давай отложим этот разговор на более благоприятное время. Мне кажется, сначала мы должны сделать дело, а потом уже переходить к выяснению взаимных претензий. У меня тоже много есть, что сказать тебе.

Гервен даже не шелохнулся, произнося свою речь. Я видела, как внутри него клокочет целая буря отрицательных эмоций. Солнце над головой снова затянули пушистые облачка, готовые вот-вот превратиться в тучи. Он был просто непрошибаем. Плюнув, я развернулась лицом к Пушинке. Птичка перестала ощипывать ветку ближайшей елки, и обратила свое внимание на меня.

— Ты поможешь?

— Да.

— Спасибо, — погладив животинку по крылу, я зашагала к крыльцу. Стоявшие около входа лекверы безмолвными тенями последовали за мной. Разговор по душам снова был отложен на неопределенный срок.

Несколько дней были потрачены на сборы. С самого утра и до позднего вечера Руалла бегала, как заводная, отыскивая все новые предметы, которые могли пригодиться в дороге. На самом деле, лекверы могли прекрасно обойтись и без этого. Ребята могли целыми днями бегать без крошки хлеба во рту, не пить по неделе, не спать по месяцу. А уж в одежде лекверы были весьма неприхотливы.

Единственным развлечением в эти дни были редкие посещения Пушинки. Умная птица обосновалась неподалеку, по первому же зову являясь мне на глаза. Обыкновенно мы прогуливались по заснеженному лесу, рассуждая о всякой ерунде. Наше непринужденное общение и смех постепенно приводили мою нервную систему в более стабильное состояние. Кстати говоря, смех моего живого транспорта в первый раз едва не довел меня до инфаркта, а Гервена до скорой расплаты.

В тот день погода оказалась настолько замечательной, что казалось, ты попал в сказку. Рыхлый снег белым полем расстилался между деревьев, густо присыпанных им сверху. Редкие лиственные деревца, непонятно как оказавшиеся посреди елового бора, были облеплены им с кроны до самых корней.

Солнце выглянуло так резко, что я чуть не ослепла. Пришлось сощуриться — настолько все сияло и сверкало.

— Ты говорила, что пролетала Сер-э-Реветом? — напомнила я Пушинке. Птица кивнула и заурчала, как кошка.

— Да, это великолепный край. Там много еды и не надо постоянно распушать перья. Там настоящий рай для птиц и зверей. Правда, он очень хорошо охраняется.

— Это что-то вроде заповедника? — попыталась догадаться я.

— Запо… нет. Это парк. Фонтаны, скамейки, мраморные статуи, беседки. Но все это так искусно слито с природой, что во владениях Дапмара не чувствуешь себя, как в клетке. Сам хозяин лично следит там за порядком. Он такой внимательный, что от его глаз ничего скрыть нельзя. Ни травинки выклеванной, ни камешка сдвинутого.

— По-моему, все лекверы такие, — призадумалась я, — Только вот у некоторых ума не хватает даже порядок на своей территории навести.

— Это ты про зеленоволосого? — догадалась Пушинка. Я мрачно хмыкнула. Теперь мне стоило подойти к делу с еще большей осторожностью, чем раньше. Не думаю, что если Дапмар так внимателен к своему Дому снаружи, он будет рассеянным внутри. Скорее всего, будет неотрывно следить за моим поведением первое время. И мне даже наедине не следует произносить лишние фразы. Любой мой поступок теперь должен быть точно рассчитан.

От размышлений меня отвлек хриплый рокот, словно кто-то большой подавился едой и теперь старательно пытался откашляться. Я вздрогнула и произнесла дрожащим голосом:

— Что это было?

— Это я смеялась, — безо всякого смущения произнесла Пушинка.

— Что такое, дорогая, тебя испугала птичка? — раздалось над ухом почти ласково. Сердце перестало нервно дергаться, к щекам прилила кровь. Захотелось как можно сильнее вмазать Гервену. Последнее время, это желание стало появляться все чаще. Но теперь я действительно не удержалась. Лекверские сапожки, выданные мне в первые же сутки Руаллой не подвели, позволив развернуться к парню быстро и бесшумно. Он поймал мое запястье буквально в сантиметре от своего лица: