Зимнее солнце - Татьяна Нартова

— Сколько нам еще лететь?! — крикнула я.

— Мы только на половине пути.

— Снижайся.

— Но это убавит нашу скорость!

— Зато и шансы быть поджаренными тоже, — недовольно откликнулась я. Пушинка резко ушла в пике, распластав меня на своей спине. Желудок остался где-то на уровне мозга, и лишь сердце ушло прямиком в пятки, так и не подчинившись законам физики. Слева и справа замелькали елки, больно хлеща меня по ногам. Я в который раз мысленно поблагодарила Руаллу и местных кожевенников. Высокие сапоги до колена отлично защищали мои ноги от уколов и ударов. Ветер перестал завывать, сменив тональность на более высокую. Теперь его молодецкое уханье превратилось в назойливый комариный писк, не перестав быть ужасно неприятным. В глубине леса уже бушевал пожар. Молния ударила почти рядом, заставив Пушинку испуганно накрениться влево, и резко свернуть с пути. Я взвизгнула, краем замутненных слезами глаз ловя подожженную еловую лапу. Гроза не стихала, но стала теперь более прицельной, как мне показалось. Молнии четко били только в деревья по соседству, но не настолько близко, чтобы причинить нам вред. Снежная лавина неслась прямо на нас, старательно задерживая наше продвижение.

Задерживая…

А что если Гервен не просто так решил испортить погоду? Первое время я пришла к мысли, что крашенный хотел нас уничтожить, но теперь в голову пришла другая мысль. Леквер мог специально удерживать нас на своей территории, дожидаясь чего-то еще. Только вот пока неизвестно, чего. Я чувствовала, как все тише и тише летит Пушинка. Ее крылья были слишком широкими, чтобы маневрировать между деревьями, да и потоки воздуха они ловили слишком хорошо, так что птица уже почти перестала сопротивляться им. Я сглотнула, едва сдерживаясь, что бы не отчаяться. Конечно, она могла в любой момент скинуть меня на землю, она ничем мне не была должна. Поэтому мне пришлось тихо наклониться к ее голове, почти умоляюще шепча:

— Пожалуйста, Пушинка, не останавливайся! Прошу тебя. Мне очень надо отсюда выбраться, очень. Здесь меня ждет только смерть.

— Я тебя не понимаю, — неожиданно обиженно откликнулась птица, — Ты считаешь, что я способна бросить тебя посреди леса? Лида, ты ненормальная. Неужели меня можно принять за бессердечную тварь? Единственные бессердечные существа, которых я знаю, это лекверы. Но даже они никогда бы так не поступили с другом.

— Пушинка, — растроганно пробормотала я, пряча свое лицо в ее перьях. И только после минутной паузы догадалась продолжить, — Прости меня. Просто ты ничем мне не обязана.

— Разве лишь только потому, что ты кому-то обязан, надо совершать хорошие дела? — ехидно поинтересовалась птица. Внутри ее горла снова родился жутковатый звук смеха. Постепенно становилось светлее. Сплошная стена осадков начала редеть, количество молний уменьшилось, а через четверть часа вовсе сошло на нет. За несколько секунд лес буквально вымер.

— Кажется, Гервен сменил гнев на милость, — предположила Пушинка.

— Или на очередную подлость, — выдал моими устами законченный реалист. Как-то странно быстро кончился буран, сменившись тихой, но еще пока снежной погодой. В проблесках туч иногда мелькало солнце. После такой круговерти, когда на расстоянии полуметра уже ничего нельзя было разглядеть, оно казалось издевательской ухмылкой. Я старательно пыталась вслушиваться в каждый звук, всмотреться в лес, словно ища давно приготовленную для нас маленькую черную дыру или хотя бы капкан. Но окружающий пейзаж был подозрительно мирным. Только в отдалении все еще сгущался дым от сгоревших елей. Но и его остатки мгновенно развеивались, не оставляя после себя даже горьковатого аромата. Пушинка подо мной напряглась, готовая в любой момент взлететь выше или упасть камнем вниз.

— Что за странность? — неожиданно пробормотала она.

— Что такое? — крутя головой во все стороны, обеспокоено поинтересовалась я.

— Кажется, мы вернулись на то место, где были до начала грозы.

— Мы сбились с курса? — мой голос прозвучал слишком жестко и требовательно, но птице сейчас было не до того. Пушинка что-то искала среди зарослей, шумно вдыхая воздух.

— Нет, мы не заблудились. Готова хвост дать на подушку, но я не могла сбиться с курса. Мы слишком хорошо чувствуем запахи, даже такие слабые, как аромат лекверских духов, которыми случайно прыснули в поле.

— А я всегда думала, что у птиц плохое обоняние, — опешила я. Перед глазами даже строчка из учебника по зоологии всплыла. Насчет зрения, это понятно. Оно у птиц лучше человеческого, но вот запахи они различают плохо.

— Это обычные птицы. Перепелки, дятлы и тому подобная мелкота, которую когда-то притащили из вашего мира, когда еще не было границы. Но даже они лучше разбираются в некачественных продуктах, например, чем сами лекверы. А уж что касается коренных обитателей этого мира, то тут даже не смей сомневаться. Лучших нюхачей и придумать нельзя.

— Да уж. Видимо, я и правда, ничего не понимаю в жизни, — отозвалась я грустно.

— Дело не в жизни, а в разнице между нашими мирами. Возможно, где-нибудь в других измерениях существуют слепые птицы. А может, и нет птиц совсем. Руалла вон сколько изучала другие миры, и то только половину знает. А ей ведь совсем немного обучаться времени осталось.

— И сколько же этих миров? — сей вопрос интересовал меня только с одной точки зрения: нет ли у меня шансов выбраться в какой-нибудь мирок, у которого уже есть хозяин? Если уж крашенный так ревниво охраняет свой Кайрос, то не порежет ли меня на кусочки сразу очередной владелец более масштабной территории?

— Ну, сложно сказать. Говорят, меньше процента вероятных измерений открыто. Ведь у некоторых в распоряжении всего несколько континентов или даже отдельных элементов жизни. Например, Локмер владеет погодой в нескольких мирах, и в твоем, кстати, тоже.

— Да ты что? — не сразу поверила я, — Значит, кто-то охраняет и меня?

— Нет, у твоего мира хранителя нет. Есть несколько управленцев, но никто не может даже претендовать на полноправное господство. Там какая-то заварушка несколько тысяч лет назад произошла, так что теперь вы находитесь, как бы это… на карантине. Насчет остальных известно больше, чем о вас. Но это капля в громадном океане.

— Погоди. Так нас отправили на карантин? То есть мы чем-то опасны? — оскорбилась я.

— Не принимай это на свой счет, но так во всех учебниках истории и межмировой географии написано.

— Подожди, откуда тебе все это известно? Ты что, настолько хорошо знаешь Руаллу? Давно вы знакомы?

— Погоди, не все сразу, — прервала мой поток вопросов Пушинка, — Я знаю ее с пеленок, откуда, как ты думаешь, я могу судить о скверном характере ее братца? Она часто ходила со мной, гуляла, читала вслух или просто рассказывала о своей учебе. Вот я и почерпнула некоторые сведения. Конечно, от долгой разлуки половину этих знаний я растеряла. Но основы-то остались, — птица неожиданно замолкла, выныривая из-за поворота. Мои глаза восприняли информацию быстрее, чем серые клеточки смогли ее обработать. И лучше бы они еще подождали. От открывшегося вида мне стало по-настоящему дурно.