Война 2033. Пепел обетованный. - Сергей Чекмаев

— Нет никого рядом! Я чувствую!

— Кира,　— я отпустил ее, постарался успокоиться и говорить не повышая тона,　— это пустоши, понимаешь. И с ними не шутят.

— Но… так близко от купола…

— А еще,　— я перебил ее,　— пустоши не любят беспечных. Они их наказывают. Здесь все может убить, каждый камень, каждый пригорок, каждая незамеченная тень, будь то человек или какая-нибудь тварь. Ясно?

Она отмахнулась.

— Ясно, ясно. Только Тикки…

— Тикки подождет. Сначала посмотри сюда.

Я кивнул ей на КПК. Свой Кира даже и не думала активировать, подождала, пока я сменю режимы, и заглянула в экран из-за плеча.

Вроде бы ничего опасного. Почти на границе предельной дальности топали два наемника, на военную базу, скорее всего. Вокруг шарились старатели с вычурными никами в три-четыре слова — я не стал вчитываться, чтобы не забивать себе голову, просто скользнул взглядом по стилизованным значкам справа от позывных.

Электронный увеличитель отметил движение на востоке, метрах в двухстах от нас. Я показал Кире отметку на радаре:

— Это он? Твой геккон?

— Дурак!　— неожиданно сказала она.

Я опешил.

— Что?

— Умнее ничего не мог придумать?!

— Ты о чем?　— я в полном недоумении смотрел на нее.　— Эта точка — отметка датчика движения. Для человека слишком маленькая, скорпионы сейчас спят, крысы и динго по одиночке не ходят, вот я и подумал, что это Тикки, твой геккон.

— Глупая шутка, Андрей! Глупая и жестокая! Убери это немедленно!

— Да что убрать?

— Вот это!　— она яростно стукнула по краю экрана.

С огромным трудом я удержался, чтобы не рассмеяться. В правом окошке КПК светились ники соседей. Самым первым красовался совсем еще неопытный шахтер-пятерка с фантастическим прозвищем.

«Твой, геккон, умер».

Да уж, молодец из молодцов, ничего не скажешь.

Кира стояла сжав кулаки. По-моему, ей очень хотелось меня стукнуть.

— Я чувствую Тикки. И он живой и невредимый, понятно?!

— Посмотри у себя,　— сказал я.　— Никто не хотел тебя обидеть или посмеяться над тобой, Кир. И уж тем более я. Это ник кого-то из соседей. Обычное прозвище, позывной.

Она нахмурилась, отвернула рукав куртки. Армейская гимнастерка, что мы подобрали Кире из запасов торговца, была ей немного великовата, и закатанные рукава то и дело съезжали вниз.

— Дурацкий ник. Глупый. Надо же было такое придумать.　— Тут она заметно смутилась и пробормотала: — Прости, Андрей, я и не думала, что бывают такие прозвища.

— Это еще цветочки. Бывает куда веселее. Ладно, проехали. Просто смотри чаще в КПК. Договорились?

— Хорошо. Ты не обижаешься?

— Нет,　— усмехнулся я.　— Тикки-то идем искать? Пока не убежал?

— Идем. Только не топай слишком громко, а то спугнешь.

Я благоразумно промолчал. Тот, кто не умеет бесшумно двигаться даже с перебитой ногой, в пустошах долго не проживет.

Тикки оказался весьма флегматичным и дружелюбным малым. Нашли мы его почти сразу — именно в том месте, где указывал датчик движения. Смешно переставляя короткие лапки, геккон ковылял нам навстречу.

— Тикки!　— закричала Кира и бросилась к нему. Подхватила ящерку с земли, прижала к себе и закружилась на месте от избытка чувств.

Конечно, я тысячу раз слышал о гекконах и о том, что некоторые псионики приручают их. Но вот так, на руках у человека, раньше не видел. Этих безобидных пресмыкающихся в наше время на свободе почти не осталось — который год продолжается безжалостный отстрел ради крепкой шкуры, из которой потом штампуют бронепластины. Кое-кто разводит их специально, варварскими способами вроде кипятка и кислотного душа заставляя гекконов линять по нескольку раз за год. И только некоторые пси держат их просто ради компании: благодаря прямому ментальному контакту с хозяином ящерки приручаются на удивление легко и быстро.

— Можно его погладить?　— спросил я.

— Пожалуйста,　— сказала Кира.　— Знакомьтесь: Андрей, это Тикки. Тикки, это Андрей. Он свой и хороший.

Я протянул руку, провел пальцами по жесткой, бугристой коже. В ответ геккон высунул длинный раздвоенный язык и лизнул мне запястье.

— Ну, вот и познакомились.　— Кира пристроила Тикки на плече, геккон тут же свернулся клубком, прикрыл большие светящиеся глаза.　— Он устал. И хочет спать.

— Пусть спит.

— Знаешь,　— она на мгновение зажмурилась, провела ладонью по закрытым глазам.　— Я только сейчас поняла, что тоже жутко устала.

Я не удержался, погладил ее по волосам. Кира подалась навстречу, словно не хотела отпускать от себя тепло моей руки.

— Ничего, немного осталось. Скоро дойдем.

Да, я малость преуменьшил расстояние, чтоб не пугать ее. Мы шли к Оазису еще несколько часов. Ремень СВД давил на плечи, набитый рюкзак тянул к земле, да и анестезия начинала понемногу отходить — зуд в ноге все чаще напоминал о себе. Я пошел медленнее, Кира то и дело убегала вперед, потом, спохватившись, возвращалась, виновато заглядывала в глаза. Опять чувствовала, что ли?

Солнце уже золотило барханы на востоке, когда мы увидели дрожащую пелену защитного купола.

Киру я оставил на центральной площади Оазиса, посоветовал сходить на почту — проверить, нет ли каких сообщений из дома или из Новой Москвы. Эта идея сразу захватила ее, усталость мигом слетела, да так, что Кира умчалась в сторону делового квартала чуть ли не бегом. Еле успел вручить ей текст телеграммы для Дигмана — где искать схрон со старательским грузом — и пару монет на всякий случай.

Я смотрел ей вслед и в который раз мучил себя вопросами.

Почему мне никак не удается выбросить ее из головы? Спокойно оставить в относительной безопасности Оазиса и идти своей дорогой?

Вот и сейчас, вместо того чтобы проститься навсегда, я опять подарил ей надежду. Пообещал к вечеру узнать, кто сможет ей помочь:

— В общем, не переживай, Кир, что-нибудь обязательно придумаем!

«Зачем морочишь девчонке голову, брат Андреналин?

Может быть, потому, что никак не можешь забыть Силь и считаешь себя виновным во всем, что случилось. И, наверное, именно поэтому бросился спасать Киру? Всего лишь в бесплодной попытке убедить собственную совесть, что и ты способен „спасать и защищать“?

Ну что ж, расхлебывай теперь…»

Внутренний голос, как всегда циничный и жесткий, был прав на все сто. Не поспоришь. Я потуже перетянул ремни походного мешка, вздохнул и поплелся в госпиталь.

Надо признать, правительственные коновалы неплохо справились со своей работой. Пулю из меня извлекли секунд за пять, я не успел даже вздрогнуть. После чего наложили регенерирующий пластик, впрыснули стимулятор роста мышечной ткани. Через три часа и каких-то шесть медяков я уже мог спокойно сгибать и разгибать ногу, опираться на нее. Даже сбежал вниз по лестнице — никаких фантомных болей или неприятных ощущений.

И без нейрохимии, кстати. По крайней мере, железяка в моей черепушке не протестовала.

До вечера было еще далеко, и для начала я наведался в казармы полиции, посмотрел список патрулей, потрепался с дежурным. Сначала он встретил меня неласково, но после нескольких монет подобрел и поведал кое-что из секретной информации. Новости были неутешительные — в ближайшую неделю не планировалось крупных караванов или полицейских рейдов на Москву.

Так что хочешь не хочешь, а придется мне искать Кире проводника, раз обещал. Надо поболтать с Джоком, может, подскажет кого.

В магазине у давешнего торговца я сдал мародерское барахло, прикупил патронов к СВД, полевую аптечку, пару скремблеров для рации. В общем, дел и вправду оказалось более чем достаточно.

До паба я добрался уже к закату. Народ толпился у стойки, оставив столики почти пустыми,　— старатели в основном. Небольшая эстрада призывно подмигивала веером красных огоньков: самое время для маленького обнаженного шоу.

Бармен подмигнул мне, как старому знакомому. Не без иронии поинтересовался:

— Я смотрю, ты поправил финансы. Что будешь заказывать? Виски? Или опять пойло бейлевское наливать?

Юморист, мать его. У меня с той бормотухи до сих пор руки трясутся.

И с чего это он так моим достатком озаботился? Нет, понятно, что выгляжу я получше, чем в прошлый раз. Ствол опять же на плече не дешевый, слепой не увидит. Только неужели он каждого клиента помнит, кто в чем приходил? Или ты, сталкер, так засветился, что в Оазисе тебя даже уличные попрошайки скоро будут узнавать?

— Два рэша. Двойных.

Он не глядя снял с полки бутылку, проверенным жестом толкнул вдоль стола пару стаканов.

— Правильный выбор, не пожалеешь. Настоящий рэш в наше время редкость. И пьется хорошо, а еще от него в теле такая легкость образуется. Чувствуешь себя лет на десять моложе, скакать хочется…

— Вот и проверим,　— сказал я,　— не подделка ли твой хваленый рэш. Если меня танцевать потянет, значит, самое то.