Война 2033. Пепел обетованный. - Сергей Чекмаев

— У тебя, наверное, еще много дел в городе. Скажи, когда выходим, я подожду здесь.

— Да нет,　— ответил я.　— У меня все. Можем идти прямо сейчас.

Уверен, Кире не терпелось съязвить: мол, не только у Андреев могут быть важные дела в городе. И она свои еще не закончила. Но, поскольку ничего подходящего придумать так и не удалось, пришлось признаться:

— Я готова.

— Возьми вот.　— Я отцепил с пояса вторую рацию, выставил на скремблере код, выбрал пустующую волну.　— Пользоваться умеешь?

— Конечно!

Она повертела переговорник в руках, прижала клавишу передачи и несколько раз повторила в микрофон:

— На связи! Как слышимость? Говорит Боевая СеКира.

И выразительно посмотрела на меня — отвечай, мол. Я хмыкнул, вытянул из-за воротника ларингофон, сказал:

— Я вас вижу, но не слышу. Не трать батареи, Кир. Под куполом рация бесполезна, слишком много отраженных сигналов.

Кира надулась, сунула рацию в нагрудный карман.

Ну вот, похоже, она опять подумала, что я над ней издеваюсь. Нет чтобы спросить сначала. Разве я виноват, что силовое поле купола пропускает радиоволны через раз?

— Пойдем,　— сказал я,　— солнце скоро зайдет. За ночь как раз полперехода одолеем.

Дорога на Оазис-портал.

Локальные координаты 125734—125834

Купол остался позади. Я хотел порадовать Киру и специально выбрал тот путь к порталу, что подсказывал КПК. Не то чтобы здешняя дорога казалась мне безопаснее. Просто где-то недалеко от трассы пролегала цепочка озер — небольших, в полкилометра диаметром, но достаточно красивых. Может, перестанет тогда на меня злиться.

Ни пить, ни купаться там, конечно, нельзя: вода грязная, это ведь не просто озера, а остатки древнего кратера. Уровень радиации с тех пор сильно упал — сколько лет прошло. Но пока еще фонит. По крайней мере, пару лет назад по берегу еще стояли проржавевшие щиты со знаком радиационной опасности. Дожди здесь страшная редкость — да и откуда они в таком климате?　— а ключей в искусственных озерах раз-два и обчелся. И за сотню лет всю грязь Того Дня не расчистить.

Но посидеть у воды, а то и на дневку встать — вполне можно. Или постираться, например. У девчонок на этом деле бзик, что я, не знаю? Для меня грязный камуфляж армейского х/б — лишняя маскировка, а для Силь самое маленькое пятнышко вечно становилось страшной проблемой. На миссии и уж тем более в бою она еще как-то терпела, но что было потом…

Наверняка и у Киры те же заморочки, ведь одежка, что на ней сейчас,　— и вовсе с чужого плеча. Хорошо хоть не с трупа. Гм… Я даже усмехнулся. В топике, после близкого знакомства с ножом Скинни больше походившем на рваную тряпку, она бы пользовалась в Оазисе завидной популярностью.

Кира неутомимо шагала следом. Каждый раз, когда я оборачивался посмотреть, кивала: «все хорошо». Тикки приоткрывал светящиеся глаза — видимо, ловил ментальный сигнал хозяйки — и спокойно засыпал снова.

Один раз я все же спросил:

— Ты не устала?

— Нет-нет, все в порядке. Идем дальше.

Ну и молодец. То, что не замерзла,　— сам вижу: от земли парит дневным теплом, жить можно. Все-таки не пустыня, где через пару часов после полуночи может похолодать чуть ли не до нуля.

К перекрестку торговых путей Оазиса мы вышли примерно за час до рассвета. На востоке уже пылало красным, легкий ветер гнал оттуда запахи пустыни и волны тепла, пока еще вполне терпимого.

Здесь начиналась одна из достопримечательностей города — полуразрушенная стена, почему-то прозванная китайской. Мне всегда хотелось на нее посмотреть: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А наслышан я про нее достаточно. Рассказывают, что стену построили очень давно, за сотни лет до войны для защиты от каких-то кочевых племен. Со временем она утратила свое значение, обветшала и разрушилась. А потом ее якобы выкупили у прежних хозяев и перевезли на много километров западнее. Уж не знаю зачем, но в любом случае война поставила крест на всех планах и проектах. Камень не способен противостоять ядерной вспышке. Кто не верит — милости просим в Вавилон. Там есть очень наглядные примеры.

По другой версии — по мне, так куда более вероятной,　— стену возвели лет семьдесят назад во время скачкообразного взрыва популяции на заслонах, когда мутанты живой волной перли на едва окрепшие людские города. Говорят, при строительстве использовали технологии древних, загадили и так не слишком чистую землю, но при этом стена выросла за считаные месяцы. Это, правда, не помогло: бесконечные полчища мутантов прорвали стену во многих местах, где-то люди разрушили ее сами, чтобы погребла под собой побольше озверевших от крови радиоактивных тварей.

Так или иначе, сейчас от бесконечной ленты, тянувшейся когда-то с юга на север через весь материк, остались жалкие обломки да несколько одиноких башен с небольшими кусками прежде великой стены.

— Здесь встанем на дневку,　— сказал я.　— Чтобы днем по жаре не ходить. Рядом есть отличное местечко.

Кира поправила мешок на плече, погладила Тикки и ответила:

— Солнце же еще не взошло. Если ты думаешь, что я устала…

«Ну, конечно. Обязательно надо поспорить».

— …то — ничего подобного! Я еще столько же могу прошагать.

— Вечером прошагаешь. Дальше всю дорогу до портала свернуть некуда, придется чуть больше пройти за ночь, лучше отдохнем, пока есть возможность.

— Как некуда? Там что, заслон?

— Нет, просто стена. Раньше, говорят, можно было в башнях укрываться, но теперь опасно. Мародеры рыщут.

Я показал Кире на дрожащий от туманного марева горизонт, где гнилыми зубьями поднимались остовы разрушенных башен.

— Ух ты!　— сказала она.　— Надо же, а у нас, в Вавилоне, точно такая же! И тоже совсем рядом с городом. Мне рассказывали, что стена тянется через все известные земли.

Ага, и мне рассказывали. Да я и сам неоднократно видел в пустыне оплавленные груды щебня и строительного камня. Может, легенды и не врут.

У самого ближнего к дороге озера, как показывал КПК, болтались какие-то наемники. Я благоразумно обошел их стороной — не та публика, чтобы доверять.

Зато у второго было чисто.

— Сейчас тебе будет сюрприз,　— сказал я.

— Какой?　— немедленно ответила Кира и даже выпрямилась. Несмотря на громкие крики «Я не устала!», последние пару километров дались ей с трудом. Пришлось даже забрать мешок под предлогом неудачно затянутого ремня. Который, конечно же, натрет плечо, если его не завязать как надо. Ну а застежки оказались крепкими, чтоб им лопнуть, и почему-то все никак не хотели поддаваться.

— Увидишь. Если я скажу сразу, то будет не сюрприз — верно?

Минут пять я разглядывал берег в умножитель, пока изнывающая от нетерпения Кира приплясывала рядом. Она-то не видела, что там. Но страсть как хотела посмотреть — сюрприз же.

— Андрей, можно уже? Ну, скажи…

— Можно-можно. Кругом никого. Только не кричи слишком громко: Тикки разбудишь.

Последние слова я договаривал в пустоту — Кира умчалась. Через секунду до меня донесся восторженный вопль.

Бедный Тикки.

Когда я подошел к берегу, она уже ссадила геккона на песок, сбросила рюкзак, расшнуровала ботинки. В тот момент, когда она принялась расстегивать пуговицы на гимнастерке, я все же решил ее остановить. На третьей по счету. Хотя, честно скажу, очень хотелось посмотреть на продолжение.

«Ну и пусть сняла бы. До воды — метров пятнадцать, поймать я бы успел. Зато какое зрелище…»

— Кира, куда ты собралась?　— Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. Вообще за такую беспечность надо очень больно бить. По голове.

Она ойкнула, прикрыла руками расстегнутый ворот.

— Как куда? Купаться!

Я стоял и смотрел на нее в упор, не отрываясь. Кира медленно краснела.

— Не смотри так. И вообще — отвернись и не подглядывай. Мне надо раздеться!

— Что, у вас, в Вавилоне, все такие?　— я начинал потихоньку закипать.　— Тебя разве не учили проверять воду? Посмотри вокруг!

Раскрытой ладонью я ткнул в сторону крутых склонов северного и западного берегов. Очень хотелось продолжить движение и отвесить ей полновесную затрещину.

— Тебе это ни о чем не говорит?

— Высокий берег…

— Кратер, Кира! Старый кратер. Вода грязная, понимаешь?! Фонит. Постираться там, Тикки вон помыть — еще куда ни шло. Но купаться в кратере может только абсолютный самоубийца! Посмотри вон на те штуки.

Кира проследила за моей рукой и охнула.

— Ой! Что это?!

— Пустынную слезу знаешь? Песок, сплавленный в стекло? Вот это примерно то же самое, только стекла там несколько тонн.

Отшлифованные песчаными бурями мутные полупрозрачные сталагмиты достигали, бывало, и десяти метров. Время медленно подтачивало их, но не скоро еще последний памятник Того Дня искрошится в невесомую стеклянную пыль. Они как часовые стоят у древних кратеров, одним своим видом предупреждая об опасности.