Пятеро ребят и одна собака - Рене Реджани

- Что это ты тут пишешь? - спросила синьора Пьерина Ченте. Карчофо, погружённый в свои мысли, вздрогнул от неожиданности.

- Я прошу крёстного, чтобы он устроил меня в школу в Милане.

- Да он настоящий учёный, этот мальчик! - воскликнула тётушка Пьерина. При этих словах она подняла с пола огромный таз, полный мокрого белья, и пошла во двор развешивать простыни.

Карчофо перечитал последнюю фразу и призадумался.

А действительно, как отнесётся крёстный к тому, что он, его любимец, Джузеппанджело Барони, убежал из дому и бросил школу ради того, чтобы поехать в Милан «по делам»?

Италиано Барони не раз писал уже своему сыну, угрожая обратиться к карабинерам, если он немедленно не вернётся домой.

Джузеппанджело ответил отцу, что не может приехать домой, ибо важные «дела» удерживают его в Милане. «Ах, папа, если бы ты только знал, как прекрасен этот город!- писал Карчофо. - Вот где можно найти своё счастье!» Мальчик был очень доволен своим посланием, считал его настоящим шедевром, но ответа на него не последовало.

Вряд ли Италиано Барони, веря в способности сына, смирился с тем, что он останется в большом городе искать счастья. На всякий случай, Карчофо бегал от полицейских, как от чумы. Молчание отца не предвещало ничего доброго. Мальчуган ждал, что не сегодня, так завтра раздастся стук в дверь и ему скажут: «Джузеппанджело Барони, зачем ты приехал в Милан? Я пришёл забрать тебя и отправить домой!»

Карчофо вздрогнул. Чей-то голос на самом деле произнёс эти слова, и кто-то появился в дверях привратницкой.

- Полицейские! - крикнул Джузеппанджело, бросил письмо, вскочил с места так, что чуть не опрокинул стол, и устремился к окну. В нём Карчофо видел для себя единственный путь к спасению, ибо дверь была преграждена.

Привратницкая находилась в первом этаже, поэтому выпрыгнуть в окно не представляло никакой опасности. Но не успел мальчуган добежать до окна, как его схватили за ухо.

Карчофо закрыл глаза не столько от боли, сколько от досады, и уже представил себе, как он едет поездом до самого Мардзамеми, в наручниках, словно преступник. Его ухо давно выпустили, но Джузеппанджело всё ещё считал себя пленником. Он рискнул приоткрыть один глаз ... и тогда сразу же широко раскрыл оба. Перед ним стоял свежевыбритый, широко улыбающийся крёстный Джузеппанджело Кастронуово.

- Ой! - воскликнул Карчофо, и от удивления волосы встали дыбом у него на голове, отчего казались ещё более взъерошенными, чем всегда.

Кастронуово тем временем нагнулся и поднял с пола адресованное ему письмо.

«Уважаемый крёстный, - прочёл он вслух и поклонился самому себе. - Свидетельствую Вам моё глубочайшее почтение и сообщаю, что я вполне здоров, чего и Вам желаю». - Кастронуово снова отвесил небольшой поклон и сказал:

- Спасибо, недурно.

«Находясь по делам в Милане ... » - Крёстный вытаращенными глазами уставился на Карчофо и с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.

- Значит, ты в Милане по делам? Ну что ж, вот и отлично! Я тоже здесь по делам. В таком случае, не предпринять ли нам вместе какое-нибудь дельце, а?

Джузеппанджело с опаской снизу вверх посмотрел на крёстного, - не смеётся ли он над ним?!

- Хм, с удовольствием, - после минутного колебания отважился ответить мальчуган, - только не думаю, чтобы у нас с вами был товар одного сорта.

- У меня партия апельсинов, - кратко произнёс Кастронуово.

- А у меня домашние задания, - ответил Джузеппанджело Барони.

- Что?! - На сей раз крёстный удивлённо взглянул на Карчофо и рассмеялся от всего сердца. - Что ты с ними делаешь, продаёшь или покупаешь?

- Разумеется, продаю! Дело верное, и для начала даже не нужно никаких капиталовложений. Всё заложено вот тут, - сказал Карчофо и ткнул себя пальцем в лоб. - Однако сегодня я потерял сто лир!

- Да ну, как же так?

- Видите ли, я их заработал, но потом истратил на конверт, бумагу, марку и перо.

- Чтобы написать мне письмо? Карчофо кивнул головой.

– Одним словом, я должен тебе сто лир?

Джузеппанджело покорно развёл руками, как бы говоря: «Судите сами!»

- Хорошо, - сказал крёстный, улыбаясь. Он достал бумажника сто лир и протянул их Карчофо. Мальчуган был очень доволен, хотя не подал вида.

- Теперь, - продолжал Кастронуово, - объясни, почему ты не хочешь возвращаться домой? Ведь, насколько я понял из письма твоего отца, у тебя нет ни малейшего желания ехать домой.

Карчофо кивнул головой. Где-то в глубине души он, правда, чувствовал себя виноватым, но только немножко. Семейные привязанности и увлекательные приключения всегда трудно совместить. Что делать? Приходится выбирать одно из двух. Однако это вовсе не значит, что увлекательные приключения разрушают родственные чувства; совсем наоборот, как это ни странно, - они их только укрепляют.

Карчофо любил дом, семью, родные края, но ни за что не хотел уезжать из Милана.

Он растерянно водил ногой по разноцветным плиткам пола: белая, чёрная, зелёная, снова белая, но до неё нога уже не доставала. Можно было потерять равновесие...

- Короче говоря, ты хотел бы ходить в школу здесь? - спросил крёстный, складывая вчетверо письмо и засовывая его в карман.

Карчофо решительно кивнул головой.

- А почему бы и нет? - неожиданно, как бы про себя, пробормотал Джузеппанджело Кастронуово и задумался. «Смелость - лучший учитель в жизни, - размышлял он. - Я в двенадцать лет остался один и сам вышел в люди. Главное - упорство и труд! Джузеппанджело способный и умный парень, почему бы ему не помочь?» Землемер взглянул на крестника и спросил:

- А как же учебники?

Джузеппанджело улыбнулся:

- Я их привёз с с сбой, вместе с гитарой.

- Кто этот синьор? - поинтересовалась тётушка Пьерина, вернувшись в кухню с пустым тазом.

- Это мой крёстный, - гордо ответил Карчофо. - Джузеппанджело Кастронуово; - меня назвали в его честь.

Землемер любезно поздоровался с привратницей.

- Проходите, синьор, присаживайтесь. Сюда, пожалуйста. Чем позволите вас угостить? Я женщина бедная ...

Джузеппанджело Кастронуово, нисколько не смущаясь, уселся в маленькой кухоньке.

- Я слышал о вас, синьора, много хорошего, - сказал он.

Привратница всплеснула руками, и лёгкая краска смущения покрыл а её щёки.

- О, так вы обо мне слышали?! Подумайте только, синьор обо мне слышал!

- Конечно, я о вас слышал и теперь очень рад лично познакомиться с вами.

- Значит, вы уже виделись с Тури?

- Да, чтобы разыскать моего сумасбродного крестника, сначала я решил найти Тури. Вам никогда не приходилось слышать, как Тури играет? Можно подумать, будто у него в руках волшебная флейта,- добавил немного погодя Кастронуово.

- Вы тоже сицилиец? - спросила привратница.

- Самый настоящий, - ответил землемер.

- А мне так и не довелось съездить в Сицилию, - сказала синьора Пьерина. - И подумать только, ведь там умер мой сын, давно уже; а я даже не видела его могилы.

- Я вам сочувствую. А где он умер?

- Подождите минутку, сейчас я вам скажу.

Женщина взяла ключ из кармана передника и открыла им верхний ящик комода. Там лежал другой ключ, которым она открыла сундук, стоящий в углу спальни, и вытащила оттуда старую сумочку. Из сумочки синьора Пьерина достала бумагу и протянула её Кастронуово; это было свидетельство о смерти, выданное военным госпиталем в Кассибиле.

- Тысяча девятьсот сорок четвертый год, воина, - произнёс Джузеппанджело Кастронуово.

В его голосе и в лице синьоры Пьерины было столько грусти, что Карчофо не выдержал и произнёс:

- На воине людей убивают тысячами!

- Кто тебе это сказал? - спросил крёстный.

- Антонио, а ему Орест-горбун, - ответил Карчофо.

- Я не знаю горбуна Ореста, - заметил землемер, - но говорит он правильно. Воина многим приносит смерть, и нужно всеми силами стараться, чтобы не было воины!

- Тогда почему же бывают воины?- спросил Карчофо ...

- Я постараюсь вам чем-нибудь помочь, - пообещал землемер.

- Ну вот, дорогой крестник, - сказал Кастронуово, поднимаясь со стула, - в общем, мне кажется, нет ничего плохого в том, чтобы оставить тебя на несколько месяцев в Милане. Поидём, я попрошу директора устроить тебе перевод из сиракузской школы в миланскую. Смотри же, учись хорошо!

Карчофо пришлось рукой пригладить свои рыжие вихры; от волнения и от радости они торчали у него во все стороны.

- С отцом я сам берусь всё уладить,- добавил Кастронуово. - Кроме того, я частенько бываю здесь по своим «делам» и смогу за тобой присматривать.

Карчофо от счастья волчком завертелся на месте, а когда они выходили на улицу, за спиной крёстного весело подмигнул Розалии и синьоре Марки. Потом он сразу же приосанился, и теперь его можно было принять за вполне благовоспитанного мальчика.

На следующий день Карчофо поступил во второй класс миланской средней школы, где он наконец-то мог спокойно заняться «делами»!