И снова в бой - Франсиско Мероньо

Хосе расстегнул летную куртку, достал конверт и, встав по стойке «смирно», доложил:

— Товарищ генерал, разрешите вручить вам пакет!

— Хорошо, хорошо! Как прошел полет? Судя по стрельбе, противник встретил вас огоньком?

— Все обошлось. Несколько попаданий в самолет, но не опасных. Командование считает этот полет очень важным. Мы выполнили лишь половину задания. Теперь остается главное — возвращение.

— А если погода ухудшится?

— Так это только к лучшему! Меньше видимость — меньше у врага возможностей сбить нас при возвращении.

— Сколько времени вы летели сюда?

— Над занятой врагом территорией не больше пятнадцати минут. От основных сил сейчас нас отделяет расстояние не больше двадцати пяти километров…

В это мгновение неподалеку разорвался снаряд, заглушив слова Хосе. Послышались стоны раненых. Генерал, Хосе и механик продолжали разговаривать, лишь повернулись в ту сторону, где разорвался снаряд.

— Что ж, на войне это обычное явление, — заметил Креспильо.

— А вы давно на фронте? — спросил его генерал.

— Около трех лет.

— Что, три месяца войны вам кажутся тремя годами? — весьма строго поинтересовался генерал.

— Я почти три года сражался с фашистами у себя на родине, в Испании.

— А!.. Так вы испанец?! А я сразу не понял это. Подумал, что…

— Да, я испанец!

— Ну что ж, будем считать, нашего полку прибыло, а сейчас — за дело. Нам надо приготовить ответ, а вы пока посидите в щели. Рисковать будете в полете…

Пока генерал с офицерами готовили ответ, Креспильо и Иванов сидели на дне сырого окопа и курили, отгоняя дымом комаров. Они разделили с бойцами свой паек, рассчитанный на три дня. Погода не ухудшалась. Правда, к вечеру на небе появились большие белые облака. Они повисли над лесом, но потом понемногу рассеялись. Две эскадрильи «юнкерсов» в сопровождении нескольких «мессеров» на большой высоте прошли над их месторасположением в восточном направлении.

— Боюсь, что нам придется возвращаться завтра на рассвете. Сейчас самый раз сделать бы это, так как солнце светило бы нам в спину, — сказал Иванов. — А ты как думаешь?

— Все равно. Возвращаться надо как можно скорее, откуда бы ни светило солнце.

Вскоре золотой диск солнца начал скрываться за высокими вершинами берез. Вот его лучи в последний раз скользнули по всему зеленому лесному массиву, где расположились наши части и где время от времени громыхали взрывы снарядов, и наступили сумерки. Закуковала кукушка. И, забывшись на несколько минут, Хосе начал спрашивать ее, как бывало в детстве, сколько лет ему осталось жить. Однако в это время появился генерал в сопровождении офицеров. Хосе, механик и солдаты поспешно вскочили.

— Здесь, в этом документе, — сказал генерал, протягивая Хосе пакет, наша судьба. Я доверяю его вам, как самому себе. Теперь от вас зависит: выйдем мы из окружения или нет. Сам я не летчик и не знаю, на что вы способны, но могу сказать только одно: с этого момента наше положение с каждой минутой осложняется. Немцы подтягивают войска для решающего наступления.

— Тогда, — ответил Хосе, пряча пакет в карман своей куртки, — с вашего разрешения мы вылетаем сейчас же. Полет будет рискованным, но этот риск необходим в силу создавшегося положения.

— Я думаю так же, — ответил генерал, и по его тону и выражению лица было видно, что он одобряет решение Хосе. Генерал заметно повеселел.

Обменявшись крепкими рукопожатиями с провожающими, Хосе направился к самолету, где уже хлопотал механик. Вместе с бойцами Иванов срубил несколько кустов на поляне, откуда им предстояло взлетать.

— Что, полетим?

— Да, и как можно скорее, — ответил Креспильо. — Видимость уменьшается с каждой минутой, и нам придется лететь, как говорится, «на ощупь». Давай сначала быстренько изучим маршрут.

На одной из плоскостей самолета они расстелили карту, определяя курс предстоящего полета.

— Фашисты ждут нашего возвращения. Они нас ждут примерно в этом месте, поэтому мы лучше сделаем небольшой крюк. Горючего у нас много. Сначала мы полетим на юг — вот до этой деревеньки. Это займет не больше десяти минут. Затем выйдем к шоссе на Брянск, как раз где оно пересекается с железной дорогой. Отсюда изменим курс на сорок пять градусов и через несколько минут полета будем над нашими позициями.

— Ты прокладываешь курс, будто на школьных занятиях. А ты принимаешь в расчет противника?

— В крайнем случае, возьмем прямо на восток и приземлимся через двадцать — двадцать пять минут полета в любом месте нашей территории.

— Тогда нужно спешить, вот-вот на небе покажется луна.

— А высота? Сейчас, в темноте, рельеф местности чувствуется не так, как днем. Кроме того, снова появились облака…

— Да, ты прав, придется лететь выше, смотря по обстоятельствам.

Хосе влез в кабину и завел мотор. Лес огласился звуками, похожими на жужжание огромной пчелы. Немцы, очевидно, тоже услышали эти звуки, так как начали беспорядочный интенсивный обстрел. Однако У-2 успел подняться в воздух. Во время взлета летчик почувствовал сильный толчок в заднюю часть фюзеляжа. Взглянув, увидел, что с левой стороны повисли обрывки перкаля.

— Что это там? — спросил Хосе механика.

— Ничего особенного, — спокойно ответил Иванов, — Разорвавшийся снаряд слегка потрепал наш стабилизатор, но существенного вреда не нанес. Как самолет, управляем?

— Самолет немного заносит влево, но он хорошо слушается руля.

— Тогда вперед! Курс — сто восемьдесят градусов.

Самолет летел зигзагообразно, избегая длинных теней на земле. Он то набирал высоту, то вновь терял ее. Летчик на полной скорости направлял самолет к земле, чтобы не попасть в перекрестие длинных лучей немецких прожекторов, ощупывавших темное небо в поисках летящего самолета. Лучи прожекторов суматошно метались по вершинам деревьев, взмывали вверх и несколько раз рассекали тьму у самого самолета.

Хосе, повернувшись к Иванову, крикнул по переговорному устройству:

— Не стреляй! Будешь стрелять, только когда нас засекут! Постараемся выбраться и обмануть немцев!

Иванов неподвижно сидел на своем месте. Руки его застыли у гашетки пулемета, а взгляд «ощупывал» прожектор, где суетливо копошились фашисты.

— Ты меня слышишь?

— Да, да! Я понял!

Наконец прожекторы остались позади. Теперь то здесь то там, как яркие бенгальские огни, в небо взлетали разноцветные ракеты. К самолету тянулись трассирующие нити пуль, совсем рядом рвались снаряды. По железной дороге от Сельца к Жуковскому шел состав. Паровоз пускал клубы белого дыма, из трубы его вылетали снопы золотистых искр. Иванов не мог больше сдерживать себя и с силой нажал на гашетку пулемета. Свинцовый ливень обрушился на немецкий эшелон. Хосе, услышав выстрелы, резко повернул на восток и до отказа выжал газ, чтобы как можно скорее достичь леса. Это было сделано как нельзя вовремя. Еще немного, и было бы поздно: туда, где они только что находились, с земли в ночное небо устремился шквал огня. Снова заплясали прожекторы, в разных направлениях полосуя лучами ночное небо.

Большие черные тени внизу кончились: самолет миновал массивы брянских лесов, и внизу раскинулись открытые поля. Лес здесь попадался все реже, как острова в открытом море.

— Сколько времени мы летим? — спросил Хосе, позабыв в нервном напряжении взглянуть на фосфоресцирующий циферблат часов в своей кабине.

— Двадцать пять минут, — ответил Иванов.

— Значит, мы над своей территорией.

— Похоже, что да. Обстрел с земли прекратился.

Вскоре они пересекли железнодорожное полотно у Любохны и увидели сверкающее отражение луны в реке Болва.

— Прибываем, — заметил Иванов.

Вдали вспыхнули две красные ракеты. Это был условный сигнал, Хосе направил в ту сторону «кукурузник» и вскоре увидел площадку для приземления, которую освещали фарами два грузовика.

…Едва забрезжил рассвет, как заговорили танковые моторы. Летчики так и не успели заснуть. Они вышли из землянки на свежий воздух и увидели, как стальная армада снялась с места и поспешила на выручку находившимся в окружении частям.

В Великой Отечественной войне участвовало более 70 испанских летчиков. Те, кто погиб, и те, кто остался в живых, совершили немало подвигов, сражаясь вместе с советскими людьми против фашистских орд. Все они были награждены орденами и медалями. На страницах одной небольшой книги трудно рассказать обо всех испанских летчиках, которые в составе отдельных авиачастей сражались с врагом от Москвы до Берлина. Все, кто летал на У-2, проявили немало героизма. У-2 оказался незаменимым самолетом в различных условиях боевых действий: в разведке, на связи, при вывозе раненых и подвозе боеприпасов, в ночных бомбардировках и других видах боевого использования.