Рассказы - Стивен Бене

Спастись от Смерти Дуракам надолго он не надеялся — насколько он знал, Смерть Дуракам настигает человека, куда бы тот ни подался. Но он решил пусть хотя бы побегает для начала. И когда он вышел на дорогу, было ясное весеннее утро, и за все последнее время он не мог бы вспомнить такого покоя и мира. Поэтому теперь ему стало полегче, и он, не останавливаясь, запустил камнем в большущую лягушку, просто чтобы знали, что он — Джонни Пай и пока унывать не собирается.

Он отошел от Мартинсвилла всего на три-четыре мили, когда услышал, что следом за ним по дороге приближается шарабан. Он знал, что Смерти Дуракам, чтобы изловить человека, шарабан не нужен, и потому не испугался, а отошел на обочину, чтобы пропустить его. А шарабан остановился, и из него выглянул чернобородый мужчина в цилиндре.

— Привет, малыш, — сказал он. — Правильно я еду на Ист-Либерти?

— Меня зовут Джон Пай, и мне одиннадцать лет, — ответил Джонни вежливо, но твердо, — а на Ист-Либерти следующий поворот налево. Говорят, очень красивый город, но я там не бывал. — И он вздохнул, подумав, как ему хотелось бы повидать свет до того, как Смерть Дуракам его настигнет.

— Гм, — сказал чернобородый. — Ты, значит, тоже не здешний? И почему же такой молодец шагает один по дороге так рано?

— А-а, — протянул Джонни Пай и ответил чистую правду: — Я удрал от Смерти Дуракам. Мельник сказал, что я дурак, и жена его то же говорит, и почти все в Мартиневилле так говорят, кроме маленькой Сюзи Марш. И еще мельник говорит, что Смерть Дуракам за мной гонится, вот я и решил сбежать, пока он не явился.

Чернобородый посидел в своем шарабане и посопел, а когда отдышался, сказал: — Лезь сюда, малыш. Мельник, может, и называет тебя дураком, а, по-моему, ты просто молодец, что решил совсем один сбежать от Смерти Дуракам. Меня провинциальные сплетни не касаются, и мальчик мне нужен смышленый, так что давай подвезу тебя.

— А Смерть Дуракам мне ничего не сделает, если я буду с вами? — спросил Джонни. — А то, может, не стоит?

— Ничего не сделает? — сказал чернобородый и опять засопел. — Нет, такой опасности не будет. Ты понимаешь, я лекарь, травник, и некоторые считают, что я и сам занимаюсь тем же делом, что и Смерть Дуракам. А тебя я обучу такому ремеслу, что вдвое выгоднее мельничного.

— Вас послушать, очень получается хорошо, но меня зовут Джонни Пай. — И он влез в шарабан. И они покатили к Ист-Либерти, и лекарь болтал и шутил, так что Джонни подумалось, что такого интересного человека он сроду не видывал. Не доезжая до Ист-Либерти примерно полумили, лекарь остановился у какого-то родника.

— Зачем мы тут остановились? — спросил Джонни Пай.

— Погоди, сейчас узнаешь, — отвечал лекарь и подмигнул ему. Потом из задка шарабана достал войлочный мешок, полный пустых пузырьков, и велел Джонни набрать в них воды из родника и наклеить этикетки. Потом в каждый пузырек добавил щепотку розового порошка, взболтал их, заткнул пробками и убрал.

— Это что? — спросил Джонни, широко раскрыв глаза.

— Это, — отвечал лекарь, читая этикетку, — «несравненное универсальное средство старого доктора Уолдо. Изготовлено из чистейшего змеиного масла и тайных индейских трав, излечивает ревматизм, вертячку, головную боль, малярию, пять видов припадков и мухи перед глазами. Также снимает пятна от растительного масла и жира, чистит нолей и серебро, полирует медные части и рекомендуется как общее укрепляющее средство и очиститель крови. Малый пузырек — один доллар, большой, на семью, — два с половиной доллара».

— Но я не вижу в нем никакого змеиного масла, — сказал Джонни слегка растерянно, — и никаких тайных индейских трав.

— А это потому, что ты не дурак. — И лекарь опять подмигнул. — Смерть Дуракам тоже бы не увидел. Но почти все люди видят.

И в тот же вечер Джонни увидел. Ибо лекарь открыл торговлю в Ист-Либерти, и очень получилось красиво. Он взял два горящих факела и воткнул их в землю по обе стороны шарабана; надел бриллиантовые запонки, показывал карточные фокусы и рассказывал смешные анекдоты, так что у всех прямо глаза на лоб полезли. А Джонни велел играть на тамбурине. Потом заговорил об универсальном средстве доктора Уолдо, и с помощью Джонни пузырьки стали распродаваться, как горячие пирожки. Позже Джонни помог ему сосчитать деньги, их оказалась целая гора.

— Н-да, — сказал Джонни, — никогда я не видел, чтобы деньги доставались легче. Хорошее у вас ремесло, мистер лекарь.

— Это все сноровка, — сказал лекарь и похлопал Джонни по спине. — Дурак готов жить в одном и том же месте и делать одно и то же дело и тем доволен, но заправского уличного торговца Смерть Дуракам еще ни разу не изловил.

— Да, это мне повезло, что я вас встретил, — сказал Джонни. — И раз дело в сноровке, я не я буду, если не выучусь этому ремеслу.

И он оставался с лекарем довольно долго, пока не научился приготовлять лекарство и показывать карточные фокусы почти так же хорошо, как его учитель. И лекарь любил Джонни, потому что Джонни был мальчик послушный. Но однажды вечером они приехали в городок, где дело у них пошло не как обычно. Толпа собралась как обычно, и лекарь стал показывать свои фокусы. Но все время Джонни видел, что в толпе снует какой-то востролицый человек и что-то нашептывает то тому, то другому. А когда у лекаря его рекламная речь была в самом разгаре, этот востролицый вдруг закричал: «Это он! Я эту бороду где хочешь узнаю!» — после чего толпа взревела и стала выдирать планки из ближайшего забора. Следующее, что запомнил Джонни, это что его и лекаря выносят из города, посадив на шест, и длинные лекаревы фалды взлетают на каждом ухабе.

Джонни они пожалели, ведь он был еще маленький, но обоих предупредили, чтобы ноги их в этом городе больше не было, а затем вышвырнули лекаря в заросли чертополоха и разошлись по своим делам.

— У-ух! — сказал лекарь. — О-ох! — Это когда Джонни помогал ему выбраться из зарослей чертополоха. — Ты там поаккуратней с этими шишками. И что ж ты не шухарнул, дурачок несчастный?

— Не шухарнул? — сказал Джонни. — Это как?

— Когда этот востролицый стал возле нас сшиваться. То-то эта чертова Главная улица показалась мне знакомой. Я здесь был два года назад, продавал часы из чистого золота по доллару штука.

— Но в часах из чистого золота один механизм стоит дороже, — сказал Джонни.

— Никаких механизмов там не было, — простонал лекарь, — просто в каждом корпусе сидел премиленький жучок и тикал так, что любо-дорого слушать.

— Да, конечно, это была умная мысль, — сказал Джонни. — Я бы нипочем не додумался.

— Умная? — сказал лекарь. — Это меня и сгубило, но кто бы подумал, что эти дураки два года будут таить обиду? А теперь мы потеряли и лошадь и шарабан, не говоря уже о пузырьках и выручке. Ну да ладно, в запасе у меня еще много фокусов, начнем сначала.

Но как ни любил Джонни лекаря, тут им овладели сомнения. Ему пришло в голову, что раз у того хватило ума только на то, чтобы его вынесли из города на шесте, значит, Смерть Дуракам не так далеко, как он думал. И в самом деле, когда он в тот вечер ложился спать, ему послышались шаги Смерти Дуракам — топ, топ, топ — за ним! Он завязал уши курткой — не помогло. И когда лекарь приготовился снова открыть торговлю, они с Джонни расстались. Лекарь не держал на него зла, пожал ему руку и велел помнить, что сноровка великая сила. И Джонни продолжал удирать.

В одном городе за стеклом лавки была прикреплена записка: «Требуется мальчик», и он зашел туда. И верно, за столом сидел купец в черном костюме тонкого сукна, очень нарядный и важный.

Джонни завел разговор про Смерть Дуракам, но это купца не заинтересовало. Он пригляделся к Джонни, увидел, что малый на вид покладистый и для своих лет сильный. «Но помни, мальчик, без дураков», сказал он строго, после того как нанял его.

— Без дураков? — переспросил Джонни, и глаза его засветились надеждой.

— Вот именно, — ответил купец многозначительно. — В нашем деле нам дураки не нужны. Работай как следует и пойдешь в гору. А если есть у тебя какие-нибудь дурацкие фантазии, ударь их по голове и забудь о них.

Ну, это Джонни пообещал с удовольствием, и прожил он у купца полтора года. Подметал лавку, отворял и затворял вовремя ставни, бегал с поручениями, заворачивал пакеты и научился быть занятым по двенадцать часов в день. И так как был он мальчик покладистый и честный, он пошел в гору, как и предсказал купец. Купец повысил ему жалованье и разрешил понемножку обслуживать покупателей и заниматься бухгалтерией. И однажды ночью Джонни проснулся, и ему послышались сперва далеко, а потом все ближе шаги Смерти Дуракам, которые догоняли, догоняли его.

Утром он пришел к купцу и сказал: — Простите, сэр, что приходится вам об этом сообщить, но мне надо двигаться дальше.