Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв - Владимир Мавродин

Воспользовавшись отсутствием Володимирка, уехавшего, очевидно, со всем своим двором и частью дружины "на ловы" (охоту) к Тисменнице, галичане пригласили к себе на княжий стол звенигородского князя Ивана Ростиславича. "...Послашася Галичане по Ивана по Ростиславича в Звенигород и въведоша к себе в Галичь", - сообщает летопись ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 226). Узнав о происшедшем, Володимирко собрал дружину и поспешил к Галичу. Восставшим горожанам, конечно, нечего было ждать пощады от Володимирка. Горожане энергично оборонялись, отстаивая город и своего нового князя, приглашенного ими, по-видимому, по договору ("ряду"). Есть все основания предполагать, что послы из Галича заставили Ивана Ростиславича "целовать себе крест" и заключить "ряд", предусматривающий какие-то обязательства князя по отношению к горожанам. В отличие от Володаря, отца Володимирка, весьма скептически относившегося и к "крестному целованию" и, следовательно, к своим обязательствам, Иван Ростиславич вынужден был соблюдать условия "ряда", и уж хотя бы по этому одному галичане должны были отстаивать своего ставленника.

Три недели горожане Галича энергично оборонялись. Однажды ночью, на четвертую неделю обороны Галича, отряд галичан во главе с Иваном Ростиславичем предпринял вылазку из города. Отчаянно бились галичане, но вылазка закончилась неудачей. Вернуться обратно отряд галичан не смог, а Иван Ростиславич, покинув поле сражения, ушел на Дунай, где оставался некоторое время, а затем степью отправился в Киев к Всеволоду Ольговичу. Бегство Ивана Ростиславича и гибель отряда, предпринявшего вылазку, не смутили галичан. Они еще целую неделю бились с дружиной Володимирка и только в результате энергичных атак Володимирко принудил их к сдаче. Войдя в город, дружинники убили без всякого суда многих галичан; других же "казнью злою" казнил князь.

Восстание в Галиче в 1144 г. - это было восстание горожан, стремившихся отделаться от непопулярного и деспотичного князя и пригласить на "стол" другого, связанного определенным договором, "рядом", и обязанного, по-видимому, править, прислушиваясь к голосу горожан, купечества в первую очередь.

Разбитые в бою и терроризированные расправой Володимирка, горожане на время отказались от борьбы. Как мы увидим, они лишь выжидали удобного случая, чтобы выступить снова. Интересно отметить, что и поднятое позднее второе восстание горожан связано было с звенигородскими Ростиславичами; на этот раз на престол пригласили сына Ивана - Ростислава. Это можно объяснить тем, что как отец, так и сын стремились достичь своей цели - галицкого "стола", опираясь на народные массы и умело играя на их ненависти к тем, кто для них, Ивана Ростиславича и Ростислава, был, конечно, не классовым врагом, как для горожан, а просто соперником и конкурентом.

Очутившись после вылазки из Галича на Дунае, Иван Ростиславич не сразу отправился к Всеволоду в Киев.

В XI-XII вв. на Нижнем Дунае было еще многочисленное русское население, связанное с остальной Русью, прежде всего с Галицкой, хотя связи эти и не были прочными.

В те времена низовья Дуная, Прута и Днестра носили название Берлади. Здесь стоял город Берладь (современный Бирлат в Румынии), центр Берлади, Берладской земли, население которой получило название берладников. Это было смешанное по этническому своему составу, но в основе своей русское население, занимавшееся земледелием, охотой, рыбной ловлей, промыслами, часто выходившее для торговли и набегов на своих челнах в море. Полуоседлые земледельцы и промысловики, постоянно готовые дать отпор напавшему врагу - половцам, болгарам, волохам, византийцам - и поэтому опытные воины, берладники были своеобразной "вольницей", населявшей и охранявшей юго-западные окраины древней Руси. Берладники, как и аналогичные им бродники, населявшие степи от Северного Кавказа и Подонья до Балкан и Трансильвании, выбирали своих старшин (старейшин), носивших у бродников название "старост" и "воевод".

Берладники и бродники были храбрыми, вольнолюбивыми людьми. Не случайно византийцы прозвали их "презирающие смерть". "Ветвь русских", как еще называли их византийские источники, они в большей части состояли из тех, кто не мог примириться с феодальными порядками и уходил в степи, в дунайское Понизье, на окраины, где власть князей и бояр почти не ощущалась. Поэтому с давних пор русское население в Причерноморье греки называли "дромитами", т. е. беглецами.

Берладники и бродники были своего рода предшественниками казачества, такой же русской вольницей, как рязанские, донские, запорожские, волжские, терские казаки в XV-XVI вв. В те времена выражение "идти в Берладь" означало примерно то же, что на Украине времен владычества литовско-польских панов - "идти в Сечь", а в России времен московских государей - "идти на Дон".

Вот здесь, в Берладской земле, и остался на некоторое время Иван Ростиславич. За это говорит то, что, когда он в 1146 г. появился в Приднепровье, он уже носил прозвище "Берладник".

Естественно, что среди берладников Иван Ростиславич выступает скорее не как полновластный государь, а как предводитель, ограниченный в своих правах традиционными порядками этой "вольницы". Очевидно, такое положение не могло удовлетворить честолюбивого князя, и он вскоре уходит в Киев.

Политическая биография Ивана Ростиславича за это время очень красочна. Он выступает союзником Святослава Ольговича, служа ему как наемный воин и получая от него 12 гривен золота и 200 гривен серебра ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 234, 237). Затем Берладник изменяет Святославу и переходит на сторону Ростислава Смоленского ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 239). На некоторое время Иван Ростиславич сходит с политической арены: закованный в кандалы Юрием Долгоруким, он сидел в заключении в Суздале. В 1157 г. Юрий Долгорукий собирался перевести его в Киев и выдать своему зятю - галицкому князю Ярославу Осмомыслу. Видно, опасный претендент на княжий стол, воинственный и популярный в народных массах, Иван Ростиславич не давал покоя Осмомыслу. Ивана Берладпика повезли на юг. Галицкий князь отправил к тестю за Берладником целую дружину во главе с князем Святополком и Кснятином Серославичем. Участь Берладника была, казалось, решена. Но митрополит и игумены предостерегли Юрия от нарушения его крестного целования Ивану Ростиславичу (по какому поводу оно было дано, летописец не сообщает); они упрекнули Долгорукого в том, что он не только не верен своей клятве, но и издевается над своим пленником ("держиши в толице нужи") и хочет "выдати на убийство". Под давлением духовенства Юрий вынужден был отказаться от своего плана, и Берладник в оковах снова был отправлен в Суздаль. По дороге в Суздаль дружинники черниговского князя Изяслава Давидовича отбивают Ивана Ростиславича и уводят его в Чернигов. Изяславу Давидовичу Берладник был нужен как пугало и орудие в его руках в борьбе против усиливающегося галицкого князя ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 335. См. также Н. В. Молчаноеский, Очерк известий о Подольской земле, Киев, 1886, стр. 78-81).

Галицкий князь Ярослав Осмомысл учел новую опасность и в 1159 г. потребовал у Изяслава Давидовича выдачи Берладника. Следует отметить, что судьба Берладника интересовала не одного Ярослава Осмомысла. Прежде чем начинать действовать, галицкий князь заручился поддержкой венгерского короля, русских и польских князей, обещавших помощь ему в борьбе с Берладником. К Изяславу Давидовичу, занявшему в это время киевский княжеский престол, требовать выдачи Ивана Ростиславича явились послы не только Ярослава Осмомысла, но и короля венгерского, польских князей, чернигово-северских князей - Святослава Ольговича и Святослава Всеволодовича, смоленского князя Ростислава Мстиславича, владимир-волынского Мстислава Изяславича, луцкого князя Ярослава Изяславича и князя дорогобужского Владимира Андреевича. Изяслав Давидович вынужден был уступить: хотя он и не выдал Берладника, но, очевидно, отказал ему в поддержке, и тот должен был уйти в степи к половцам ("Летопись по Ипатьевскому списку", стр. 341). Что же вызвало создание такого внушительного блока против князя Ивана Ростиславича? Чем опасен был Берладник для столь многих князей и венгерского короля? Прежде всего, тем, что в его лице они видели возможного претендента на их княжеский и королевский престол, ставленника горожан, берладников и прочей "простой чади". Его приглашение в Галич восставшими горожанами, его связи с берладской "вольницей", какие-то деяния в Приднепровье и Поволжье, приведшие к тому, что Юрий Долгорукий заковал и заточил его, - все это в совокупности делало Берладника очень опасным для князей. Не случайно не только русские князья, но и король венгерский и польские князья так единодушно откликнулись на призыв Ярослава Осмомысла. Речь шла не об обычном конкуренте - князе, а о таком сопернике, который был популярен в народных массах и который вдобавок умел пользоваться этой популярностью, опирался в борьбе с врагами на сочувствие горожан, берладников и, как мы увидим далее, смердов, привлекая их на свою сторону уступчивостью (вполне естественной для князя, приглашенного по "ряду"), совместной борьбой против общих врагов и т. д. Поэтому-то так энергично действовал галицкий князь Ярослав Осмомысл. Он знал, что горожане, берладники, смерды имели достаточно причин для того, чтобы при первом удобном случае поднять восстание. Возглавить его, действуя в своих целях и добиваясь галицкого княжего стола, мог Берладник.