Маэстра - Л. Хилтон

В отель мы вернулись около трех, скинули туфли и бесшумно прошли по гравийной дорожке мимо проводившего нас равнодушным взглядом ночного портье. Изо всех сил стараясь не шуметь, мы вошли в номер и уже собирались прокрасться в нашу комнату по-пластунски, но тут Мерседес сделала кувырок и зацепила плечом столик. Барочная ваза с лилиями упала на пол и разбилась вдребезги с таким оглушительным звоном, что, казалось, его должны были услышать даже в Сен-Тропе. В ужасе мы застыли на месте, тяжело дыша. На долю секунды мне показалось, что я проглотила воздушный шарик, но из-за дверей в комнату Джеймса не донеслось ни звука, поэтому мы забрались в постель, с трудом сдерживая смех. Впервые в жизни я заснула смеясь…

Около девяти меня разбудили ослепительные солнечные лучи, пробивавшиеся в щелку между тяжелыми шторами. Выскользнув из-под простыней, я заглянула в гостиную: ваза с лилиями чудесным образом оказалась целой и невредимой, на столе лежали свежие номера «Таймс», но других признаков жизни не было. Должно быть, Джеймс еще дрыхнет, решила я и достала из сумочки пару таблеток нурофена, потом заставила себя встать под душ, позволяя струям воды смыть остатки вчерашнего макияжа. Что ж, остается пережить всего один день. Может, мне удастся уговорить его съездить в музей Пикассо в Антибе? Ему наверняка будет приятно почувствовать себя культурным человеком. После вчерашней ночи мне было его даже немного жалко. Завернувшись в огромное пушистое полотенце, я пошла будить Мерседес.

– Вставай, соня! Он еще спит! Пошли позавтракаем в саду, а ему оставим записку!

Мы сидели в саду в накинутых на бикини халатах, в темных очках и с апельсиновым фрешем в хрустальных бокалах. Как будто в сказку попали, подумала я. Решив, что стоит проявить заботу о нашем компаньоне, я заказала завтрак на троих, но, сколько мы ни растягивали удовольствие, наслаждаясь потрясающими теплыми круассанами и крошечными вазочками с джемом из инжира и айвы, Джеймс все не появлялся. Разглядывая остальных постояльцев и садовников в красных ливреях, которые подметали дорожки и доводили газон до невыносимо идеального состояния, я почти забыла о нем, как будто мы были тут сами по себе. Чертовски приятное ощущение! Мерседес опустила очки и, жмурясь от яркого солнца, спросила:

– Как думаешь, он в норме?

– Наверняка. Может, заказал завтрак в номер, – отозвалась я, но тут же подумала, что это маловероятно, ведь мы оставили ему записку, и он не упустил бы случая насладиться моим обществом по полной.

– Cбегаю проверю, – предложила Мерседес.

Вскоре она вернулась с двумя полотенцами с монограммой отеля и заявила:

– Я к нему постучалась, но он не ответил. Пошли купаться!

Звучит, должно быть, забавно, но, когда Джеймс не вышел из комнаты и к обеду, я сразу поняла: здесь что-то не так. Мерседес заснула на солнышке, перевернувшись на живот и предусмотрительно развязав бикини, а я проводила время за чтением биографии Шагала, которую прихватила с собой на случай, если бы нам вздумалось съездить в Сен-Поль-де-Ванс. В половине первого я начала волноваться, тщетно пытаясь сосредоточиться на чтении, но была уже почти уверена: что-то произошло. Вдруг ему стало плохо? Он же все время жаловался на жуткую диарею… Может, ему вызвать врача? Нам такие проблемы не нужны! Запахнув халат, я прошла через лужайку, не стала дожидаться лифта и нетерпеливо взбежала по лестнице на второй этаж, на ходу пробормотав возившейся с пылесосом горничной: «Désolée»[7], вошла к Джеймсу без стука и тут же все поняла.

С трупами я раньше дела не имела, но странная неподвижность тела и выражение застывшей пустоты на лице говорили о полном отсутствии признаков жизни. Джеймс не был похож на спящего человека. Он был похож на мертвеца. Огромное тело возлежало на белых простынях, прикрытое хлопковой ночной сорочкой, пухлые ступни с толстыми ногтями торчали из-под одеяла – он напоминал гротескного младенца-переростка. Я сразу все поняла, но все-таки проделала те обязательные манипуляции, которые показывают в кино: достала из косметички пудреницу, поднесла зеркало к его лицу. Ничего. Мне не удалось заставить себя попробовать открыть ему глаза, однако я прилежно взяла его запястье и попыталась нащупать пульс.

– Джеймс? – в отчаянии прошипела я, пытаясь не закричать. – Джеймс!!!

Тишина.

Обойдя кровать, я протянула руку к телефону, чтобы позвонить на ресепшен, но вовремя остановилась. Голова кружилась, к горлу подступила тошнота, но я не имела права терять самообладание. Вчера он, против обыкновения, выпил. Возможно, его организм вообще не принимает алкоголя. Дрожа, я сделала глубокий вдох. И словно увидела, как все будет: персонал все сделает тихо и без лишнего шума, потом приедет «скорая», нас отвезут в полицейский участок. Вскрытие покажет, что Мерседес вбахала несчастному толстяку кучу транков, и нас обвинят в непреднамеренном убийстве. Газетные заголовки, наши имена на первых полосах, искаженное лицо моей матери. Невероятная близость такого немыслимого места, как тюрьма. Казалось, я смотрю в зияющую бездну. В коридоре раздались шаги горничной. Я метнулась к двери, дрожащими руками порылась в куче ярлыков, меню и карт безопасности, роняя все подряд, но все-таки нашла табличку с надписью «Не беспокоить». В отеле такого уровня горничная и близко к номеру не подойдет еще несколько часов. В изнеможении я опустилась на белый диван. Дыши, Джудит, дыши и думай!

Стойте, я же так и не отнесла на ресепшен наши паспорта, совсем забыла! На салфетке за завтраком я написала только инициалы: ЛД. Мы с подругой называли друг друга клубными именами и практически не снимали темных очков. Персонал видел, как мы уходили и приходили, но это все-таки юг Франции – они наверняка решили, что их внушительных размеров постоялец просто снял себе пару шлюх на выходные. Если нам удастся свалить отсюда, то нас никогда не найдут по описанию, тем более что в отелях вроде этого персонал специально обучают искусству выборочной памяти. Отпечатки пальцев? С этим сложнее… Однако приводов в полицию у меня не было, у Лианны, насколько мне известно, тоже. У них же там вроде как есть какой-то банк данных? Высокотехнологичный транснациональный супербанк ДНК?

Думать об этом я уже просто не смогла. На досуге я часто почитывала оставленные моими соседками учебники по медицине, но сказать с уверенностью, есть ли на трупе признаки внезапного сердечного приступа, не могла. Джеймс страдал ожирением, погода стояла жаркая, накануне он занимался сексом – вывод достаточно очевиден, правда? Я поблагодарила Бога за то, что хорошие девочки всегда сглатывают: никаких следов моего присутствия на простынях остаться не должно. К тому времени, как все раскроется, мы уже вернемся к своей привычной жизни. А если кто-нибудь и станет нас искать, то…

Вчера ночью нас видел ночной портье. Можем сказать, что решили сходить развлечься, потому что заскучали. Две дурочки хотели доставить старикану удовольствие. Можем сказать, что Джеймс разозлился на нас за то, что мы пытались отмазаться от обещанного секса, и решил отослать нас домой, вот мы и пошли в клуб без него. Прощаться не стали, потому что поругались, он хлопнул дверью и ушел спать. В принципе, версия правдоподобная. Я достала мобильный из кармана халата и написала Лианне, чтобы она немедленно поднялась в номер. Крутя телефон в руках, я вспомнила, что у него есть жена – Вероника. Они найдут ее по его паспортным данным, и, возможно, она не захочет раздувать это дело, чтобы избежать скандала. Скорее всего, она и так ожидала, что у мужа случится инфаркт, причем скорее рано, чем поздно.

Телефон завибрировал – это пришла Лианна. Быстро открыв дверь, я затащила ее в номер:

– Сядь! Сядь, ничего не говори и, ради бога, не кричи! Он мертв. Это правда, я не шучу. Что бы ты там ни нахимичила, у него случился передоз. Он там, в комнате.

Впервые я увидела, как человек на глазах бледнеет. Какая-то часть меня с любопытством наблюдала за тем, как кровь отхлынула от ее лица и кожа приобрела зеленоватый оттенок, несмотря на загар. Я вышла в ванную, взяла тонкое льняное полотенце, висевшее рядом с биде, обернула им руку, затем достала из мини-бара коньяк и протянула Лианне:

– Выпей!

Она послушно проглотила залпом всю бутылочку и зарыдала, закрыв лицо рукавами халата. Я взяла бутылку, зашла к Джеймсу и, стараясь не смотреть на груду плоти на постели, поставила пустую бутылку на тумбочку рядом с кроватью. В его организме и так был алкоголь, но лишнее доказательство не повредит.

– Лианна, это очень дурная история, – начала я, стараясь говорить как можно мягче. – Очень дурная. Мы никому об этом не должны говорить, понимаешь? Если кто-нибудь узнает, то нас обвинят в преступлении, хотя мы не специально. Посадят в тюрьму. Скажи, что ты это понимаешь.

Она кивнула и вдруг показалась мне совсем юной девчонкой.