Если башмачок подойдет… - Оливия Дрейк

– Значит, учитель его светлости болен? – смущенно спросила она. – Вы его заменяете?

– Совсем наоборот. Я один руковожу образованием его светлости. – Его губы сжались в угрюмую линию. – Во всяком случае, мне было позволено так считать.

– А как же ваши обязанности в приходе? Посещение больных, сочинение проповедей, отправление богослужений…

– Помощник викария прекрасно справляется с повседневными делами в мое отсутствие. А все остальное я могу делать по вечерам, когда возвращаюсь к себе.

Аннабелл ухватилась за возможность доказать свою полезность.

– Значит, мое присутствие здесь позволит вам больше времени уделять своим неотложным делам.

Он выпрямился с надменным видом.

– Нет более важного и неотложного дела, чем подготовить герцога Кеверна с честью занять принадлежащее ему по праву место пэра королевства. Вам не превзойти меня в деле выполнения этой задачи. В конце концов, я в свое время читал лекции в Оксфорде.

Оксфорд! Эта новость привела Аннабелл в замешательство. Она ожидала, что учитель Николаса имеет скромное образование, что его легко будет заменить. Но мистер Бантинг оказался профессором высшей квалификации – что делало ее собственное положение еще более шатким.

Словно проникнув в ее мысли, он подступил к ней ближе с самодовольной ухмылкой на узком лице.

– А каковы, позвольте спросить, ваши достижения?

– Я преподавала в прекрасной академии в Йоркшире, – бойко ответила она. – Я сведуща во всех предметах от математики до литературы. В противном случае лорд Саймон никогда бы не нанял меня.

Аннабелл твердо выдержала его взгляд. Ни на миг не отвела глаз, без колебаний приукрасив действительность. Стоит мистеру Бантингу узнать, что она всего лишь преподавала этикет в школе для девочек, он тут же пожалуется лорду Саймону, и ее немедленно вышвырнут вон.

И тогда Николас останется без защитника. Окажется в полной власти этого самовлюбленного бессердечного человека. Станет жертвой его жестоких прихотей.

– Йоркшир, – проворчал мистер Бантинг, покачивая головой. – Что там еще осталось, в этом провинциальном месте, кроме овец и вересковых пустошей?

– Йоркшир не более провинциален, чем Корнуолл, – возразила Аннабелл. Она наклонилась и вытащила линейку из-под стола. – А теперь, без сомнения, вы согласитесь со мной, что не стоит больше попусту тратить драгоценное учебное время. – Не спросив у него разрешения, она уселась на ближайший стул и положила линейку к себе на колени.

– Что это вы делаете? – раздраженно спросил учитель.

– Я намерена наблюдать за вашими занятиями. Мне будет очень полезно знать, как продвигается обучение его светлости.

Викарий несколько мгновений сердито смотрел на нее, словно раздумывал, уместно ли будет попытаться выставить ее из класса. Затем, взметнув полами черной сутаны, подошел к доске.

– Поступайте, как вам угодно, – пробормотал он. – Но я рассматриваю это как оскорбление и намерен непременно обсудить этот вопрос с лордом Саймоном.

Аннабелл приложила все силы, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Не время было снова вступать в пререкания с викарием. Он только использует это как лишний аргумент, когда пойдет на нее жаловаться. А он обязательно пойдет, она в этом не сомневалась. Она только надеялась, что не подаст ему новых поводов для жалоб.

Мистер Бантинг откашлялся, прочищая горло. Затем начал монотонно рассказывать о британских колониях, попутно зачитывая длинный список имен и дат из тетради, лежавшей открытой перед ним на столе. В считанные минуты Аннабелл была по горло сыта его скучной отупляющей лекцией. Викарий нудно распространялся о малоизвестных политических и исторических событиях, вряд ли способных пробудить интерес у восьмилетнего мальчика.

И в самом деле, Николас более охотно глазел в окна, расположенные позади викария, где сияло небо, очистившееся от вчерашних туч, и чайки парили в голубой вышине. Аннабелл самой стоило немалых усилий не отвлекаться и слушать лектора. С течением времени ее муки все больше усиливались.

Мистер Бантинг оказался абсолютно неподходящим учителем для маленького ребенка. Он не умел, да и не старался заинтересовать юного герцога. Его однообразная скучная речь могла бы усыпить даже полный класс студентов университета. О чем только думал лорд Саймон, нанимая такого окостенелого брюзгу с непомерным самомнением?

Она презрительно поджала губы. Лорда Саймона ничуть не заботило благополучие племянника, в этом все дело. Для него Николас был только досадной обузой, которую следовало держать как можно дальше от глаз, в детской.

«Только держитесь подальше от меня. Оба. И вы, и мальчик».

Неудивительно, что леди Милфорд решила, будто Николас отчаянно нуждается в гувернантке. Ее светлость хотела защитить юного герцога от них обоих. И от лорда Саймона, и от мистера Бантинга. Должно быть, поэтому она и отвергла всех остальных учительниц академии. Она искала кого-то, кто бы мог посочувствовать маленькому осиротевшему мальчику. Кого-то, кто и сам был когда-то одиноким и ранимым, кто по опыту знал, как чувствует себя несчастный ребенок.

Кого-то, кто готов за него бороться.

Сжимая в руках линейку, Аннабелл молилась, чтобы ей удалось не разочаровать ее светлость. Ей потребуется весь такт и дипломатия, чтобы сохранить свое положение в замке. Придется крепко держать в узде свой нрав. Она уже навлекла на себя неприятность, и викарий едва ли потерпит новое вмешательство. Если ее уволят, Николас снова останется без поддержки.

Его светлость герцог Кеверн сидел неподвижно, словно статуя, сложив руки на коленях. Бедный паренек, он не доверял никому, и кто осмелился бы винить его за это? Его предавали все взрослые, окружавшие его в жизни. Неумышленно – его родители, когда погибли. Затем лорд Саймон, едва выносивший его присутствие. И мистер Бантинг, питавший склонность к строгой палочной дисциплине.

Но теперь у Николаса появилась она, его верная защитница.

Эта мысль придала Аннабелл сил. Впервые в жизни она почувствовала, что нашла свое истинное призвание. Жизнь ее наконец-то обрела смысл. Перед ней возникла четкая цель, которой не было, когда она обучала избалованных девиц в Академии миссис Бакстер.

Нельзя было упустить такую возможность. Но ей отпущено всего две недели, чтобы убедить лорда Саймона принять ее на службу. Две недели, за которые она обязана доказать свою необходимость. Две недели на то, чтобы изгнать мистера Бантинга из замка раз и навсегда.