Рыба-молот - Ольга Морозова

— Я хотел с тобой поговорить. Не догадываешься, о чем?

Карл удивлённо пожал плечами.

— Понятия не имею. Говори, не томи.

Фрэнк вздохнул так тяжело, что Карл подумал, что его хотят назначит на место Фрэнка.

— В последнее время ты превзошёл сам себя. Твои дела не просто идут отлично, они идут превосходно. Твои успехи поражают руководство. Мистер Лепски очень доволен тобой, он раз десять повторил вчера, что не ошибся в тебе, как будто это он тебя создал. Поздравляю.

— К чему ты всё это говоришь? Только для того, чтобы донести до моих ушей, как мой тесть доволен? Ты мог бы сказать во время обеда.

— Нет, есть ещё кое-что. Почему-то твой тесть хочет, чтобы я озвучил тебе. Видимо, чтобы сохранить видимость субординации. Тебя хотят повысить, дорогой. Не спеши радоваться, — шеф предупреждающе вытянул руку, — выслушай до конца. Всё уже практически решено. У нас в Лос-Анджелесе есть крупный филиал, ну, ты знаешь. Тамошний директор внезапно заболел. Совершенно непонятно, с чего. Но болезнь серьёзная. Потребуется длительное лечение, может, полгода, или даже больше. Руководство не хочет избавляться от него, старику немного до пенсии, да и придраться особенно не к чему, дело он знает превосходно. Но сейчас филиал остался без руководства, и кого-то нужно туда отправить. Твой тесть посчитал, что это отличный шанс проявить себя. Они могли бы взять кого-нибудь из местных, на время болезни, но остановились на твоей кандидатуре. Им кажется, что ты способен справиться. Потом, если у тебя получится, когда старик выйдет, ты поработаешь у него замом, до его пенсии, ну а затем — дорога открыта, и филиал твой. Это очень серьёзное повышение, — добавил шеф, — не каждому выпадает такая удача. Ты прыгаешь по головам. Многие бы хотели оказаться на твоём месте. Скажи спасибо тестю.

Карлу хотелось съязвить, но он удержался. Лежачего не бьют. Он знал, что Фрэнк сам метил на это место, денно и нощно мечтая о переезде. Лос-Анджелес был городом его грёз. Он спал и видел, когда старик уйдёт на пенсию и освободит место. Но теперь его планы разбились в прах. Карл подумал, что Фрэнк теперь будет его ненавидеть.

— Не расстраивайся, дружище, — Карлу захотелось приободрить коллегу, — провидение слепо. Твоей вины здесь нет. Дам тебе один совет на прощание: не стоит зацикливаться на одной идее. Удача не любит планов. Кто знает, чем всё обернётся завтра?

Фрэнк ничего не ответил, взяв в руку телефон, очевидно намекая, что беседа закончилась. Карл пожал плечами и вышел, ему было безразлично. «Мария, конечно, уже знает, — подумал он, — почему не говорила мне? Хотела сделать сюрприз?»

Дома он без лишних проволочек рассказал жене о новом назначении.

— Это твой папа постарался?

— Отчасти, но ты тоже молодец, он говорил, что возражений против твоей кандидатуры не было. Твоих заслуг никто не отнимает. И потом, я давно мечтала о Лос-Анджелесе. У нас будет домик на берегу, Веронике полезен морской воздух.

— Это пока на время. Как дальше будет, я не знаю. Директор филиала болен.

— Он ещё и стар. — Мария усмехнулась. — Мы купим яхту для морских прогулок. У нас ведь уже есть капитан? — она кокетливо взглянула на Карла из-под полуопущенных век.

— Мне дали неделю для передачи дел, так что собирайтесь. — Карл был слегка раздражён: «Ни тени сомнения, что я соглашусь. Хотя, от такого предложения трудно отказаться, это надо признать».

В Лос-Анджелесе они сняли домик прямо на берегу. Чудесный белый домик. С шумом волн и океаническим бризом. Мария была в восторге. Теперь они каждый день могли ходить с Вероникой на пляж. Своё обещание насчёт яхты она сдержала, и вскоре на местном причале покачивалась на волнах белоснежная красавица по имени «Виктория». Не больно оригинальное имя, но Карл не возражал. Пусть будет «Виктория».

Маленькая Вероника уже начинала ходить, странности в её поведении стали более заметны. Она могла часами сидеть на одном месте и вертеть в руках одну игрушку — небольшую рыбку. Перед сном она обязательно ставила её на столик в своей комнате. Если кто-то убирал её в другое место, Вероника сильно раздражалась и начинала плакать. Она почти ничего не говорила. Часами могла она рассматривать камушки на пляже, вертя в крохотных ручках, или неподвижно сидела на песке, возле полосы прибоя, слушая шум волн. Она почти не играла с другими детьми, предпочитая одиночество или общество матери или няни. Её всё время тянуло в воду, и Мария не оставляла её без присмотра. Мария показала её врачу, и диагноз прозвучал, как гром среди ясного неба: аутизм. Откуда? Это не укладывалось в голове.

Мария сделалась подавленной и молчаливой. Но их обнадёжили, что излечение возможно, и теперь Мария каждый день водила девочку к доктору.

Карл вышел на работу в новый офис. Благодаря предыдущему директору, там всё было в порядке, и Карлу не приходилось много напрягаться. Странно, но теперь он совсем не боялся моря, даже полюбил его какой-то болезненной страстью.

Каждый вечер он ходил на пляж, и долго, до самой темноты, ходил по пустынному берегу. Он специально уходил в безлюдные места, и неподвижно стоял там, вглядываясь в бескрайнюю синюю равнину. Он мог стоять так часами, не замечая течения времени, возвращаясь только с наступлением темноты, когда вода и суша сливались воедино. Марию немного беспокоило его новое увлечение, но он успокаивал её, говоря, что ежевечерние прогулки по берегу прописал доктор. И постепенно Мария перестала обращать на это внимание.

— Какая ты молодец, что привезла меня сюда, я так тебе благодарен! Это место возле моря бесподобно, я знаю: мы будем абсолютно счастливы здесь. — Карла переполняли нахлынувшие чувства.

— Мне тоже здесь нравится. Всегда мечтала о таком месте. — Мария нахмурилась. — Надеюсь, Веронике это тоже пойдёт на пользу.

Как-то раз, придя с работы, Карл не застал Марию дома. Ничего страшного в этом не было, но ему не хотелось сидеть одному, и он пошёл её искать. Прислуга сказала, что она на пляже с девочкой, и Карл отправился туда. Марию он увидел издалека, она разговаривала с какой-то брюнеткой, а маленькая Вероника играла неподалёку. Брюнетка показалась Карлу смутно знакомой. Чёрные длинные волосы, тёмные очки, смуглая кожа. На ней была майка с изображением то ли дельфина, то ли акулы. Он был ещё очень далеко от них, и не мог рассмотреть её получше. Но девушка обернулась сама, пристально посмотрев на Карла, а потом продолжила беседу с Марией. Вероника подбежала к ним, что само по себе было весьма необычно, и незнакомка потрепала её по голове.

У Карла подкосились ноги. Подозрения нахлынули на него с новой силой. «Не может быть, — пронеслось у него в голове, — это не ты. Тебя нет. Ты не можешь явиться сюда и запросто разговаривать с моей женой». Ему хотелось побыстрее подойти к ним и посмотреть на девушку, но ноги не слушались, и Карлу казалось, что он передвигается по песку с великим трудом. Он хотел крикнуть Марии, чтобы отошла от девушки и перестала разговаривать, но он не смог произнести ни слова. Он хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. События разворачивались перед ним, как в замедленной съёмке: вот девица наклоняется к Марии, что-то шепчет на ухо, та смеётся, потом ещё раз бросает взгляд на Карла и опять отворачивается, приближает лицо к Марии и целует. Карл почти бежал. Но девушка повернулась и начала быстро удаляться, помахав Марии на прощание рукой. Когда Карл подошёл, Мария уже стояла одна, задумчиво глядя вслед незнакомки.