Значит, я умерла - Хилари Дэвидсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе было тяжело тогда, Тео, – продолжала Урсула. – И нам всем тоже. Мы боялись, что потеряем тебя. Твой отец был в ужасе. Ты отощал, стал похож на призрак, как будто сам вот-вот умрешь…
– Может, не будем об этом? – попросил я.
– Извини, – сказала Урсула. – Я знаю, для тебя это тяжелая тема. Неудивительно, что ты чувствуешь вину. Но та женщина была настоящей дьяволицей. Она заслужила смерть. – Урсула осушила стакан и, наклонив голову, оценила уровень вина в бутылке. После секундного колебания слила остатки в стакан. – Я любила Кэролайн, – продолжала она тихо, и ее бледно-голубые глаза наполнились слезами. Нет, Урсула не собиралась оплакивать мою покойную жену, это был всего лишь побочный эффект алкоголизма, но тем не менее я знал, что она говорила искренне. – Конечно, я лояльна прежде всего твоему отцу и тебе, но я старалась помогать Кэролайн, чем могла.
– Конечно, Урсула.
– Было бы лучше, если б она вышла замуж за кого-нибудь другого, – сказала она. – Брак с Трэкстоном – чистое несчастье.
Я решил отнести это на счет моего отца, хотя знал – я тоже не подарок.
– Ты и Кэролайн так говорила?
– Думаю, что эти слова слетели с моих уст.
Даже моя мачеха, которая вырастила меня как собственного сына, считала меня монстром. Но разве я мог ее винить? Она знала все обо мне и о том, что я натворил.
– Есть лишь один человек, который ненавидит тебя так сильно, чтобы открыть этот ящик Пандоры из твоего прошлого, – добавила Урсула. – Вот уж кто радовался бы крушению твоего брака…
Я сразу понял, о ком говорит Урсула. Конечно, было немало тех, кто, стоя в сторонке, с удовольствием наблюдали бы, как разваливается на куски моя жизнь, но только один человек охотно приложил бы к этому руку.
Глава 11
Тео
Урсулу я проводил до самого дома, хотя он и стоял через дорогу от нашего, а после вернулся к угрюмому созерцанию фотографий на стене своей спальни. А как же мы с Мирей? Неужели не сохранилось ни одного фото, где мы вместе? В наш цифровой век, когда люди старательно фиксируют каждую заурядную трапезу, это кажется невозможным. Но мы с ней повстречались в особенно темный период моей жизни, и эта встреча ничего для меня не изменила – мое падение продолжалось. Еще подростком я начал принимать наркотики вроде кетамина и мидазолама, чтобы заглушить голоса, которые нашептывали мне на ухо разные слова, и стереть страшные картины из памяти. А когда к этой смеси добавился героин, меня затянуло в ад.
«Я полон скрытых страхов», – шептал самый настойчивый из моих голосов.
Я взялся за телефон. Правда, шел уже одиннадцатый час вечера, но доктор Хэвен работала допоздна. На третьем гудке она подняла трубку.
– Извините, что звоню так поздно. Это Тео Арчер, – представился я девичьей фамилией моей матери, которую взял, чтобы сохранить инкогнито. – Мне очень нужно, чтобы вы приняли меня как можно скорее.
– Мы можем поговорить прямо сейчас, если ситуация критическая, – предложила она. – Вы в порядке, Тео?
– Да, все хорошо, – солгал я. Но правда была в том, что я никогда не чувствовал себя спокойно ни в одном доме или отеле, которыми владела моя семья. Этот особняк нам с Каро подарили на свадьбу, но в документах его владельцем до сих пор значился мой отец. Правда, сейчас меня больше беспокоил не он, а другой родственник, вернее, родственница: моя сестра, которая, как я знал, только и подстерегала момент, чтобы воткнуть нож мне в сердце. Когда Урсула сказала, что только один человек на свете мог рассказать Каро о моем прошлом, она имела в виду именно Джульетту. – Но если у вас есть свободное время завтра…
– Можно прийти к одиннадцати, однако у меня будет всего полчаса, – предупредила она.
– Я приду. Спасибо.
В юности я повидал немало психологов и психиатров, к которым ходил по настоянию отца, и быстро понял, что они передают моим родственникам каждое мое слово. Сестра и теперь еще обожала дразнить меня тем, что посылала мне по имейлу терапевтические рекомендации, которые должны были помочь мне преодолеть мой патологический страх перед животными, как она выражалась. После того случая в берлинском зоопарке, когда мне было три года, я так и не смог заставить себя переступить порог ни одного заведения с животными; зато мой сын, как назло, обожал зверей. Доктора Хэвен я нашел сам и держал встречи с ней в тайне. Правда, то, над чем мы работали с ней, не имело ничего общего с тем, к чему призывала меня Джульетта.
Вдруг я услышал глухой удар и вскочил. Звук шел из комнаты Тедди. Коридор я преодолел бегом и распахнул дверь детской.
Мое сердце пропустило удар: кроватка была пуста.
Я щелкнул выключателем: в дальнем конце комнаты кто-то пискнул. Тедди и его сообщник, ушастый Банни, сидели на полу у шкафа с книжками.
– Что вы тут делаете? – спросил я. – А спать кто будет?
Тедди притянул к себе Банни.
– Ничего не делаем.
По полу вокруг него были разложены раскрытые книжки с картинками. А еще он держал что-то в руке и прятал это что-то от меня.
– Тедди, что там у тебя?
– Ничего, – повторил он.
– А по-моему, что-то есть. Покажи.
– Не могу, – ответил он.
– Почему?
– Мама сказала, что это секрет.
Я подошел ближе.
– Теперь все по-другому, Тедди. Мамы больше нет, и ты можешь рассказывать мне любые секреты.
Сын уставился на меня умоляющими глазами, круглыми, как монеты по четверть доллара.
– А когда она вернется?
Я сел рядом с ним на коврик.
– Мне тоже хочется, чтобы она была сейчас здесь, с нами, Тедди. Но она больше не вернется, вот в чем штука. Теперь только ты и я.
Он прижал что-то к груди.
– Можно я посмотрю? – попросил я.
Сын протянул мне кулачок и разжал его. На раскрытой ладошке лежал золотой медальон в виде сердечка. Внутри оказалось фото Каро и ее сестры в детстве.
– Это фото мамы, – прошептал Тедди. – С тетей Ди. Они здесь маленькие.
– Очень красиво, – сказал я. – Ты взял его в комнате мамы?
– Нет! Мама сама оставила его здесь. – И он показал на шкаф.
– Почему она так сделала?
– Она говорила, что гремлины перекладывают все ее вещи. А здесь они его не найдут.
В последние месяцы перед смертью Кэролайн часто говорила странные вещи, обвиняла меня в том, что я
