Бесплотные герои. Происхождение образов 'Илиады' - Лев Самуилович Клейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
П. Жирар внес поправку в традиционное толкование. Он выяснил, что у слова теламон было и другое древнее значение: «пилон», «опора», «поддержка»; оно выступает в надписях из Аргоса и дорических колоний северного Причерноморья. Латинское название архитектурных атлантов — telamones. Так что имя Теламон было близко по значению к имени Атлант — «исполин, держащий на плечах Землю». Любопытна перекличка с именем Гектора — это имя ведь тоже означало «держатель».
Жирар высказал догадку, что отца Аяксу не придумывали специально: сначала прилагательное теламониос использовалось как эпитет героя, а с течением времени оно стало восприниматься как патроним, отчество (есть эолийская форма патронимов — на — иос). Обосновал эту догадку Э. Бете. Он заметил, что патронимы ряда героев часто употребляются в «Илиаде» самостоятельно, без имени (как в русском просторечии — Митрич, Акимыч и т. п.). Так, отчество Ахилла Пелеид употребляется без имени двадцать пять раз, а с именем — девять. А вот Теламониос всегда стоит рядом с именем. Только у Аякса патроним так неразрывно связан с именем, что без него, в отрыве от него не употребляется. Следовательно, Жирар прав: по происхождению это не патроним, а эпитет.
Если учесть этот псевдопатроним как эпитет, то по обеспеченности постоянными эпитетами имя Аякс (применительно к герою с Саламина) приближается к имени Александр — 45,3 процента. Стало быть, по древности в эпосе Аякс близок к Александру.
У Аякса с Саламина в «Илиаде» и вообще в Троянском цикле есть тезка — Аякс Оилеев сын из Локриды. Кое в чем они противоположны: Аякс с Саламина великан и сравнивается с башней, Аякс из Локриды легок на ногу; тот — с башенным щитом и копьем, этот — с луком. К. Роберту пришло на ум, что это противопоставление позднее и введено специально, чтобы разделить и различить героев, а первоначально это был один образ, разветвившийся уже в эпосе, в частности — в «Илиаде». Если бы в поэме с самого начала предусматривались два Аякса, то не говорилось бы в ряде мест поэмы об одном Аяксе, без указаний о котором.
Таких мест много. Из двух Аяксов в «Илиаде» древнее великий Аякс. В песни VII вызов Гектора принимают оба Аякса, но ведь это явно не изначально: ахейцы игнорируют их парность и молятся за то, чтобы жребий пал «на Аякса» — которого? По контексту ясно, что это великий Аякс. В XVII песни Менелай обращается к двум Аяксам, но опять же это поздняя вставка: перед тем в тексте упоминается только один Аякс — великий.
Идею Роберта подробнее разработал Э. Бете. Но он пришел к выводу, что раздвоение образа произошло еще до его проникновения в эпос. По исследованиям Бете, образ первоначально существовал в культе, там и раздвоился. Нетрудно представить себе, как произошло разветвление образа — как это обычно происходит в культе, когда он распространяется на новые территории. У двух местностей оказывается один культовый герой, и каждая его присваивает. Они заводят своему герою отличительные особенности. Образ культового героя с Эгины разделился дважды: сначала от Аяка отделился Аякс, потом Аякс разделился на саламинского и локрийского. В Троянский цикл сначала вошел великий Аякс, потом — быстрый Аякс.
И Аяк, и оба Аякса почитались как герои-полубоги, покровители и защитники воинов. Перед Саламинским сражением в 480 году греки молились Аяксу с Саламина и Теламону о помощи, а за духом Аяка послали на Эгину корабль (Геродот, VIII, 6). Культ Аякса был увезен локрами в Италию, очевидно, в VIII веке, когда была основана их колония там. Еще в VI веке они там оставляли для этого героя место в боевом строю и рассказывали, что в этом месте он в виде привидения сражался за своих соотечественников (Павсаний, III, 19, 17–18). Локры также ежегодно отправляли с жертвами корабль под черными парусами в море и сжигали его в честь Аякса (Филострат, 8, 3). По «Одиссее» (IV, 499–511) и «Возвращениям» (Аполлодор, V, 6), Аякс Оилеев погиб в море у Гирейских скал и похоронен он морской нимфой Фетидой на острове Миконосе. В городе Опунте (Локрида) и на Саламине известны святилища Аянтейоны и празднества Аянтеи. Святилища Аякса размещены также на берегу Геллеспонта — близ Ретиона, в городе Византии (колонии Мегары у Боспора), на небольшом островке между Херсонесом и Самофракией и в других местах. Все они локализованы на островах или на побережьях. Эта локализация и другие черты культа привели И. Вюртгейма и Э. Бете к очень ценной идее о культовых функциях всех трех образов: это были прежде всего покровители моряков, чудесные защитники кораблей.
В «Илиаде» это культовое прошлое, эти функции великого Аякса сказываются очень явственно. Аякс чаще всего вступает в бой именно тогда, когда надо защищать ахейский стан, выстроенный специально для защиты покоящихся на берегу кораблей. А уж когда троянцы напали на сами корабли и подожгли один из них, тут Аякс является главной надеждой и опорой ахейцев. Как демон, он носится по палубам, прыгает с корабля на корабль, орудует огромным корабельным шестом вместо копья и, осыпаемый стрелами, удерживает войска врагов.
В ряде песней «Илиады» Аякс оказывается и главным противником Гектора. Они в поэме восемь раз противостоят друг другу. П. Кауэр делает из этого вывод, что их противостояние — старый фольклорный сюжет, а еще раньше к такому же выводу пришел Бете. В самих образах заметно продуманное обеспечение превосходства Аякса над Гектором: у Гектора копье одиннадцать локтей длины, а корабельный шест Аякса ровно вдвое длиннее — двадцать два локтя, хоть в этом своем вооружении оба героя так и не сталкиваются. Они вообще противопоставлены друг другу. Когда же они сталкиваются (с другим оружием), то из всех их боевых встреч нет ни одной, в которой Гектор был бы победителем, а два боя окончились для него неудачей, чтобы не сказать — гибелью.
Очень своеобразно, даже странно окончился поединок в VII песни. Аякс поднял огромнейший «жерновный камень» и швырнул им в Гектора. Камень проломил насквозь щит и
