Смерть под занавес - Екатерина Красавина

Училась Анжела средне. И как только окончила школу, ни слова никому не говоря, собрала чемодан, взяла лежавшие на буфете деньги - остатки материнской зарплаты - и уехала. В Москву. Там много людей и можно найти того, кому станешь необходимой и полезной. Так будет лучше для нее.

В "Саломею" она попала почти случайно. Привел знакомый. Она играла старательно, ей было нетрудно вживаться в чужие образы. Ведь порой ей казалось, что своего у нее ничего нет - даже собственного лица...

От Лины Юрьевны Катя узнала, что Сандула заболел, а Артур находится где-то в театре.

- Посмотри в холле, - посоветовала ей Лина Юрьевна.

В холле Артур откровенно спал. Его лицо было удивительно безмятежно, словно он был мальчишкой, которого сморил сон где-нибудь на лесной лужайке в разгар лета. Катя не могла не признать, что он был как-то утонченно красив почти женской красотой. Но это было первое впечатление. Потом, приглядевшись, можно было отметить четко очерченный подбородок и сильные руки.

Катя задела ноги Артура и громко, как будто он был глухим, крикнула:

- Извините!

- Чего? - Артур лениво открыл один глаз.

- Я не помешала?

- Помешали, - спокойно ответил он, - конечно же, помешали, зачем спрашиваете?

"Такого не проймешь, - подумала Катя, - актер законченный".

- Вы случайно не видели в тот вечер чего-то подозрительного? - подавив невольный вздох, спросила Катя. Сам вопрос показался ей ужасно глупым.

- Видел. У половины зрителей по лицам скользили кровожадные улыбки, а двое незнакомцев в партере сжимали в руках серебряные кинжалы.

- Если вы не оставите ваши шутки, - вспыхнула Катя, - я пойду к Элле Александровне и пожалуюсь, что вы мешаете вести расследование.

- Ну хорошо, не буду. - Артур встал с кресла. - Только сформулируйте вопрос по-другому, а то это звучит у вас как-то по-дурацки. Вы бы еще спросили, не сказал ли мне убитый что-нибудь перед смертью.

Катя рассмеялась. В обаянии Артуру отказать было нельзя.

- Пойдемте в буфет, я вас угощу.

Артур заказал куриные ножки, панированные сыром, крабовый салат и коньяк.

- Вкусно?

- Угу. - Ножка курицы просто таяла во рту, а поджаристая корочка нежно хрустела на зубах.

- Подожди, поешь, потом будешь вопросы задавать.

Катя внезапно ощутила, что ее волосы растрепались, помада давно стерлась, а бежевый топ не очень идет к длинной фиолетовой юбке.

- Артур, вы... давно мечтали стать актером?

- С детства, - Артур наклонился вперед, - ты знаешь, с детства меня пленял запах театра - сладковато-кислый. Сладкий - от цветов и грима, кисловатый - от старинной одежды, которая долго лежала в каких-то сундуках, ее бережно вынимали перед каждым спектаклем, отряхивали, гладили руками, как будто это была величайшая драгоценность. Я даже помню наизусть многие спектакли, которые видел в детстве...

- Твои родители были актерами? - Коньяк приятно обжигал горло.

- Да, они умерли, - Артур внезапно помрачнел, - давай не будем об этом.

Они замолчали.

- А тебя-то как занесло в детективы?

- Да так, попутными ветрами, вообще-то я с детства мечтала о путешествиях в Амазонию, в Гималаи, хотела побывать в Египте, но ничего не вышло.

- Почему?

- Время наступило другое, все романтики вымерли, как мамонты.

Глаза у Артура были светло-голубыми, а руки - загорелыми.

- Ты где-то отдыхал? Так здорово загорел. - В голове у Кати уже слегка шумело.

- Отдыхал, - рассмеялся Артур, - на крыше. Я живу почти на чердаке, как Карлсон, вот там и загораю. Выношу шезлонг и валяюсь на солнце.

Они сидели в буфете одни, буфетчица уже многозначительно гремела посудой. Наверное, наступало время закрытия.

- Ну, я пойду, пора. - Катя поднялась, закидывая на плечо сумку.

- Подожди, ты сейчас домой?

Катя неопределенно пожала плечами.

- Давай немного пройдемся, раз ты никуда не торопишься.

Москва была окутана ленивой дремой. Небо слегка притушило свой блеск приближался вечер. Они плутали в переулках, прилегающих к Покровке, иногда присаживались на скамейки, потом поднимались и снова начинали кружить в бесконечном лабиринте домов и пустынных двориков.

- Ты о чем-то задумалась?

Катя остановилась под аркой. Неожиданно она почувствовала, что Артур прижал ее к себе и, резко нагнувшись, поцеловал. У Кати перехватило дыхание. Этот поцелуй был каким-то властным, почти грубым, и от этого внезапного ощущения мужской силы у нее чуть не подкосились ноги. Это было так необычно. Она отодвинулась от Артура и опустила голову, ей не хотелось встречаться с ним глазами.

- Не надо, Артур, - тихо попросила она, - ну, пожалуйста, не надо.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. Расставшись с Катей в метро, Артур медленно пошел вдоль платформы. Он чувствовал необъяснимую досаду и смятение. "Как это, кажется, все неожиданно и некстати. Я должен пройти свой жизненный путь один. Но что же мне делать? Сейчас все мы в "Саломее" как прокаженные, общение с нами опасно".

***

Уже подходя к двери, Катя услышала телефонную трель. Торопясь, она повернула ключ, вбежала в квартиру и сорвала трубку с рычага.

- Алло!

- Это Оля, сестра Михаила Касьянникова, - раздался в трубке приглушенный голос.

- Что-нибудь нашли из бумаг или дискет?

- Нет, я собираюсь поехать на дачу, может быть, он оставил свои записи и материалы там. Он часто ездил туда, когда бывало свободное время.

- Оля, когда вы поедете на дачу?

- Завтра.

- Я с вами.

- Хорошо, в семь часов на третьей платформе Савеловского вокзала.

Электричка тащилась медленно, со всеми оста-новками. Народу в вагоне было мало. Оля сидела, уткнувшись в толстый любовный роман. Катя читала Гарднера, купленного на привокзальном лотке.

Дачи товарищества "Рассвет на Клязьме" находились примерно в пяти минутах ходьбы от платформы. Справа от них вырос глухой забор из красного кирпича.

- Недавно его еще не было, - Оля потянула Катю за рукав. - Нам не туда.

- А что там?

- Наверное, очередной новый русский строит дачку.

- Похоже.

Оля открыла калитку и остановилась около яблони.

- Сейчас найду ключи.

Катя посмотрела на дом. Он внушал ей смутное чувство тревоги. Что-то толкнуло ее вперед.

- Давайте обойдем его.

Они обошли дом. Никого. Кусты разросшейся сирени смотрели в окна. Катя встала на цыпочки и заглянула внутрь. В наступающих сумерках ей удалось рассмотреть очертания шкафа, печки, железных набалдашников кровати.

- Идите сюда, - позвала Оля уже с террасы. Внезапно девушка схватила Катю за руку.

- Что это? - Из-под двери комнаты торчал кусок трубы. - Ее здесь не было. - Оля машинально отступила назад.

Катя тихо нажала на дверь. Та со скрипом открылась.

- Стойте здесь, - шепотом сказала Катя, - я попробую пройти внутрь.

На цыпочках Катя сделала несколько шагов вперед. Перед ней предстала картина полного разгрома. Вещи валялись на полу, на массивном буфете, на стульях. Несколько осколков посуды блестели молочным светом. Стол был опрокинут, а длинный, узкий ящик стоял посреди комнаты.

- Оля, вы только не пугайтесь...

- Что там? - Оля стояла, прижавшись к стене. В ее глазах застыл испуг и растерянность.

- Кто-то побывал здесь до нас.

Оля протянула руку к выключателю. Вспыхнул свет.

- Ой, Боже мой! - Она стояла рядом с Катей, прижав руку к щеке. Какой кошмар! Воры? Да что у нас можно взять - килограмм крупы и банку сахара?

- Я думаю, что они искали нечто другое - бумаги Михаила. Нас опередили. - Катя нагнулась, увидев на полу старые номера журналов "Крестьянка" и "Сад-огород". Под одним из журналов лежал обрывок листа, на котором было написано "Веч. Вен.". Катя протянула его Оле:

- Это рука Михаила?

- Да, это писал он.

Катя спрятала обрывок в сумку.

- Я думаю, нам пора ехать.

Оля торопливо закрыла калитку и побежала вперед, увлекая за собой Катю.

- Быстрее, а то сейчас будет большой перерыв в электричках.

***

Утром следующего дня Катя позвонила в редакцию "Русских ведомостей", где работал в последнее время, незадолго до своей гибели, Михаил Касьянников, и договорилась встретиться с его непосредственным начальником - заведующим отделом культурной информации Владиленом Сергеевичем Кротовым.

Очутившись перед пожилым рыхлым человеком, погруженным в чтение каких-то лежавших перед ним бумаг, Катя растерялась. Получалось, что она отвлекала его от важной работы.

- Присаживайтесь, - кивнул он ей, не поднимая глаз.

Через пять минут Владилен Сергеевич вздохнул и внимательно посмотрел на нее:

- Слушаю вас.

- Я по вопросу о Михаиле Касьянникове.

- А какой может быть вопрос? - с едва уловимой иронией спросил он Катю. - Человека уже нет, царствие ему небесное.

- Просто нам необходимы некоторые факты, которые позволили бы установить истинные причины его гибели, - туманно ответила Катя, - и вы можете помочь в этом.

- Да?