Объект «Кузьминки» - Максим Жуков

Газенваген проводил ее через улицу, вернулся и тут же принялся, нервно прикуривая сигарету от сигареты, почти безостановочно, угрюмо и сосредоточенно дымить. К нему молча подошел Роскошный, прикурил от его бычка и, сочувственно похлопав его по плечу, так же молча пошел к метро окучивать одну смазливую молдаванку, появившуюся на нашем объекте совсем недавно и потому вызывающую к себе повышенный сексуальный интерес у всех сотрудников нашего охранного предприятия – во всех сменах и на всех постах.

Расспрашивать Газенвагена о его семейных проблемах я не тороплюсь. Надо будет – сам все расскажет: обычно после краткой и непродолжительной паузы так всегда и бывает у простых русских людей, не посещающих психоаналитиков и не занимающихся по новомодным американским методикам групповой психотерапией.

Я поправляю болтающуюся на поясе резиновую дубинку, постоянно съезжающую мне на задницу, и облокачиваюсь на пыльный, со следами недавней грунтовки темно-коричневый автомобильный капот.

Газенваген, полуотвернувшись, с досадой бросает в мою сторону:

– Третий год с ней живу – никогда такого еще не было. Как с цепи сорвалась…

Я киваю и делаю безразличное лицо, стараясь по какой-то необъяснимой причине – может быть, желая просто покрасоваться, может, действительно испытывая полное равнодушие к чужим проблемам и делам, – продемонстрировать ему, что, мол, все, что он здесь намерен рассказать, меня совершенно не касается – как то самое, широкоизвестное “чужое горе”, с которым в нашем понимании крепко-накрепко связно простое народное выражение “не скребет” (или, как сказал бы Геннадий Иванович Вернигора, избегающий ругаться матом при подчиненных: “не колышет” или “не роляет”).

Газен (так для краткости называют его все знакомые и близкие друзья), однако, не обратив на мое показное безразличие ни малейшего внимания, продолжает излагать:

– Хотя, конечно, причина у нее есть. Веская причина. Не отопрешься.

Я фальшиво, без всякого сочувствия, вздыхаю:

– А что такое?

– Да понимаешь, попал я тут недавно. По полной программе попал.

– В иномарку, что ли, въехал?

– Да нет. Конец свой не туда сунул.

Я сразу вспомнил, что Газен был большим любителем покрутиться на четвертом посту, где по ночам у автобусной остановки на обочине Волгоградского проспекта собирались уличные проститутки…

– Ну, что же ты так?! Взрослый мужик. Презервативами надо пользоваться. На нашей “точке” – будьспок! (Ленкино выраженьице) – все что угодно можно подцепить, девки-то – бедовые все, как на подбор.

– Да не местная она, не с “точки”. Не проститутка. В смысле, за бабки не трахается. Вроде бы…

– Да все они одним миром мазаны. Ты как с ней познакомился? Где? Анализы сдавал уже? Что там, по результатам?

– С утра сегодня к венерологу ездил… Слава богу, только трипак, да и трихомоноз до кучи: сейчас они в комплекте идут. В большинстве случаев… А вот с ней, с носительницей, я здесь познакомился, в Кузьминках, дней пять назад.

– Я ее знаю? Продавщица?

– Нет. Тоже, правда, торгует где-то… но не здесь. К Ленке-хохлушке иногда заглядывает – землячка ее.

Я насторожился.

– К Ленке много землячек наведывается. Как зовут? Как выглядит?

– Как зовут – убей, не помню, а чисто внешне – она на принцессу английскую похожа. На ту, что с любовником в машине перевернулась… в Париже, кажется…

Все остальное было уже неважно.

Голос Газенавагена доносился до меня как бы издалека, словно сквозь толщу случайно попавшей мне в уши во время летнего купания теплой речной воды, попахивающей скользкой подмосковной тиной и тухлецой.

– … попросила меня в больницу к подруге отвезти. За полцены. Ну, я и согласился… знаешь, как бывает – слово за слово: заехали мы в лесок, за кольцом сразу… я ее, не долго думая, на капот… и понеслась! Не до презервативов тут, хотя она и предлагала…

Прохладный ветерок, налетев со стороны Волгоградского проспекта, поднял мелкую пыль над стоянкой и, продув насквозь мой форменный китель, прошелся ледяной волной по моей слегка вспотевшей от волнения спине.

– …пришлось свою в известность поставить! Никуда не денешься: лечиться-то все равно вдвоем надо будет. Как ни крути. Я, как только первые рези почувствовал…

…Когда какое-то не очень опасное для вашего здоровья, но, без всякого сомнения, требующее тщательного и серьезного лечения мерзкое венерическое заболевание неожиданно выталкивает вас из равномерного, расслабляющего и убаюкивающего течения обыденной жизни, вы сразу начинаете понимать: вот он – тот самый пресловутый и много раз описанный в литературе различного толка – момент истины.

Еще секунду назад вы пребывали в блаженном, защищающем вас от всех треволнений и забот неведении. Неведение это распространялось так далеко, что вы даже испытывали некую радость и глубокое удовлетворение от красот окружающего вас городского ландшафта или от не слишком удачного, но все-таки состоявшегося накануне, после длительного перерыва и воздержания, полового акта.

Вы были светлы и беззаботны, разнежены и легки, как летящий по ветру мягкий тополиный пух (что так досаждает жителям нашего города в начале каждого лета). Вы, сами того не замечая, были почти счастливы, не ведая о том, что внутри вас уже начал свое черное дело простейший одноклеточный паразит. Что он изменил состав вашей слизистой и уже вступил в фазу пока неощутимого для вашего организма, но совершенно необходимого ему для полноценного существования активного и ежесекундного размножения.

Мимо нас с Газенвагеном, скорей всего получив прямой и однозначный отказ от сверхпопулярной и избалованной мужским вниманием молдаванки, шаркая заплетающимися ногами и сутулясь, прошел в другой конец поста раздосадованный и совершенно пьяный Роскошный.

Чуть поодаль у овощной палатки, крепко обнявшись, застыла влюбленная парочка. Высокий парень и рослая, почти ему вровень, молодая девушка только что перестали целоваться и, дружно заглянув через плечо друг другу, уставились в мерцающие экраны своих сотовых телефонов.

Ни ей, ни ему, насколько я слышал, никто не звонил, и не присылал sms-сообщений. Они, видимо, просто решили на скорую руку перекачать из памяти одного телефона в память другого какую-то ценную, на их взгляд, мобильную информацию: фото, новую интерактивную игру или свежий рингтон.

Зрелище воистину трогательное. Или, если выразиться точнее, – трогательно-комичное…

Не переставая обниматься, то есть, не отказываясь от обычного способа сексуального общения, они, прямо на улице, вступили в нежнейший, совершенно не ощутимый физически, но вполне осуществимый в виртуальном пространстве, взаимовыгодный контакт.

Вот оно – почти невероятное соединение последних высоконаучных технологий и древнего искусства высокой платонической любви: красивое, открытое и… самое главное, БЕЗОПАСНОЕ. (Хотя, я слышал, что уже изобрели какой-то компьютерный вирус, передающийся от сотового к сотовому именно при таких вот электронных тет-а-тет обменах.)

Прошло несколько минут. Парень с девушкой закончили перекачивать “инфу”, убрали мобильные телефоны, еще раз смачно поцеловались и, разомкнув свои крепкие любовные объятья, пошли в сторону работающего на нашем посту до самого позднего вечера аптечного павильона, куда в ближайшее время, по всей видимости, предстоит заглянуть и мне.