Покорители Америки. Колумб. Кортес - Чарльз Верлинден

Попытки бунта заканчивались новой бойней и новым рабством. Маленькому, но пылкому Охеде хитростью удалось захватить Каонабо, касика, приказавшего убить жителей Навидада. Охеда прибыл с десятью всадниками и пообещал ему большой бронзовый колокол для капеллы в Изабелле. Это чудо возбудило жадность касика, и он отправился в путь с вооруженным отрядом и десятью всадниками-идальго. На одном из привалов Охеда показал ему железные наручники и цепи для ног и рассказал, что король Испании носит такие же, когда ездит верхом. Хотел ли касик быть похожим на испанского короля и сесть на страшного коня, которого так боялись индейцы? Вероятно, хотел! Охеда велел ему с наручниками на руках и цепями на ногах сесть на коня позади себя, и чтобы он не упйл, крепко привязал его к себе. По сигналу остальные девять всадников набросились на охрану Каонабо, а Охеда пришпорил своего коня и умчался в Изабеллу…

Само собой разумеется, в городе начали процветать всевозможные ремесла, к которым присоединились теперь уже и европейские женщины. Особенно важен был труд кораблестроителей. Буря повредила некоторые стоявшие там корабли, поэтому построили новую каравеллу и назвали ее «Индия». Это был первый корабль, построенный в американской «Индии».

Время с мая 1495 по март 1496 года оба брата Колумба использовали, в основном, для того, чтобы подчинить себе остров и вынудить коренных жителей платить дань. Каждый индеец старше четырнадцати лег должен был сдавать раз в три месяца рожок, полный золотой пыли. Касик каждые два месяца должен был приносить целую бутылку из тыквы. Если в той местности не было золота, туземцы в течение квартала должны были напрясть и наткать 25 фунтов хлопка. Когда дань была выплачена, на шею туземцу вешали медную пластинку, марку. Все эти методы были достаточно жестокими. Золотые изделия, которые испанцы вначале просто отбирали у туземцев, были плодом труда целых поколений. А чтобы добыть достаточно золота для уплаты дани, понадобились бы еще целые поколения. И как можно было требовать у дикарей ежегодно сто фунтов обработанного хлопка, если они сами ходили почти голыми? Дань, которой хотели их обложить, даже если представить себе, что все это возможно выполнить, моментально превратила бы их в рабов. И на рынке не нужно было бы продавать.

Вскоре адмирал заметил, что трудно получить и половину требуемой дани. Но он настаивал на этом, опасаясь трудностей, которые могут возникнуть по его возвращении, если он привезет не очень много золота. Туземцы скрывались в горах, убивали христиан, но за это еще в большем количестве убивали их. Многие отравляли себя соком маниоки. Население быстро сокращалось. Из ста тысяч жителей в 1492 году к 1548 году осталось всего лишь пятьсот. Это были страшные последствия фискальной колониальной политики, проводимой Колумбом.

В октябре 1495 года Колумб получил еще одно выражение неодобрения от своих королевских покровителей. Жалобы недовольных, возвратившихся в Европу, имели свои последствия. В то время как Колумб вел войну внутри страны, прибыл полномочный представитель Католических королей по имени Агуадо. Как он позднее отметил в своем отчете, почти все жители Изабеллы на что-либо жаловались. Все они были больны и озлоблены. Действительно, хорошо было только тем испанцам, которые жили внутри страны и сами добывали себе рабов и золото.

Колумб почувствовал, что настало время оправдать себя в Испании. Перед отъездом он велел брату оставить Изабеллу и заложить новый город в Санто-Доминго, как теперь называют Сьюдад-Трухильо, столицу Доминиканской Республики на южном берегу Гаити. Там была естественна я гавань, плодородная почва и даже золото в потоке воды. Бартоломео выполнил этот приказ, пока его брат находился в Испании. Вскоре от Изабеллы ничего не осталось, кроме нескольких стен, считавшихся проклятыми.

Итак уже не осталось больше ничего от обоих поселений, основанных Колумбом на Гаити. Каждый раз место было выбрано неудачно, да и управление организовано плохо. Мерзкой была и политика, проводимая по отношению к коренному населению. Колумб был гениальным первооткрывателем, мореплавателем с невероятной целеустремленностью и с почти сверхъестественным даром наблюдательности. Но как колонизатор он потерпел полную неудачу.

В Испанию он вернулся только с двумя каравеллами, на все еще пригодной «Нинье» и с новой американской «Индией». Как отличались они от прославленной армады 1493 года!

На двух маленьких судах теснились 225 христиан, утомленных жизнью в «Индиях», и двадцать пять рабов, среди них и Каонабо, скончавшийся в пути.

Обратный курс был выбран неудачно. 6 апреля 1496 года, проведя четыре недели в море, Колумб все еще находился в дуге Малых Антильских островов, а продукты питания были на исходе. Его звезда заметно заходила.

10 апреля адмирал попытался добыть пропитание в Гваделупе, но карибы приготовили ему слишком плохой прием. Нашли лишь красных попугаев и одну руку человека, тлевшую на копье в одной из покинутых хижин. Заложниками стали десять женщин и трое детей. У них раздобыли немного хлеба из кассавы. Девять дней пекли новый хлеб для обратного перехода. Наконец 20 апреля отправились в путь.

Вперед продвигались медленно и неуверенно. 20 мая, спустя месяц, никто не знал, где они находятся. Дневной рацион состоял из 150 граммов хлеба и кружки воды. В начале июня некоторые испанцы предложили съесть каннибалов. Другие считали, что их следует выбросить за борт, чтобы увеличить рацион. Но Колумб вновь нашел в себе силы, вопреки, а может быть, именно из-за нужды, затмившей все. Каннибалов не тронули. В ночь на 8 июня адмирал объявил, что они пристанут к берегу недалеко от мыса Винсента в Португалии. Рулевые посмеялись над ним. Но 8 июня они уже были в Одемире, 35 миль севернее от мыса Винсента. Если Колумба уже даже и не вела его счастливая звезда, то несмотря и на приблизительные вычисления он был отличным мореплавателем, пока ветры не заигрывали с ним. На долготе Азорских островов он уже точно знал, что делал, и он был единственным, кто это знал.

11 июня на двух маленьких каравеллах он подошел к Кадису. Они вывесили все имеющиеся флаги. На берег сошли с исхудавшими, желтыми или зелеными лицами. Они внушали страх…

И не по одной только причине. В Испании уже знали, что многие из тех, кто вернулся домой из «Индий», болели страшной болезнью, поражены были ткани и даже кости. Лишь в 1530 году гуманист Джироламо Фракасторо упомянул о ней в одном из своих стихотворений, которое называлось «Сифилис».