Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Прищур моноциклиста выразил такое мрачное сомнение, что впору вешаться.

— Если нужны доказательства, я их обязательно найду, — сказал Кай, — но позже.

— Вот позже и поговорим, — улыбнулся Родригес.

Кажется, его улыбка красноречиво уровняла 'позже' и 'никогда'.

— Но, — спохватился Кай, — ведь при обвинении задним числом меня обязательно спросят, отчего сразу не заявил?

— Непременно спросят.

Так-то!

— И могут не принять обвинение? — заподозрил Кай.

— Всяко бывает.

Это намёк? Час от часу не легче.

— Боюсь, — Бенито скривился, — молодые люди из Юрбурга могут не догадываться о некоторых сторонах решения спорных вопросов на Эр-Мангали. У нас тут простая горнорудная планета, несложные технологические процессы, провинциальные взгляды на мир, наполовину криминальный контингент, да и порядки — почти средневековые, — он вздохнул едва ли не сочувственно, и у Кая тревожно забилось сердце.

— Что за средневековые порядки?

— Когда предлагается обвинение без неопровержимых улик, — ответил Бенито, — то вопрос решается грубо и однозначно: поединком. Если ты и правда историк, как пытаешься утверждать, то сможешь и сам оценить, близко ли это к порядкам Средневековья. Может, я чего путаю?

Кай оценил. Действительно близко. И весьма.

— Но только... что ж это получается... — Каю не хватило слов, чтобы сформулировать.

Бенито помог:

— Получается, что возводить голословные обвинения в принципе можно. Но не имеет смысла, если не владеешь лучше соперника хоть каким-то оружием или системой борьбы. Ну а чтобы уверенно победить, нужно освоить всякое оружие в совершенстве.

Он это что, серьёзно?

Да уж, чем Кай в совершенстве не владеет, так это оружием. Причём никаким. А вот о Буллите — как раз и не скажешь, чтобы он чем-то там недостаточно владел. Уж эта скотина всё нужное наверняка освоила. В масштабах, позволяющих прессовать других.

Кровь бросилась в лицо Каю и он воскликнул:

— Не Средневековье это! Там в судебных поединках уповали на божественное Провидение, а здесь — право сильного в чистом виде! Это... ложное Средневековье.

Кому он всё это доказывает?

Но Бенито к его вспышке отнёсся с пониманием. Сказал:

— Да. Право сильного. Я не возражаю. И даже готов тебе поверить, что ты разбираешься в истории. Но что касается здешних порядков — я предупредил.

— Эти порядки противоречат всем межпланетным конвенциям. Если вы глава спецслужбы, то должны понимать, — упрекнул собеседника Кай. — И даже устав Галактического Альянса, который ныне подмял межпланетное право... Он тоже не оправдывает ваше 'ложное Средневековье'! Представляете ли вы, что стоит прилететь на Эр-Мангали любому функционеру судебной системы Альянса...

— Он не прилетит, — покачал головой Бенито, — у нас карантин.

5

Странный вышел разговор у Кая с этим Беньямином Родригесом. С одной стороны — совершенно бесплодный, с другой стороны — вполне осмысленный. Ни малейшего толку не извлёк юрбургский выпускник, пытаясь выяснить, что ему надо делать, однако много чего вызнал о том, чего делать как раз не надо.

Оказалось, не надо ни в чём обвинять Буллита, если нечем его припугнуть. С другой стороны, Буллита достаточно припугнуть, тогда его и обвинять не понадобится. А кроме того, даже успешное изобличение разбойного его нападения ничем не поможет в доказательстве того, что ты — это ты. Скорее уж наоборот.

— Не забывай, — напомнил Бенито, — что ты пока человек без имени, а от кого попало обвинение у нас и не примут. Что ты настоящий Кай Гильденстерн, можешь знать ты сам, могу поверить и я, но неофициально. Потому что официально человек с таким именем ещё вчера прибыл в распоряжение канцелярии колонии, был зарегистрирован и направлен в Башню Учёных.

— Значит, и мне надо в Башню Учёных.

— Не выйдет. Учёных у нас берегут. Кого попало к ним не пускают. Вход только по вызовам из Башни, вызовы только в ответ на рекомендательные письма.

Следовательно, письмо декана Ульма дошло по адресу. Надо же, как ловко бандиты подсуетились. Одним ударом и Кая ни с чем оставили, и отправили своего человека в охраняемую Башню Учёных. Но ведь отсюда и для самих учёных проистекает опасность — неужели Родригес не понимает?

— Понимаю, — возразил руководитель службы безопасности, — но суетиться рано. Спугнём злоумышленников!

Что, и в этом вопросе Бенито предпочитает выжидать? Он хоть когда-нибудь что-нибудь делает, или просто добивается наилучшего понимания как самоцели?

— Но надо ведь узнать, кто заброшен в засекреченную башню под моим именем!

— Не всё ли равно, кто, если известно, под чьим?

Ну Бенито даёт, издевается он, что ли?

— Если вы мне не верите...

— Парень, я верю тебе. Верю! Но вот советы твои мне не нужны. Только факты.

И при этом в чёрных глазах проницательного латиноса — внимательнейший интерес ко всему, чего только Кай ни скажет. Факты, советы, мнения: ничего мимо ушей не пропускает, всё мотает на тонкий испанский ус, всё принимает к сведению. Вот только делать ничего не собирается, откладывает 'на потом'.

Ой, кажется, Кай и сам такой же. Если бы кто наделил его полномочиями главы спецслужбы на этой неблагополучной планете, как бы он поступал? Много думал. Всё понимал. Анализировал проблему, определял её скрытую суть. И никак бы не успевал за оперативными действиями злоумышленников!

— Ой... Я знаю, кто принял моё имя! — вскричал Кай, снова ненароком выдавая за факт результат интуитивного озарения. — Это Лаки, белобрысый юный подонок!

— Да?

— Ещё бы! По возрасту подходит только он. Ведь мы одногодки — ну, примерно, с учётом разных планет рождения...

— Спасибо, но я это понял чуть раньше! — хвастливые ребята эти латиносы, всюду они успевают подумать вперёд тебя и рады о том сообщить.

Но Бенито действительно многое понял заранее. Потому-то и сверил количество прибывших ссыльных, переписанных водителем Олафом, с числом зарегистрированных в поселковой канцелярии. Ясное дело, нашёл недостачу. Тогда-то и уселся на своего одноколёсного прыгуна по скалам — и погнал в поисках неучтённого человека. В надежде найти его живым или мёртвым.

— Ведь раньше так не было, чтобы кого-то не хватало?

— Нет, парень! — тут безопасник искренне рассмеялся. — Уж в этом-то отношении ты не первый. К нам сюда сбрасывают уголовников со всей галактики, может ли кто-то не потеряться? Да сплошь и рядом! Кто-то теряется по собственной воле — не желает регистрировать прибытие. Кого-то дружки зарезывают. Ещё кто-то просто теряется. У нас тут, на Эр-Мангали — не как на цивилизованных планетах: фауна так и не истреблена! Потому здешние твари нападают на тебя везде, кроме разве что посёлков...

— Ой, точно! — Кай вспомнил утреннее приключение в дубовом леске.

— Бывает, — признал Бенито, выслушав и этот эпизод его истории. — В расщелине по правую руку от тропы? Знаю, там пещера твари, которую наши зовут Адской Свинючиной. Кстати, как она выглядела — в пасти зубы треугольные?

Кай признался, что только и видел, что верхнюю часть спины, возвышающуюся над верхушками молодых деревьев.

— И к лучшему. Эти чудища охотятся на рассвете. С ночи — ещё во тьме — подползают поближе к водопою и замирают на берегу. А поутру резко бросаются на всё, что шевелится. Ну, а стоит им себя обнаружить, как дичь от них прячется да сбегает. Очень уж велики, далеко видны, да и в беге утомляются быстро.

Кай порадовался за свою интуицию. Это ж она пускала вскачь его сердце, пока тварь охотилась и была особенно опасна. Когда же Адская Свинючина себя показала, сердцебиение прекратилось. Ибо зачем, если от известной ему опасности Кай будет прятаться уже специально.

А вот в другом вопросе интуитивная догадка ксеноисторика обманула. Может быть, дело в том, что не было прямой угрозы жизни, а может, за интуицию ловко выдала себя обыденная логика здравого смысла? Как бы то ни было, Кай предположил, что раз белокурый Лаки выдал себя за него и отправился в Башню Учёных, то теперь именно его имя и осталось свободным для регистрации в посёлке колонистов. Откуда следовало, что имя Лаки придётся временно примерить Каю. Звучало разумно, но вышло не так.