Рыцарь Кровавой Розы - Тимур Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никаких дорог или хоть какого-то их подобия в Каледонии, разумеется, не было. Звериные тропы, там, где они встречались, немного облегчали путь, в остальное время приходилось пробираться через дикую, первозданную глушь. Несмотря на это, Ада шла легко, уверенно преодолевая милю за милей. Ни людей, ни хоть каких-то следов их пребывания Тристан пока не обнаружил. Дикие звери в большинстве своем избегали его общества, а те, что могли расценить встречу с принцем как приглашение на обед, по счастью, пока ему не встречались. Юноша надеялся, что так оно и останется, но понимал, сколь наивна такая надежда. Однажды на закате, разбив лагерь, Тристан отправился к небольшому ручью набрать воды. Едва он приблизился к журчащему потоку, его чуткий слух уловил на противоположном берегу легкий треск и шорохи. Спрятавшись за ближайший куст и не смея даже дышать, потомок Керна прислушался повнимательнее. Он отчетливо различил хруст костей и отвратительный звук, с каким рвется свежая плоть, а также жадное щелканье чьих-то, судя по всему, немалых челюстей. На мгновение любопытство взяло верх над здравым смыслом, и Тристан позволили себе чуть выглянуть из-за укрытия. В сгущающихся вечерних сумерках он смог увидеть лишь несколько темных силуэтов, сгрудившихся полукругом футах в трехстах от него. Что бы это ни были за твари, желания знакомиться ближе или, тем паче, становиться следующим пунктом в блюдом в их трапезе меню не имелось никакого, так что Тристан, стараясь производить как можно меньше шума, поспешил убраться оттуда. Тем вечером он решил переночевать в другом месте.
Дни сменяли друг друга, дорога начала понемногу забирать вверх. Равнины закончились, каменистые россыпи все чаще разбавляли полоски зелени то тут, то там. Холмы становились все выше, а их склоны — все круче и отвеснее, пока, наконец, он не очутился в горах. Величественные вершины громоздились перед ним, словно стена, воздвигнутая богами на заре мира. Возможно, так оно и было. Здесь следовало быть вдвойне осторожным: каменистые склоны, коварные оползни — вот лишь немногие из длинной череды опасностей, поджидающих неосторожного путника среди непроходимых каменных дебрей на самом краю мира. Однажды вечером, когда уставшее за день солнце уже начало прятаться за ближайшую гору, Тристан остановился на ночлег в укромной лощине под разлапистыми ветвями могучего старого дерева. Стреножив лошадь и оставив ее пастись на поросшей травой лужайке, юноша развел костер и принялся готовить ужин — как раз накануне он подстрелил пару упитанных кроликов. Когда он покончил с трапезой, сгустившиеся сумерки плотным одеялом укутали лощину, и на мир опустилась ночь. Наследник Корнуолла устроился перед костром, прислонившись спиной к огромному валуну, и поплотнее закутался в походный шерстяной плащ. Хоть и стояла середина лета, ночи в горах бывали весьма прохладными. Где-то вдалеке, высоко среди скал, завывал ветер, в траве раздавались мелодичные трели перекликающихся сверчков. Иногда из темноты доносилось уханье совы, вышедшей на ночную охоту. Костер лениво догорал, потрескивая поленьями, время от времени извергая в воздух снопы искр. Пламя лизало свежие ветви, а угольки пульсировали жаром, переливаясь всеми оттенками бордового, образуя в темноте причудливые узоры. Тристан сидел и молча смотрел в огонь, словно надеялся найти там ответы на свои вопросы.
А вопросов хватало. И главный из них — где во всей громадной Каледонии искать этот проклятый котел Дирнуха? У него не было не единой зацепки, ничего, что могло хоть как-то навести на след — лишь слова членов Совета о том, что артефакт похитили пикты и утащили куда-то в свои земли. И все. Принц не знал, ни на что был способен котел, ни зачем он мог понадобиться варварам. А похитили ли его на самом деле? Такой вопрос тоже возникал в голове юноши, но, как и прочие, он остался без ответа. Тристан решил сперва добраться до части Каледонии, непосредственно граничившей с Коннахтом, и начать поиски оттуда. Возможно, ему удастся выйти на контакт с местными жителями. Вряд ли они, конечно, захотят говорить с чужаком по доброй воле, но у него имелось в запасе пара средств и на такой случай.
А еще, если верить словам сэра Персиваля, где-то среди этих лесов и гор бродил ренегат Моргольт, объявленный в Логрии вне закона. Интересно, что он такого совершил? Подобная мера наказания применялась к представителям знати, тем более столь близким к правящему монарху, крайне редко. И почему же Совет ни слова не сказал об этом при оглашении задания? Быть может, это Персиваль водил его за нос? Но подобную мысль Тристан отмел сразу — молодой рыцарь почему-то вызывал к себе расположение. Интуиция подсказывала, что ему можно доверять, а она никогда не обманывала юношу. Значит, все это подстроили другие члены Совета. Но кто именно? Ответ напрашивался сам собой. По совершенной случайности сэр Моргольт оказался родным дядей леди Изольды…
Изольда… Так, значит, ее зовут. С самого отъезда из Камелота Тристан не мог перестать думать о ней. Он пытался сосредоточиться на сборах, на дороге, на задании, в конце концов на том, как выбраться из этой передряги и желательно еще и уцелеть, но черноволосая ведьма отказывалась уходить из его головы. Ее темный и смертельно холодный образ на фоне закатного неба застыл перед взором принца ярче, чем мог бы изобразить самый талантливый художник. Здравый смысл подсказывал держаться от этой женщины подальше, но было в ней что-то, непреодолимо влекущее молодого наследника, чему он не находил сил противиться. С ужасом Тристан пришел к мысли, что если бы ему представился шанс добиться ее расположения, отказавшись ото всех богатств и привилегий, он с радостью бы им воспользовался.
Внезапный шорох в кустах вырвал его из мрачных раздумий. Юноша резко обернулся на звук, но тут же расслабился — всего лишь лисица, преследующая добычу в ночи. С расстояния около восьмидесяти шагов в ночной тьме Тристан видел ее почти также хорошо, как днем. Его янтарно-желтые глаза, напоминающие волчьи, легко приспосабливались к любому количеству света. Столь острым зрением принц был обязан крови ши, струившейся по его венам. Все потомки волшебного народа получили от своих прародителей сверхъестественные способности — дом Айл Тон силу повелевать бурями и ветрами, дом Ир Гвилл
