Червь (СИ) - Лагутин Антон

— Не говори ерунды! Никто никого не заберёт! Ты один пришёл? Где Отто?

— Сейчас придёт.

Прыгая как кенгуру, я медленно, но уверенно, приближаюсь к дому. Меня обуревает любопытство. Я хочу видеть, что стало с пацаном!

Доковыляв до стены, я вскидываю голову. Обогнув взглядом дюжину полукруглых брёвен, я уставился на здоровенный деревянный подоконник. И если я на него заберусь — смогу спокойно наблюдать за жильцами дома. А если спалюсь — быстро взмахну крыльями и СЕЛЯВИ!

Когда начинает мычать корова, я взмахиваю крыльями и усаживаюсь на край подоконника. Окно представляет собой прямоугольную дыру в стене. Нет ни стёкол, ни рамы. Но зато есть широко раскрытые ставни, прижавшиеся к стене.

Как партизан, я начинаю медленно красться. Подхожу к краю окна, и пытаюсь заглянуть через него хоть одним глазком, но клювом упираюсь в стену. Скребу им. Пытаюсь убрать в сторону, отодвинуть голову. И нихуя не получается!

Спокойствие.

Вдыхаем.

Выдыхаем.

Просовываю клюв в маленькую шёлку между брёвен, и медленно веду голову в бок, использую щель как направляющую. И ОПА! Работает!

Вот показалась обычная деревенская кухня, как в тех детских мультипликационных сказках, что крутили давным-давно по телеку. Деревянный стол, стулья. Вдоль стен стоят шкафы из лакированных досок. С потолка свисают гирлянды сухофруктов, а в углу, на натянутой тонкой нити, висит дюжина сушёной рыбы. Телека нет! Нет микроволновки… Да что уж тут, нет даже намёков на электричество! Ну и дыра. И как они тут живут? Ну, хоть печь есть. Красивая, вымазанная, судя по всему, глиной и покрашена в белый цвет. На ней стоят два глиняных горшка (один большой, другой поменьше), из которых так и валит пар. Вкуснотища! Вот такой еды я пожрал бы с удовольствием!

Тут я замечаю ту фигуристую бабу. Крутя упругой сочной жопой, она расставляет глиняные тарелки на столе. Толстая рыжая коса доходит ей до пояса, а когда она поворачивается боком и наклоняется, чтобы достать до противоположной стороны стола — я вижу большие упругие груди, выступающие сквозь льняную рубаху без пуговиц и молний.

Знаете, что мне сейчас захотелось сделать?! Да-да… Именно! Мне захотелось отрастить руки и ими схватиться за эти два набухших волдыря! Затем положить бабёнку на стол, задёрнуть юбку, что с трудом скрывает её гладкие колени, и…

И…

Странно. Я вроде хочу, но птица то не хочет. Она глушит мои позывы. Нет, не глушит. Это другое! Бесчувственная ворона! Птица тупо их не знает! Я словно объясняю программный код крутой софтины тупой блондинке, а она в ответ лишь мне кивает головой, нихуя не понимая ни единого моего слова. Она его не знает, от того и не понимает. Ёпти, но не учить же мне ворону перепехону по-людски? Я уверен, есть более лёгкий способ! Тривиальный для моих новых способностей!

Ладно, хер с ним, всё равно у меня не чему напрягаться. Хотя, могу сжать клоаку. Пробую — получается. Прикольно. Кучка белой дрясни валится на подоконник, прямо мне под лапы. Неожиданно зашевелились кишки, а вмести с ними и я. В принципе если продолжать в том же духе — я могу выскочить из вороней сраки. И что дальше…

С хвоста капает на подоконник.

Солнце так сильно припекло мою маленькую чёрную голову, что меня вдруг осенило! А что, если я попаду в тело человека? Ну, например в тело того здорового мужика? Вдруг получится и меня не переварит желудочный сок. Быстренько пропихнусь в кишки, потрусь там, как следует, и всё в моих руках! Хороший план. Но нужно грамотно всё продумать, чтобы с ходу не обосраться. Еще как вариант — попробовать отдаться свинье, в плане дать ей меня сожрать, но только целиком.

Говорят, что анатомия свиньи очень схожа с людской, так что будет возможность набить руку перед серьёзным матчем! Но бляяяя, это ж свинья. Что я буду делать? Жрать помои и ссать под себя стоя в грязном стойло. И та корова будет мне вечно мычать под ухо! Ага, а потом так вообще, придут ко мне и пустят на бекон… Ну уж нет! Живем один раз! Если рисковать, то по полной!

Я снова заглядываю в окно максимально аккуратно. Мужик куда-то ушёл, а женщина сняла с печи горшки и размешивает их содержимое деревянной ложкой.

Может, пусть меня опять сожрут… Другого пути я не вижу. Не силой же лесть им в рот! Дроздов, может подскажешь, как еще можно попасть в человека?

Молчит.

Ну и молчи! Сам придумаю!

Женщина громко зовёт мужа, а когда он ей отвечает, она просит его принести лук. Спустя минуту он возвращается, держа в руке пару головок лука. Ну и махина он! Метра два в высоту и здоровый как медведь. Не удивлюсь, если узнаю, что в роду у него прадедом как раз и был медведь; бурый, с сальным волосом. Не стоило его бабуле наклоняться за грибами в глухом лесу! Ох не стоило…

Так у него еще и лапища как лопухи! Такой пятернёй можно с лёгкостью схватить человека за голову и держать как баскетбольный мяч, сдавливая пальцы со всей силой. Вот в кого мне надо попасть! Такими ручищами я смогу целиком потискать её упругие груди, ну и может еще куда их запустить.

Забрав лук, женщина принялась нарезать его колечками, громко стуча ножом по доске. Утерев слёзы рукавом, она говорит мужу:

— Зови Отто, пора садиться.

— Хорошо.

Мужчина неторопливо уходит из дома, а женщина, поставив один из горшков на стол, начала разливать суп по тарелкам, положив в них луковые кольца.

Я чувствую сильный аром еды. Он не естественный, какой-то искусственный. Неживой. Еда, добываемая в природе, источает совсем другой запах. Еда, приготовленная человекам, не подходит для животных. И как бы вкусно она не пахла — есть это мне противопоказано.

Через два грубых отверстия в клюве, я сильнее втягиваю воздух, надеясь хоть что-то пробудить в своём сознании. Но нет. Ничего. Не хватает ноток страха, свежей крови, и теплоты смерти, окутавшей пищу в последние секунды её жизни.

Из тарелок повалил густой пар. Закончив разливать суп, женщина убрала со стола горшок, и подошла к печке.

Блин, давай уже, сваливай с кухни! Я не смогу эвакуироваться наружу, когда на меня смотрят! Судя по её суете, она никуда от сюда не уйдёт! Зараз! Можно попробовать учинить диверсию; ворваться на всех парах на кухню, запустить свои беспалые лапы в её пышные волосы, и каркать что есть мочи, ожидая, что она пулей вылетит во двор. Или поступить более гуманно — залететь на кухню и громко каркать, размахивая крыльями. А если она окажется бесстрашной бабой? Швырнёт в меня нож и прибьёт к потолку, или схватит за лапу и уебашит об стол? Я б так и поступил… Блин… Если не рискну — буду жалеть! Живем один раз…

Я выхожу на середину подоконника, расправляю крылья…

— Элина, — кричит мужик со двора, видимо зовёт жену, — набери молока, а я пока схожу за водой!

Бинго! Спасибо!

Выудив деревянное ведёрко из-под тумбы, стоящей возле печи, женщина ушла, оставив тарелки с супом без присмотра. Отлично. Сколько там наяривать надо, чтобы набрать ведро молока? Минут пять? Мне хватит! Пора действовать!

Влетаю на кухню, сажусь на край стола, максимально аккуратно, чтобы еще чего не скинуть на пол. Передо мной три тарелки с наваристым, густым супом, на поверхности которого я вижу кольца и круги расплывающегося жира. Внутри — дольки овощей плавают с сочными кусками мяса. Осталось определить — где кто сидит. Но эту задачу я решу очень быстро. Всё просто! С торца стола стоит стул чуть большего размера по сравнению с теми, что стоят по бокам. Да и тарелка тут гораздо глубже. Сюда и будем эвакуироваться.

План простой, проще некуда: заношу клоаку над тарелкой и быстро высаживаюсь в суп. Изи катка.

Пробую, и сразу же сталкиваюсь с проблемой. Горячий пар обжигает нежную кожу моего очка, причиняя болезненные ощущения. Но это еще ладно, тут до меня допёрло, — а что будет со мной, когда я окажусь в супе, где температура сейчас около девяноста градусов? Ответ очевиден: сварюсь заживо! Ну, блядь, надо было так! Как же я сразу это не учёл… План был отличный, но я обосрался…