Роман с Пожирателем (СИ) - "FotinaF"

— Понимаю, — коротко ответил он, и Гермиона, тихо произнеся «Алохомора», открыла дверь. Осторожно выглянула наружу.

— Идёмте! — шепнула она. Заперев гараж, девушка пошла по улице, Майлз зашагал рядом. Буквально через несколько домов она остановилась. — Вот и всё. Мы пришли.

Они стояли у крыльца пятиэтажного, довольно благопристойного многоквартирного дома.

— Я живу на четвёртом этаже, — выпалила она.

Майлз видел её смущение, Гермиона взволнованно теребила рукав своего пиджачка и немного поёживалась от ночной прохлады.

— Я… позволил себе кое-что приготовить, — заговорил он. — Вы были правы, заметив отсутствие двух ингредиентов. Я счёл, что в них нет нужды.

Он разжал ладонь, протягивая девушке красивый изящный пузырёк, наполненный нежно-голубой субстанцией. Гермиона вспыхнула от неожиданности.

— Вы… готовили его… специально для меня? — взволнованно произнесла она.

— Да. Я уверен, что успокаивающие компоненты не всегда необходимы.

— Это много лучше, — улыбнулась она. — Надеюсь, что я всё-таки смогу выспаться перед завтрашним путешествием.

— Не сомневайтесь. Босвеллия сама по себе умиротворяет.

— Да, это так. Знаете. Я должна признаться, что каждый раз перед встречей с вами ужасно волнуюсь. Но стоит оказаться рядом, и все тревоги улетучиваются. Уверена, это магия вашего зелья, — улыбнулась она.

«Как же стыдно», — её мысль пронзила его. Майлз сам не понял, почему она просочилась через защиту, но решил не прерывать связь. — «Если бы ты знал, как я волнуюсь рядом с тобой. Если бы знал, что творится внутри…»

Майлз почувствовал, как загорается лицо. Успокаивало, что их укрывает ночная тьма.

— Наверное, — выдохнул он и протянул ей пузырёк.

Гермиона осторожно взяла его двумя пальцами и вопросительно взглянула Майлзу в глаза.

— Можно?

— Конечно, — улыбнулся он, и девушка осторожно приоткрыла пробку, поближе поднеся пузырёк к лицу.

Гермиона медленно вдохнула. Тонкий аромат проник, казалось, в самые отдалённые закоулки её души. Она закрыла глаза от окутавшего блаженства. Неожиданные вспышки, то ли воспоминаний, то ли фантазий, понеслись перед ней. Океан волнующихся на ветру голубых цветов, синее ясное небо, детский смех, аромат скошенной травы. Она распахнула глаза и смотрела как переливаются блики жёлтых фонарей в его бездонных глазах.

— Это ведь… не амортенция? — почти с ужасом прошептала она.

— Нет, — шепнул он. Его лицо озарилось нежной улыбкой, от которой волна жара поднялась у неё в груди.

— Там есть что-то ещё, то, чего я не смогла уловить, что-то… без запаха.

Майлз молчал. Просто смотрел в её встревоженные глаза. Она ждала.

— Это мои воспоминания, — тихо произнёс он, чувствуя, как в груди всё сжимается. — То, чего я никому никогда не доверял.

Гермиона опустила глаза. «Зачем ты это делаешь? Зачем так глубоко впускаешь в свою душу? А если пожалеешь? А если… я не та…»

— Спасибо, Майлз. Это… было прекрасно, — прошептала она, чувствуя, как ком сдавливает горло.

Гермиона прерывисто вздохнула, сжимая пузырёк с зельем в кулачке.

— Я сохраню ваш секрет. Обещаю. До завтра?

— Я приду за вами в девять утра. Не рано?

— Хорошо. Я буду готова. Спокойной ночи, Майлз.

Она протянула ему руку. Трэверс, не думая, трепетно прижал её к своим губам. Гермиона почувствовала, как подгибаются колени и сладкая истома наполняет изнутри. Захотелось коснуться его волос, осторожно провести по ним пальцами, а ему так не хотелось её отпускать. Обнять снова, как это было в танце. Ощутить тепло маленькой, хрупкой девушки. Держать её в своих руках, смотреть в глаза. Её мысли путались, смешиваясь с его собственными. «Скорее, нужно уйти, да что же это?!»

Гермиона осторожно потянула к себе свою руку. Майлз отпустил, всё ещё чувствуя аромат босвеллии на своих губах.

— Спокойной ночи, Гермиона.

Он резко развернулся и направился прочь. Где-то вдалеке она услышала хлопок трансгрессии. И только после этого со стоном выдохнула.

— Что он со мной сделал? — прошептала она, снова поднося к носу пузырёк. Но в этот раз нежный аромат лишь подарил ей немного покоя. Воспоминаний она больше не видела. А так хотелось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

========== Глава 9. Небо на земле ==========

Гермиона не сразу вошла в квартиру. Она стояла у двери, прислонившись спиной к стене. Так хотелось ещё несколько мгновений продлить очарование этого вечера. Девушка чувствовала себя необыкновенно, удивительно легко. Её не оставляло впечатление, что Майлз первый человек, который настолько хорошо её понимает. Его участие вызывало восхищение. Большинство людей, с которыми она общалась, предпочитали говорить о себе. Она сама была такой, и Гермиона это отлично осознавала. Но Трэверс совершенно другой. Он немногословен, внимателен. У неё часто складывалось впечатление, что он понимает её с полуслова, а иногда даже совсем без слов. Это было странно, но так приятно.

Девушка вздохнула, прикрыла глаза, нехотя отрываясь от поддерживающей прохладной стены. Уже открыла рот, чтобы произнести «Алохомора», и вдруг опомнилась, с досадой зажмурилась и достала из сумочки ключи. Живоглот уже сидел у двери. Стоило ей открыться, и кот издал яростный вопль. Гермиона усмехнулась сама себе. Именно потому она и не входила в квартиру. Кот громко и требовательно вопил, и все впечатления приятного вечера мгновенно улетучились.

— Да, да… — вздыхала она. — Знаю, что я очень задержалась, извини! Сейчас! Ну, не кричи, пожалуйста, мне и так стыдно! Не ругай меня так жестоко, — улыбалась Гермиона, накладывая аппетитный паштет из круглой банки в миску кота. — Правильно! Это я живу в твоей квартире и обязана тебя обслуживать до конца своих дней, а я уверена, что ты переживёшь ещё моих детей, и детей их детей, и все они будут твоими рабами.

Живоглот накинулся на еду, даже не потёршись о ноги хозяйки своим длинношёрстным боком. Обиделся. Но Гермиона, почему-то не переживала на этот раз. Главное, что перестал кричать, и она снова окунулась в негу этого удивительного вечера. Прилегла на диван, закрыла глаза и снова ощущала тепло его руки на своей талии, приятную шероховатость его кожи на ладони. И этот удивительный аромат, пропитавший её полностью. Он окутывал умиротворяющим покрывалом, в котором она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Гермиона повернулась на бок и смотрела в никуда, вспоминая, лишь на мгновение раскинувшееся перед ней волнующееся голубое поле, сказочное, прекрасное. Она вздохнула, когда Живоглот вошёл в комнату, демонстративно плюхнулся на пороге и начал вылизываться.

— Как романтично, — усмехнулась она и, поднявшись с дивана, пошла переодеваться.

Приняв душ, Гермиона поймала себя на мысли, что уже тоскует по этому дивному аромату. Вспомнив, что в кармане пиджака лежит маленький пузырёк с зельем, она испытала восторг. Быстро пробежала в гардеробную, достала пузырёк и нанесла по капле на запястья, в тех самых местах, где бьётся пульс. Чудесный аромат снова подарил нотку воодушевления и покоя. Гермиона включила будильник и отправилась в постель. Она легла на бок, уткнувшись носом в свою руку. «Спокойной ночи, Майлз!» — с блаженством подумала она, и сон мгновенно унёс её в неведомые дали.

***

Эхо шагов. Темнота. Одиночество. Всё не так, как прежде. Шаги кажутся мягче, темнота прозрачнее, одиночество… изменилось. Он его больше не чувствует. Его просто нет. Сердце наполнено чем-то тёплым, приятным, томящим. Ожиданием? Наверное, это оно. Майлз так привык быть один, в полной тишине, в молчании, что сейчас его душа переворачивается внутри, словно феникс в полёте, распуская крылья. Эта неожиданная свобода приносит новый смысл в его жизнь. Сияющие карие глаза, её каштановые локоны, искренняя улыбка и безграничная доброта. Всё, что он искал, вдруг соединилось в одном человеке, в одной девушке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Майлз знает, как ей сложно и восхищается её смелостью. Её ничто не останавливает. Почему? Он мог бы узнать, прочесть её, словно открытую книгу. Но что-то сжимает его сердце, заставляя закрыть разум и открыть что-то иное, впустить её туда, не будучи уверенным, что это правильно. Майлз не хочет сомневаться, просто идти вперёд, к неведомой ему самому цели. Ведь её и правда нет. Чего он хочет? В чём его цель?