Мания - Александр Потемкин

«Что-нибудь на аперитив?» — спросил официант. «Пожалуй, принесите-ка мне кампари со свежим апельсиновым соком, а я тем временем взгляну на ваше меню, — громко, чтобы на нее опять обратили внимание, сказала госпожа Мегалова. — Мне говорили, что в московском “Марио” прекрасный повар». Последнюю фразу она бросила для того, чтобы все поняли, что она не москвичка и пришла одна. «Может, кто-то клюнет?» — мелькнуло у нее в голове. Действительно, на нее опять стали посматривать со всех сторон. Впрочем, это продолжалось недолго. Гости ресторана опять уткнулись в свои тарелки и бокалы. Официант принес кампари, наклонился и тихо сказал: «Один мужчина просит вас пересесть за его стол. Это третий стол от колонны вправо. Вы можете взглянуть». — «И смотреть не буду. Сколько их сидит за столом?» — спросила она, стараясь справиться с волнением. «Четверо. Одна дама и трое мужчин». — «Если он желает со мной познакомиться, то скажите ему, что может сесть рядом. Я туда не пересяду». — «Спасибо. Я понял». «Можно открывать счет, — подумала молодая дама. — Но как он выглядит? Не могу же я его рассматривать!» — пронеслось в ее голове. Опять подошел официант: «Мужчина интересуется вашим именем и просит встретиться за нейтральным столом. Он предлагает второй от клумбы слева. Что ему передать?» — «Я — Наталья Мегалова. Передайте ему мое условие: первой за тот стол сажусь я. Сейчас поворчу, что, дескать, стол, за которым я оказалась, мне не очень нравится, а вы громко скажите, что есть возможность занять более комфортное место. О’кей?» — «Конечно». — «Здесь очень открытое место. Это создает неудобства», — громко бросила она. «Пожалуйста, вы можете пересесть за другой стол, например, за этот…» — сказал официант в полный голос и указал в сторону клумбы. «Совсем неплохо!» — опять-таки громко отозвалась Наталья Никитична. Она встала и грациозно прошла на новое место. Официант взял ее кампари и последовал за ней. «Здесь действительно намного лучше», — во всеуслышание закончила она свой сюжет.

Едва она выпила пару глотков, как из-за спины появился полноватый мужчина. Ему было около пятидесяти. Среднего роста, с несколько скошенным подбородком, редкими волосами и примятыми, как у борцов, ушами. «Если вы не против, я расположусь с вами. В нашем замечательном городе местные дамы остерегаются одни занимать столик в ресторане. Не возражаете продолжить общение?» — «Я не против, чтобы вы посидели за моим столиком, но возражаю против ваших московских шаблонов. Что это значит: женщина не имеет права сидеть в ресторане одна? Это же перверсия! Вы хотите меня убедить, что в столице России царит дух средневековья? Что за женщинами следит инквизиция? Мне думается, как раз наоборот: ваш замечательный мегаполис утрет нос любой исторической эпохе — шумеры и атланты, древние египтяне и греки, римляне и европейские империи не знали такого разгула нравов. Они могли бы позаимствовать у москвичей много совершенно нового. Впрочем, жаль, что не было тогда видеокассет, на которых могли бы сохраниться причуды их времяпрепровождения».

Мужчина совершенно не ожидал встретить такую разговорчивую молодую особу — в столице многословие считается дурным тоном. «А вы, значит, приезжая?» — «Нет, просто у меня привычка говорить о Москве отстраненно, чтобы абстрагироваться от местных шаблонов — например, от того, который вы недавно продемонстрировали». — «Забудем этот незначительный эпизод. Могу ли я вас чем-нибудь угостить?» — «Кроме красивой истории и смелого предложения, мне ничего не хочется».

В этот момент к столику подошел официант и, наклонившись к мужчине, сказал ему на ухо: «Здесь все места заказаны. Сейчас подойдут люди. Пожалуйста, освободите стул». — «Как это? Дама не возражает, а кто еще, кроме нее, может командовать? — удивился мужчина. Его лицо не выражало беспокойства, только некоторое недоумение. — Вы же не против, чтобы я общался с вами?» — обратился он к Наталье Никитичне. «Нет, оставайтесь. А в чем, собственно, дело?» — взглянула она на официанта. Теперь Геннадий наклонился к ее ушку: «К вам человек торопится. Мы же договорились! А это не тот человек, который сделал вам предложение пересесть, — тот, из-за третьего стола от колонны справа, рядом стоит, ждет, чтобы представиться». — «Ах, а я подумала, что это он и есть», — она глазами указала на мужчину, сидящего с ней за столом. «Нет, я его не знаю! Не о нем я с вами говорил, — еле слышно произнес Геннадий. — Что делать будем? Я передал ваши слова о согласии с ним познакомиться. Он был рад этому. Как же быть? Он очень влиятельный человек, это же сам Маниколопов, Петр Петрович Маниколопов!» — «Ну, зовите его. Пусть располагается рядом. Объясните ему, что я приняла одного за другого. Ошибка! Но мы все исправим. Конкуренция мешает только слабым и неуверенным! Пусть присаживается! — и обратилась уже к мужчине за столом: — Кстати, как ваше имя? Хочу представить вас нашему гостю Петру Петровичу». — «Наум Завада! Торгую элитными часами и антиквариатом». — «Прекрасно, — улыбнулась Мегалова. А сама подумала: — Этот тип так и смотрит на мои груди. С ним можно хоть здесь и сейчас начинать! Но взглянем на второго».

Прикрывшись ладонью, она быстро мазнула губы едва заметным блеском, заколола у висков волосы, открывая лицо, поправила грудь, которая упругими розовыми сосками просвечивала сквозь льняное платье.

В этот момент к столику подошел господин Маниколопов — высокий, около 185 сантиметров, элегантный, спортивного сложения мужчина лет сорока пяти. «Дорогая, у нас гости?» — спросил Маниколопов, давая понять, что он за столом хозяин. «Да, Петр Петрович, прошу познакомиться: Наум Завада, негоциант, эксперт по антиквариату». — «Весьма интересно, — мужчина поклонился, но на господина Заваду не взглянул. — Маниколопов!» — бросил он еле слышно и присел за стол. «Петр Петрович, расскажите нашему гостю, чем вы занимаетесь. Может, какой совместный бизнес получится? — сверкая глазами, предложила Мегалова, а сама подумала: — Скорее, скорее предлагайте амурные сюжеты! Я согласна! У меня квартира рядом! А этот, Петр Петрович, хорош! Да, впрочем, я и с Завадой тут же на все соглашусь. Быстрее, дядьки! Что-то вы долго подступаетесь к женщине, которая давно согласна!»

«Площадка моего бизнеса так узка, что мне нет необходимости искать партнеров, — начал Маниколопов. — Я торгую морской водой! Туапсе, Черное море, причал, колея, вагоны, насос. В день наполняю и продаю пятьдесят вагонов — три тысячи тонн воды. Со всеми потребителями России знаком, моя специализированная консалтинговая структура воспитывает новых. Что тут можно придумать? Может, господин Завада расскажет о своем антикварном бизнесе?» — «А кто же морскую воду покупает?» — искренне удивилась Наталья Никитична. «Из трех тысяч тонн две триста я продаю в Москве, а семьсот — в Екатеринбурге. По нашим расчетам, уже в 2005-ом году реализация возрастет на сорок процентов, а в 2006-м — на все сто». — «Можно вопрос? А почему вы доставляете воду из Черного моря? Балтика ведь ближе», — вступил в разговор господин Завада. «Да!» — присоединилась молодая женщина. «Ближайший к Москве порт на Балтике — Выборг. До столицы — девятьсот километров. От Туапсе — одна тысяча четыреста. Вы правы, что ближе из Балтики. Но балтийская вода содержит мало соли — около семи десятых процента, а черноморская — около четырех. Она более стойкая при транспортировке и хранении. И более полезная». — «Прошу прощения, а куда она идет?» — спросила озадаченная молодая дама. «В бассейны и ванны богатых клиентов. Один литр — один доллар. Три тысячи тонн — это три миллиона литров, умножаете на один доллар… Скромный бизнес для одного предпринимателя». — «Значит, в день вы зарабатываете три миллиона долларов?» — «Нет, не зарабатываю, а оборачиваю три миллиона сто сорок тысяч долларов. В Екатеринбурге морская вода стоит дороже. К тому же из оборота необходимо вычесть затратную часть: налоги, транспорт, зарплату, другие расходы. Но все равно на жизнь хватает». — «С такими доходами вы легко сможете содержать гарем! Сколько может стоить одна провинциалка в нашем замечательном мегаполисе? Пятьсот долларов в месяц? Тысячу долларов с квартирой и питанием? Пусть две тысячи с квартирой, питанием, одеждой. Тридцать наложниц, на каждый день новая или все тридцать девиц в день, — это всего лишь шестьдесят тысяч долларов в месяц. При доходах, как минимум, в полтора миллиона в день, или сорок пять миллионов долларов в месяц… Шестьдесят тысяч ведь для вас смешная сумма, не правда ли?» — «Быстро считаете, как аудитор с Неглинки! Ха-ха! У меня таких заработков нет, — признался господин Завада. — Больше семи миллионов в год я не зарабатываю». — «Давайте сменим тему! Публичный подсчет своих или чужих денег не вызывает у меня положительных эмоций. Можно ведь поговорить о любви. По вопросу платных отношений я скажу следующее: у меня к ним особый вкус! Я от них никогда не отказываюсь. И от групповой гульбы, кстати, тоже!» — «Коллективной, патриотической?» — прищурив глаза, искоса глянув на Мегалову, спросил господин Завада. «При чем тут патриотической? — искренне удивилась Наталья Никитична. — Говорят, только испанки в любовных чудачествах плачут, что партнер не соотечественник, — а сама подумала: — Совсем неплохая мысль насчет коллективной любви! — И тут же продолжила: — Если нравятся сразу несколько человек, то что мешает заняться групповой любовью? Если бы со мной произошло такое, я бы не колебалась». — «В этом нет ничего удивительного, наш город живет в чувственном поле, — ухмыльнулся господин Маниколопов. — Зачем иметь свой гарем, если мы все живем в гареме?»