Польский детектив - Барбара Гордон

Я не знал, какие сенсационные разоблачения на мой счет есть в запасе у Иоланты. Но каковы бы они не были, я решительно не желал, чтобы она сейчас с ними выскакивала. А с тем, что она собирается напечатать, я бы как-нибудь управился.

„Пора заткнуть ей рот“, — подумал я. И надо сделать это быстро и надежно.

Я сильно ударил ее по лицу открытой ладонью. Она пошатнулась и схватилась рукой за щеку. При этом она задела плечом оконную раму, и окно широко распахнулось.

Именно тогда это и произошло.

Из темноты в открытое окно брызнула желтая искра… Эта искра ударилась в плечо Иоланты, скатилась по ее руке на пол, а Иоланта громко, страшно крикнула. Крикнула и упала.

Этой искрой на самом деле был сиамский кот Божены Норской, Йоги, который, видимо, прыгнул с перил и одним прыжком преодолел полуметровое расстояние, отделяющее его от окна. Почему он не прыгнул в дверь? Не знаю. Разве можно понять тайны кошачьей натуры? По дороге он наткнулся на препятствие — плечо Иоланты Кордес. Но не исключено, что кота кто-то швырнул в окно — кто-то, скрывающийся в темноте. Я слишком был занят Иолантой, поэтому не могу с уверенностью утверждать, что в этот момент все были в салоне и сидели на своих местах. Я не думаю, что кто-то из присутствовавших может вспомнить это обстоятельство со всей точностью. Слишком большая поднялась суматоха.

События стали разворачиваться с ошеломительной быстротой. С Иолантой, лежащей у моих ног, творилось что-то непонятное. Тело ее сотрясали судороги. Она широко открыла глаза и хватала ртом воздух, как рыба на берегу.

Я попытался поднять ее, чтобы положить на тахту. Она оказалась такой тяжелой, что мне это не удалось.

— Воды! — крикнул я, повернувшись к остальным. — И помогите мне кто-нибудь…

Мы подняли Иоланту втроем: я, Дудко и Нечулло. Когда ее положили на тахту, рука Иоланты бессильно упала. Открытые глаза все еще смотрели на меня, но так неподвижно, что я понял: Иоланта умерла. Мне стало страшно. И в то же время в этом было что-то неприличное, глупое.

И тут из кухни до нас донесся крик, полный ужаса и удивления. Я бросился к открытым кухонным дверям. Остальные побежали вместе со мной. Столпившись, мы молча смотрели на Божену, которая стояла на коленях на кухонном полу, выложенном белым кафелем, склонившись над трупом кота Йоги. Сомнений не было: кот на кухне был так же мертв, как и женщина на тахте в салоне-столовой супругов Барсов — и погиб он так же таинственно и мгновенно, как и его жертва.

Кто-то сказал — кажется, Фирко, — что надо немедленно вызвать „скорую помощь“ и милицию. Барс пошел к телефону в салон и позвонил в отделение милиции в Джежмоли.

Я посмотрел на часы: было ровно девять часов вечера.

Павел Бодзячек

Варшава, 10 сентября 1966 года.»

На этом кончается затянутый и слегка претенциозный рассказ Павла Бодзячека о трагедии в Джежмоли. Я отложила в сторону рукопись, испытывая весьма противоречивые чувства. Автор не вызывал у меня ни симпатии, ни доверия. Верно ли он описал происшедшее? Что добавил от себя? О чем умолчал?

Видимо, капитан Хмура тоже критически отнесся к этому произведению, которое якобы должно было помочь ему выяснить, почему погибла Иоланта Кордес. К последней странице скрепкой был приколот листок, на котором капитан записал свои замечания:

«Автор необъективен. Выяснить подробности во время следствия. Обязательно допросить Дудко и узнать, что говорила Иоланта Кордес о Павле Бодзячеке».

7

Думаю, что, прочитав произведение Павла Бодзячека, Себастьян Хмура с облегчением погрузился в протоколы медицинской экспертизы. Он, наверное, чувствовал то же, что и потерпевший кораблекрушение, долго носившийся на волнах безбрежного океана и вдруг увидевший на горизонте спасительную землю.

Медицинская экспертиза — это не расплывчатые, неуловимые впечатления, а реальные, бесспорные факты. Комбинация этих фактов, как математическая формула, дает право сделать вывод, который не могут поколебать никакие обстоятельства, особенно если за работу берутся специалисты, обладающие глубоким знанием теории, огромным практическим опытом и располагающие современной техникой.

Итак, отдел криминалистики Главной комендатуры в Варшаве представил капитану Хмуре два протокола вскрытия и несколько результатов химического анализа. Подробные описания отдельных этапов исследования я лишь просмотрела. Мне, дилетанту, эти профессиональные тонкости ничего не говорили.

Гораздо более понятными и важными показались выводы, объясняющие причину смерти Иоланты Кордес и кота Йоги. Заключение экспертов и токсикологов выглядело следующим образом:

«Следует признать, что пострадавшая, Иоланта Кордес, умерла вследствие введения в ее организм смертельной дозы цианистого калия. Цианистый калий проник в кровь через поврежденный эпителий плеча, на котором имеются глубокие царапины нанесенные когтями передних лап кота. Равномерность распределения яда на кончиках когтей кота исключает возможность случайного попадания его на лапы животного — например, если бы кот залез в сосуд с ядовитым веществом или наступил на марлю, пропитанную ядом. Смерть кота наступила вследствие проникновения яда в организм через слизистую пищевода. Можно допустить, что животное проглотило цианистый калий, слизывая с когтей кровь Иоланты Кордес».

Коротко и ясно. Официальные эпитафии для кота и женщины, убийцы и ее жертвы. Мне это кажется абсурдом: кот — убийца! Даже если предположить, что существует организатор преступления, кто-то, кто смазал кошачьи когти смертельно опасным ядом, все равно ведь лишь от Йоги зависело, произойдет убийство или нет. Стоп. Я ведь еще не знаю всего, что уже знал Хмура, когда он в последний раз завязал черную тесемку бантиком и отправил папку в архив.

Хмура ничему не верит на слово. Если есть показания свидетеля, он их проверит. Если имеется заключение экспертизы, он будет вгрызаться в него со всех сторон, пока не избавится от всех сомнений. Поэтому к заключению приколоты собственные заключения Хмуры. Несколько строк, выписанных из «Токсикологической химии» Тадеуша Дуткевича, выдержки из «Судебной медицины для юристов» профессора Гживо-Домбровского.

«Синильная кислота и цианистый калий применяются в фотолабораториях и в гальванопластике…»

«Отравление синильной кислотой или цианистым калием может наступить вследствие проникновения их в организм через дыхательные пути, через пищевод (при проглатывании яда), через поврежденную кожу (это могут быть небольшие, почти незаметные царапины)…»

«В некоторых случаях отравление вызывает почти мгновенную смерть. Человек вдруг падает, издает резкий крик, начинаются судорогой, затем следуют несколько отрывистых вздохов, а потом — гибель. Смерть наступает в большинстве случаев в течение нескольких минут».

И еще:

«Жидкая или газообразная цианистая кислота употребляется при дезинфекции кораблей, складов, жилых помещений, а также входит в состав инсектицидов. В различных отраслях промышленности цианистая кислота употребляется чаще всего в солях: при чистке и закаливании металлов, позолоте, гальванопластике, в химическом синтезе, при производстве пластмасс, циамида кальция, светильного газа, а также в легкой промышленности и в химическом анализе…»

Я никак не могу понять, зачем Хмура повыписал все это, раз у него было совершенно ясное заключение экспертов-токсикологов. Но вот он сам отвечает на листочке, вырванном из блокнота и приколотом к пачке документов. Хмура пишет:

«Описание действия цианистого калия на человеческий организм, имеющееся в обоих учебниках, и описание смерти Иоланты Кордес, данные Павлом Бодзячеком, практически совпадают. Следовательно, эту часть его рассказа можно считать заслуживающей доверия. Во время допросов следует выяснить, кто из участников приема имел доступ к цианистому калию. Главный вопрос: кто и с какой целью намазал когти кота ядом? Версии:

а) кто-то назло Божене Норской хотел убить ее кота;

б) кто-то нанес яд на когти кота, желая убить среди собравшихся того, кого Йоги больше всего любил и к кому скорее всего прыгнул бы на колени, попав в салон;

в) кто-то сделал то же самое, но с прямо противоположной целью: рассчитывая на то, что разозленный кот бросится на человека, которого больше всех не любит;

г) кто-то сделал это, чтобы убить Иоланту Кордес.

В случаях б) и в) смерть Иоланты Кордес наступила случайно: именно она, отступая перед Бодзячеком, оказалась у кота на дороге. Случай г) кажется наиболее сомнительным: каким образом организатор убийства рассчитал, что кот прыгнет именно на Иоланту Кордес? Это было бы возможно, если бы из всех присутствующих кот больше всех не любил Иоланту или именно ее любил больше всех.