Новое Будущее - Артём Николаевич Хлебников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Самоубийство – заразная шняга, – сказал Пак.
Подошли к перекрестку.
– Nach links, – сказал навигатор.
Свернули налево. Здесь была трамвайная остановка.
Подъехал маленький красный трамвай, с шипеньем открылась дверь.
– Geh hinein, – сказал навигатор. И вошли.
Трамвай был образца позапрошлого века, а дома, мимо которых он проезжал, – еще старше. Невысокие, с черепичными остроконечными крышами. На каких-то поворотах колеи открывалось пространство, и виден был поднимающийся над городом замок, картинка которого была обрезана сверху рамкой окна. Одно время трамвай шел вдоль старой крепостной стены. Одна башня, другая. Снова дома. Круглая площадь с фонтаном. В створе улицы памятник – голый всадник с мечом в руке. В общем, город как город, со своим набором достопримечательностей.
Трамвай остановился.
– Geh raus, – сказал навигатор. И вышли.
Пошли вдоль путей в обратную сторону.
– Это здесь, – сказал Бус и склонился, внимательно разглядывая межрельсовое полотно, неровно вымощенное аутентичной брусчаткой.
– Хочешь что-то найти? – спросил Пак.
– Никогда не знаешь, что может пригодиться. – Бус пинцетом вынул из щели между камнями небольшую пуговицу – круглую, с медным блеском. Осторожно положил в маленький конверт с прозрачным окошком. В другой конверт наскреб щепотку земли из той же щели. Конверты положил в карман (для таких дел на нем был жилет со многими карманами).
– Там трамвай идет, – сказал Пак.
– А вот еще, – сказал Бус, уступая трамваю дорогу. – Это зуб, – сказал, рассматривая то, что лежало у него на ладони.
– Женский? – спросил Пак.
– Если это ее зуб, значит, женский.
В гостинице поужинали и разошлись по своим капсулам. Бус предложил партию в шахматы. Пак согласился.
Бус и Пак любили шахматы. У Буса был апгрейд уровня Алехина, у Пака – апгрейд уровня Капабланки. Бус-Алехин и Пак-Капабланка сыграли три партии. Играли, естественно, вслепую, как подобает гроссмейстерам. Четвертую партию, не доиграв, отложили: «Schlaf ein», – сказал навигатор.
И заснули.
– Отвернитесь, – сказал навигатор.
Стук лошадиных копыт проследовал мимо.
– Та же, что и вчера? – спросил Бус.
– Не разглядел, – сказал Пак.
По узкой улице вышли на круглую площадь с фонтаном.
– Nach rechts, – сказал навигатор. И повернули.
Здесь было кафе. Называлось «Седьмая смена».
– Geh hinein, – сказал навигатор. И вошли.
– Два комплексных номер один, – сказал Бус. С подкатившей тележки манипулятор снял тарелки с едой и две кружки сидра.
Ели, пили, а где-то в середине обеда к их столику подошел человек.
– Детектив Бус? – осведомился он.
– Можно сказать так. – Бус наклонил голову.
– Я свидетель. – Человек пододвинул себе стул и сел. – Был там рядом и все видел. Она, эта женщина, стояла рядом с трамвайными путями, как будто собиралась перейти дорогу. Но не переходила. Трамвая, значит, ждала. А когда трамвай подошел, шагнула вперед.
– Не шагнула, – поправил его другой подошедший, – а упала на рельсы. Прямо под колеса, словно кто-то ее толкнул.
– Но никто ее не толкал? – уточнил Пак.
– Может, кто-то толкнул, я не видел, – сказал первый свидетель.
– Там много людей кучковалось, трудно разобрать, – подтвердил второй.
– А когда это было? – спросил Пак.
– В прошлую пятницу, – сказал первый.
– У меня – в позапрошлую, – сказал второй.
– Я оба случая видела, – заявила подошедшая женщина средних лет. – В прошлую пятницу была девица в юбке, а в позапрошлую – в шортах, с голыми ногами. И за той, что в шортах, – это как раз в позапрошлую – стоял кто-то высокий, в синей куртке, он ее и вытолкнул под колеса, хотя конкретно не видела, врать не буду. Она под колеса – хрясь – и кровища, кровища… Гайтор мне сказал смотреть, я смотрела. А теперь привел сюда. Я, наверное, важный свидетель.
– Я тоже важный, – сказал следующий.
– И я…
– И я… – Из желающих свидетельствовать уже образовывалась очередь.
– Свидетели так себе, – сказал Бус, когда очередной, то есть последний из пришедших, сообщил, что в первый момент не сообразил, что происходит, но главное видел и что трамвай, хоть и затормозил, но прошел метра два, когда женщина уже была под колесами.
– Geh raus, – сказал навигатор. И вышли.
В планах было пойти к морю на пляж или подняться к замку, но было уже поздно. Пошли в гостиницу.
Играли в шахматы. Сыграли три партии, включая вчерашнюю отложенную. Бус-Алехин выиграл две у Пака-Капабланки, а одну – проиграл.
Потом навигатор сказал «Schlaf ein». А утром – «Wacht auf».
– Отвернитесь, – сказал навигатор.
Стук лошадиных копыт проследовал мимо.
– Это была не та женщина, что вчера, – сказал Пак.
– Ты не отвернулся? – удивился Бус.
– Не отвернулся, – сказал Пак. – Я такой. У меня и дед такой был – мог игнорить команды от гайтора, если приспичило. А бабушка говорила: «Будь послушным, гайтор плохого не посоветует».
– У меня не было бабушки, и вроде все равно, – сказал Бус.
– Мне сказали, это называется «категорический императив», – сказал Пак. – И что он должен быть в каждом. Но хочется иногда показать, кто главный в доме. Хотя понимаю, что гордиться тут нечем.
– Nach rechts, – сказал навигатор, а потом: – Geh hinein.
Вошли. Сели за столик, заказали комплексный номер два. Ели, пили. Ждали.
– Я, в принципе, не свидетель, – сказал первый пришедший. – Я муж.
– Муж? – переспросил Бус и, порывшись в жилетных карманах, достал конверт с пуговицей. А конверт с зубом, помедлив, положил обратно.
– Это вашей жены пуговица?
– Не знаю, – сказал пришедший, – давно ее не видел, жену. Считаюсь, что муж, но по факту мы с нею в разводе, поэтому не видел. И к самоубийству этому я никаким боком не причастен.
– К самоубийству? – оживился Бус. – Почему вы думаете, что это самоубийство?
– Я ничего не думаю, но люди говорят это самое.
– Значит, люди? – медленно произнес Бус. – А причины какие-то у нее могли быть для этого самого?
– Без понятия.
– Может, детей не поделили? – предположил Пак.
– Сережка, сын, со мной живет – это да. Но по взаимному согласию. И видеться с ребенком не мешаю… не мешал. Только ей не до этого… не до того было. С тех пор, как она пошла к своему патеру, ей стало не до ребенка.
– К патеру?
– Есть такой – Кайнен… Лайнен… не помню. И хрен с ним. А к этому самому я, имейте в виду, никаким боком.
Он поднялся со стула.
– Подождите, – остановил его Бус. – Иногда по улицам города проезжает голая женщина верхом на лошади. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Ничего.
