Оскорбление нравственности - Том Шарп

— Очень жаль, сэр, — дипломатично ответил он. — Нам будет вас не хватать. — Коммандант неприязненно посмотрел на него. Чтобы лейтенанту Веркрампу не хватало комманданта, да еще когда он сам остается за начальника — нет уж, увольте!

— Как у вас дела с розыском этих коммунистов? — спросил коммандант.

— Коммунистов? — удивился было Веркрамп, но вовремя сообразил, о чем идет речь. — Ну, это долгое дело, сэр. Результаты будут еще не скоро.

— Надо работать, — сказал коммандант, чувствуя, что немного сбил с Веркрампа это так раздражавшее его самодовольство. — Пока меня не будет, сосредоточьтесь полностью на обычной преступности и на поддержании в городе законности и порядка. Чтобы не получилось так, что я вернусь и обнаружу, что за время моего отсутствия число изнасилований, грабежей и убийств скакнуло вверх. Понятно?

— Так точно, сэр, — ответил Веркрамп. Коммандант отпустил его, и лейтенант вернулся в свой кабинет в приподнятом настроении. Наконец-то он получает тот шанс, которого так долго ждал! Веркрамп уселся за стол и начал размышлять, какие возможности открывает перед ним обретенная на время власть.

«Две недели, — думал он. — За эти две недели я должен показать, на что способен». Срок, конечно, был небольшой, но лейтенант Веркрамп не намеревался терять время даром. Прежде всего необходимо было сделать две вещи. Пока коммандант ему не мешает, надо привести в действие план «Красный мятеж».[26] Лейтенант пересек кабинет и достал из сейфа в противоположном углу папку, в которой хранились все детали этого плана. Лейтенант разработал его в полной тайне еще несколько месяцев назад. Теперь можно было начинать действовать. К тому времени, когда коммандант Ван Хеерден вернется из отпуска, лейтенант Веркрамп безусловно раскроет ту подпольную сеть саботажников, которая, как он был уверен, действовала в Пьембурге.

Еще до обеда лейтенант Веркрамп сделал множество телефонных звонков. В различных фирмах, разбросанных по всему городу, в ответ на эти звонки к телефонам подзывали людей, которым обычно в рабочее время никто не звонил. Разговор во всех случаях был один и тот же.

— Мамба нападает, — говорил Веркрамп.

— Кобра напала, — отвечал секретный агент. Когда придумывали эти фразы, то полагали, что подобным образом можно будет надежно и безошибочно передать агентам приказ явиться для встречи в заранее оговоренное место. Выяснилось, однако, что у этого метода есть и свои издержки.

— О чем это ты говорил? — спросила в одной из контор сидевшая рядом с телефоном девушка у агента номер 745 396, когда тот положил трубку после удивительно непродолжительного разговора.

— Ни о чем, — поспешно ответил агент 745 396.

— Ты сказал «кобра напала», — возразила девушка. — Я ясно слышала. Какая это кобра? И на кого напала? И вообще, странный разговор какой-то.

По всему Пьембургу, во всех фирмах и конторах, где работали секретные агенты лейтенанта, придуманная Веркрампом система паролей вызвала в тот день повышенный интерес, разговоры и пересуды.

После обеда лейтенант Веркрамп, переодевшись под механика автосервиса и усевшись за руль грузовика техпомощи, выехал из города на первую из назначенных им встреч. Полчаса спустя, отъехав на десять миль по дороге на Влокфонтен, он уже стоял, склонившись над мотором машины агента 745 396, делая вид, будто чинит сломавшийся распределитель, а на самом деле отдавал распоряжения своему агенту.

— Увольтесь с работы, — сказал Веркрамп агенту 745 396.

— Уже уволился, — ответил агент, уехавший после обеда с работы не отпросившись.

— Отлично, — сказал Веркрамп, одновременно ломая себе голову над тем, как теперь собрать проклятый распределитель. — Отныне будете полностью работать только на меня.

— И что я должен буду делать?

— Вам необходимо проникнуть в революционное движение Зулулэнда.

— А с чего начать? — спросил агент 745 396.

— Начните с того, что пооколачивайтесь в кафе «У Флориана» и баре «Континенталь». Там полно студентов и коммунистов. Еще одно место, где они собираются, — это столовая университета, — ответил Веркрамп.

— Знаю, — сказал агент. — Когда я там был в последний раз, то получил по уху.

— Ничего страшного не случилось, — ответил Веркрамп. — Да и когда вы были там в последний раз, никаких заслуг перед ними у вас не было. На этот раз вы сможете не только заявить, что вы подпольщик, но и доказать это.

— Каким образом?

Веркрамп подошел к кабине своего грузовика, достал оттуда пакет и отдал его агенту.

— Гелигнит и взрыватели, — объяснил он. — Вечером в субботу взорвете трансформаторную подстанцию, которая стоит на шоссе, идущем в Дурбан. В одиннадцать часов заложите этот пакет в трансформатор и немедленно возвращайтесь в город. Взрыватели сработают через пятнадцать минут.

— Господи Иисусе, — пробормотал изумленный агент 745 396, — я вправду должен его взорвать?

— Да, — резко ответил Веркрамп. — Я много думал над этим. Это единственный способ проникнуть в подполье. Если человек взорвал подстанцию, никто не усомнится в его преданности коммунистической партии.

— Надеюсь, — нервно согласился агент 745 396. — А что делать, если меня арестуют?

— Не арестуют, — заявил Веркрамп.

— Вы мне это говорили и тогда, когда я раздавал листовки в сортире на Маркет-сквер, — ответил агент. — А меня загребли как гомика, за приставание к мужчинам.

— В тот раз было другое дело. Тогда тебя загребла полиция.

— Она может и в этот раз меня загрести, — возразил агент 745 396. — Заранее же не знаешь.

— Теперь полицией командую я. С пятницы коммандант в городе — я, — объяснил Веркрамп. — А, кстати, кто тогда заплатил за тебя штраф?

— Вы, — согласился агент, — но зато обо мне стало известно всем. Попробуйте поработать в конторе, где каждый считает вас человеком, который пристает к старикам в общественных уборных. Несколько месяцев понадобилось, чтобы об этом забыли. Мне пришлось пять раз переезжать с квартиры на квартиру.

— Всем нам приходится чем-то жертвовать для блага белой Южной Африки, — ответил Веркрамп. — Кстати, теперь через каждые несколько дней переезжай на новое место. Так поступают все подпольщики. На этот раз ты должен выглядеть и действовать убедительно, как настоящий нелегал.

— Хорошо, взорвал я трансформаторную подстанцию. Что потом?

— Потом делаешь то, что я сказал. Толкаешься среди студентов, среди левых и даешь понять, что ты подпольщик. Какая-нибудь скотина очень скоро тобой заинтересуется и втянет в их планы.

Но агент 745 396 сомневался в этом.

— Чем я докажу, что трансформатор взорвал именно я? — спросил он. Веркрамп задумался.

— Тут ты верно подметил, — согласился он. — Покажи им гелигнит. Думаю, это сработает.

— Да? — саркастически переспросил 745 396. — А где я его возьму? У меня он, знаете ли, не всегда под рукой бывает.

— Из полицейского арсенала, — сказал Веркрамп. — Я тебе сделаю ключ, сможешь брать, когда понадобится.

— Как мне поступать, когда я познакомлюсь с настоящими подпольщиками? — спросил агент.

— Подговори их что-нибудь взорвать и сообщи мне прежде, чем они это сделают. Тогда мы сможем накрыть их прямо на месте, — ответил Веркрамп. Условившись о месте, в котором он оставит агенту ключ от полицейского арсенала, Веркрамп вручил ему пятьсот рандов[27] на расходы и уехал, оставив агента самого копаться в распределителе, который Веркрамп так и не сумел собрать.

— Не забудь, пусть они вначале что-нибудь взорвут, а потом мы их арестуем, — напомнил еще раз Веркрамп агенту, перед тем как уехать. — Важно, чтобы у нас были доказательства их подрывной деятельности. Тогда мы сможем отправить этих скотов на виселицу. Я не хочу, чтобы их опять судили как заговорщиков. Мы должны иметь твердые доказательства терроризма.

И Веркрамп укатил к другому агенту. На протяжении последующих двух дней двенадцать секретных агентов уволились оттуда, где они работали. Каждый из них получил задание взорвать что-нибудь в окрестностях Пьембурга. Были изготовлены двенадцать ключей к полицейскому арсеналу. Веркрамп пребывал в уверенности, что ему вскоре удастся нанести в Пьембурге такой удар во имя свободы и Западной Цивилизации, который существенно продвинет вперед его карьеру.

Вернувшись к себе в кабинет, лейтенант Веркрамп еще раз внимательно изучил план операции «Красный мятеж», тщательно запомнил все его детали, после чего сжег папку с подготовленными документами. Это была дополнительная предосторожность против малейшей утечки информации. Веркрамп особенно гордился созданной им системой секретных агентов, которых он вербовал, каждого поодиночке, на протяжении многих лет, оплачивая их из фондов, выделяемых службой безопасности на информаторов. У каждого из агентов была своя кличка, и даже сам Веркрамп знал их только по номерам, так что было невозможно проследить какую бы то ни было их связь с БГБ. Способ, при помощи которого агенты сносились с самим Веркрампом, был столь же изощрен: они должны были оставлять зашифрованные записки в тайниках, откуда их забирали сотрудники Веркрампа. Для каждого дня недели был свой код и свой тайник. При такой системе штатные сотрудники Веркрампа никогда не должны были даже случайно встретиться с его агентами, о существовании которых они имели лишь смутное представление. Тот факт, что на каждого агента приходилось по семь кодов и по семь тайников, а самих агентов было двенадцать, означал, что сотрудникам Веркрампа приходилось выполнять невероятный объем работы. При сложности задуманной системы выполнить эту работу было бы невозможно, будь в Пьембурге на самом деле хоть один коммунист и хоть какая-то подрывная деятельность. В прошлом Веркрамп считал, что ему очень повезло, когда он получал больше одной шифровки в неделю. Да и та, как правило, не представляла никакой ценности. Но теперь положение должно было кардинально измениться. Веркрамп уже предвкушал грядущий взрыв информации.