Право на Спящую Красавицу - Энн Райс

На полпути вниз имелась широкая площадка, с которой просматривался весь Большой зал.

На этой самой площадке стояла ужасная статуя языческого бога, что похвалялся восставшим членом. На фаллос статуи и насадили принца Алекси. Широко расставив ноги на пьедестале и откинув голову на плечо изваянию, пленник застонал, когда в него вошел каменный член. Феликс тем временем связал принцу руки за спиной.

Пальцы на правой, поднятой руке статуи образовали кольцо, как будто некогда бог держал копье. Теперь же Феликс, примостив голову Алекси на правом плече каменного истукана, просунул в сомкнутые пальцы кожаный фаллос и воткнул его головку в рот пленнику.

Получалось, что статуя насилует привязанного к ней беднягу в зад и в рот. А член самого принца по-прежнему торчал, как торчал вошедший в него каменный член неведомого бога.

— Теперь, полагаю, Алекси не кажется тебе особенным, — прошептал Красавице Принц.

«Это ужасно, ужасно! — подумала она. — Всю ночь терпеть такое унижение и боль».

Спина принца неестественно выгнулась, и лунный свет из окна ложился серебристой полоской ему на шею, безволосую грудь и плоский живот.

Кронпринц слегка подергал Красавицу за обмотанные вокруг руки волосы и отвел ее назад в опочивальню, где уложил на постель и велел спать, пообещав вскоре к ней присоединиться.

ПРИНЦ АЛЕКСИ И ФЕЛИКС

Ближе к рассвету, когда Принц наконец забылся сном, Красавица выскользнула из постели и на четвереньках — из осторожности, не из послушности — подползла к двери. Лежа на кровати, она видела, что дверь только прикрыли. Поэтому, набравшись храбрости, сумела выбраться в коридор и подкралась к ступенькам лестницы.

При свете луны было видно, что член Алекси по-прежнему стоек и упруг. С пленником о чем-то вполголоса разговаривал Феликс.

Красавица разозлилась. Она-то думала, что оруженосец давно уснул.

Вот он подошел к пленному принцу спереди и осыпал его член градом шлепков. В пустом коридоре удары отозвались звонким эхом. Принц застонал, тяжело дыша.

Оруженосец посмотрел на принца, глянул по сторонам, прислушался. Красавица испугалась, что ее могут раскрыть, и затаила дыхание.

В этот момент Феликс ухватил принца Алекси за бедра и, взяв его член в рот, стал сосать.

Красавица пришла в ярость, ведь именно это она и собиралась сделать, — презрев опасности и страхи. Теперь же ей оставалось бессильно взирать, как оруженосец пытает несчастного Алекси… но пытал ли он его? Феликс вошел в раж и сосал с таким жаром, что вскоре пленник начал постанывать, готовый достигнуть пика.

Выгнутый, он несколько раз протяжно охнул и содрогнулся. Оруженосец выпрямился, зашептал о чем-то принцу, и Красавица, желая подслушать, прижалась к каменной балюстраде.

Через некоторое время Феликс велел Алекси просыпаться и, заметив, что его член увял, отвесил по мягкому концу несколько шлепков. Красавица только порадовалась, заметив, что Феликс явно испугался, ведь Алекси крепко заснул в своих болезненных путах и, казалось, не замечал пыток.

Девушка уже хотела вернуться в спальню, как вдруг поняла, что в коридоре притаился кто-то еще.

Она чуть было не вскрикнула, чем, несомненно, выдала бы себя и погубила, но вовремя успела зажать рот ладонями. Чуть дальше по коридору в тени Красавица заметила лорда Грегори. Того самого седого великана, что так рьяно хотел взяться за ее воспитание и назвал ее избалованной.

Седой не шевельнулся. Он неподвижно и молча смотрел на нее.

Красавица же, успокоившись и перестав дрожать, бегом вернулась в спальню и шмыгнула под одеяло к Принцу, который даже не пошевелился.

Красавица лежала и с замиранием сердца ждала, когда войдет лорд Грегори. Однако тот не пришел. Он и помыслить не мог нарушить сон Принца!

Успокоившись, Красавица задремала.

Она думала об Алекси: о его красной после порки попке, о больших карих глазах и сильном ладном теле. Она вспоминала, как его блестящие волосы переплетались с ее волосами, как он поцеловал ее в бедра и как, после страшного унижения, безмятежно и тепло ей улыбнулся.

Зуд между ног не усилился, но и не стих. Красавица не смела ублажить себя пальцами — во-первых, это грязно, а во-вторых, Принц догадался бы и ее наказал.

РАБСКАЯ

Проснулась она только за полдень.

Едва открыв глаза, Красавица увидела, как Принц и лорд Грегори о чем-то горячо спорят. Она тут же испугалась, что речь идет о ней, однако седой и словом не обмолвился о том, что видел ее ночью в коридоре. Он лишь убеждал господина отправить Красавицу в Рабскую.

— Ваше высочество, вы влюблены в нее, — говорил лорд Грегори. — Вспомните, как сами порицали прочих лордов, в особенности вашего кузена, лорда Стефана, когда тот проявлял излишнюю теплоту к своей рабыне…

— Моя любовь отнюдь не излишняя, — вставил Принц и тут же умолк. Собеседник уязвил его. — Ладно, берите принцессу в Рабскую, но только на день, не больше.

Едва забрав Красавицу из спальни, лорд Грегори снял с пояса золотую лопаточку, несколько раз шлепнул девушку по заду и погнал ее впереди себя.

— Не смей поднимать ни головы, ни взгляда, — ледяным тоном произнес наставник. — Колени переставляй изящно, спину держи ровно. По сторонам не глазей.

— Да, милорд, — робко отвечала Красавица. Перед собой она видела только бесконечный каменный пол, и хотя лорд Грегори бил ее лопаточкой не особенно сильно, шлепки пришлись ей совсем не по вкусу — просто потому, что нанес их не Принц. До нее наконец начало доходить, что теперь она целиком во власти седого. Вот если бы Принц ему заранее запретил бить Красавицу, было бы куда проще… С лорда Грегори еще, наверное, станется облыжно обвинить ее в непослушании, а она даже не сможет оправдаться.

— Поторапливайся, — сказал наставник. — Чтобы угодить лордам и леди, надо двигаться живее.

Свои слова он подкрепил еще одним несильным, но унизительным шлепком, стерпеть который, казалось, было труднее, чем удар от всей души.

Они достигли узкой двери, за которой начинался пологий гладкий спуск вместо ступенек. И то хорошо, ведь лестницу Красавица на четвереньках не одолела бы. Она двинулась вниз; рядом мелькали остроконечные сапоги лорда Грегори.

Седой позволил себе еще несколько раз ударить Красавицу, и ко времени, когда они достигли двери в просторную комнату на нижнем этаже, зад у девушки пылал огнем.

Однако заботило ее другое — в комнате находились люди.

По пути в Рабскую никого не встретилось, однако здесь она вдруг ощутила сильное стеснение: люди ходили туда-сюда, переговаривались…