Наследие - Робертс Нора

На этот раз она не дала себе труд сообщать Лине – как сказала сама Лина, в чем смысл? Сняла копию для себя и оригинал отдала Гарри.

Она сосредоточилась на учебе, на концепции для следующего своего видео.

И старалась не зацикливаться на приеме в Колумбийский уже после того, как Тиша получила свое письмо, Лорен был принят в Гарвард, а Гектор – в Калифорнийский университет.

Конечно, у нее были и резервные колледжи, она не дура. Но хотела она в Колумбийский. И чтобы жить там вместе с Тишей.

Хотела.

И когда вскрыла пришедший из Колумбийского пакет документов о приеме, то протанцевала по всем трем этажам триплекса.

Она позвонила бабушке с дедом, написала друзьям, написала Гарри. Поскольку мать была занята мероприятием в Лас-Вегасе, Эдриен скопировала извещение о приеме и положила матери на стол.

Со школой она распрощалась без сожалений и начала то, что задумала на этот следующий этап жизненного пути.

К учебе в колледже она приступила стратегически обдуманно, выбирая те факультативные курсы, которые считала целесообразными, вложила свою энергию в занятия и получение хороших оценок, заложив закладку на каждое лето – снимать видео и долго гостить в Мэриленде.

У нее были планы, много планов, и к выпуску из университета очень многие уже были аккуратно выполнены. У них с Тишей была общая квартира в пешей доступности от кампуса, а снимали ее на деньги, получаемые с ежегодных дивиди Эдриен.

Она стала работать с другой студенткой, специализирующейся по дизайну одежды, для разработки собственной линии одежды для спорта и фитнеса.

У Тиши то и дело случалась любовь – или, по крайней мере, связь, – и это было легко и беспечно, но у Эдриен личная жизнь была где-то на задворках графика. На любовь у нее не было времени. Все ее связи были куда проще и не занимали много места в ее сердце, а удовлетворение и разрядка, которую они приносили, служили укреплению здоровья – при разумных предосторожностях и без лишних запросов.

Деловые отношения с матерью, хотя и были сложны, шли на пользу обоим брендам. Личные отношения оставались такими, какими, как чувствовала Эдриен, они были всегда: отдаленными, но дружелюбными.

Пока одна другой дорогу не перейдет.

В снежный ветреный февральский вечер Эдриен шла в ресторан, стараясь выбросить из головы тревогу по поводу своей ежегодной мерзкой валентинки. Эта, со штампом Боулдера, была шестая. Тот факт, что не было продолжений, эскалации, ее не утешал. Эта последовательность выдавала человека очень сосредоточенного и ненатурально одержимого.

Она едва не отменила встречу за ужином со своим агентом и с Гарри, но заставила себя войти в дверь, чувствуя в сумочке свинцовый вес этого стишка.

Поскольку она, как всегда, пришла раньше, то подумала, что стаканчик чего-нибудь у стойки успокоит нервы, и это лучше, чем сидеть в зале одной за столиком.

Гул голосов и энергия их тоже были на пользу. Эдриен назвала хостесу свою фамилию, потом вошла в бар с темным деревом, со старым голым кирпичом. Хотела сесть на табуретку и вдруг увидела знакомое лицо у высокого столика.

Она пару раз видела Райлана с тех пор, как он уехал из дома учиться в колледж в Саванне, а Майя ей сообщала новости, что он заслужил вожделенную стажировку в «Марвел комикс», которая может оказаться ступенькой к должности художника в главной конторе этой фирмы.

Эдриен подумала, что мальчишка, все стены своей спальни украсивший рисунками, получил работу своей мечты.

А роскошная блондинка с ним рядом, наверное, художница, с которой они полюбили друг друга в колледже и сейчас строят долговременные отношения, пока она, как и Эдриен, учится последний год.

Она заколебалась: эти двое были так поглощены друг другом, будто сидят одни на пустынном пляже под луной. Но вряд ли можно притвориться, что она не увидела брата своей самой давней подруги.

Они похожи на художников, подумала она, направляясь к их столу. Райлан со своими волосами цвета жженого меда, рассыпанными по вороту рубашки, и женщина – Эдриен никак не могла вспомнить имени – с солнечного цвета косой до середины спины.

Райлан глянул, как она подходит, цепкий взгляд зеленых глаз скользнул по ее лицу. Сперва он был озадачен, потом мелькнуло узнавание.

Ей стало как-то слегка обидно. Впрочем, Райлан всегда так смотрел.

– А, Эдриен! Привет.

– И тебе привет, Райлан. Слышала, что ты в Нью-Йорке работаешь.

– Ага. Лорили Уинтром, это Эдриен Риццо, хорошая подруга Майи. Эдриен, это Лорили, моя…

– Невеста. Вот только что!

Даже при душевном подъеме голос Лорили звучал так, что вызывал на ум образы магнолий, испанского мха и холодного сладкого чая на верандах. Она протянула руку с чудесным бриллиантом на третьем пальце.

– Боже мой! – Эдриен инстинктивно взяла протянутую руку, ощутила теплоту, радость. – Это чудесно. Поздравляю, Райлан, поздравляю! Вас обоих. Не могу поверить, что Майя мне не написала.

– Мы еще никому не говорили.

– А я болтунья, я бы сразу разболтала всем.

– Сделай мне одолжение, не говори Майе, что мы тебе сказали первой. Сама понимаешь, – добавил Райлан. – Изобрази удивление, когда она тебе сообщит.

– Это я могу. Считай это подарком к твоей помолвке.

– Присядешь? – пригласила Лорили. – Майя мне много про тебя рассказывала, и я твоих бабушку с дедушкой знаю. Они же чудесные, правда? И дивиди твои люблю. И не могу перестать говорить. Райлан, милый, принеси стул для Эдриен.

– Нет-нет, спасибо. У меня тут встреча, я просто чуть раньше пришла.

– В Нью-Йорке живешь? Не могу поверить, что будущей весной тоже туда перееду.

Райлан смотрел на свою невесту так, будто она единственная женщина в этом мире или в любом другом. Эдриен почувствовала что-то вроде начала вздоха, какой-то ком под ложечкой.

– На случай, если ты не поняла: Лорили – южанка.

– Правда? Никогда бы не подумала. И тоже художница, мне говорили.

– Пытаюсь. Что я действительно хочу – это преподавать художественную культуру. Люблю детей. Райлан, милый, мы их должны будем дюжину завести.

Он улыбнулся ей. Эдриен готова была поклясться, что может сосчитать звезды в глубоком зеленом море его глаз.

– Может, полдюжины?

– Похоже на деловые переговоры, – засмеялась Эдриен и попыталась представить себе этого знакомого мальчишку с дюжиной детей.

Как ни странно, получилось.

– Райлан, твоя мама и Майя с ума сойдут от счастья. Они тебя обожают, – сказала она, обращаясь к Лорили.

– Как приятно это слышать!

– Я говорю правду. Майя мне много о тебе рассказывала, и в частности, что для Райлана ты слишком хороша.

– Более чем правда, – подтвердил Райлан. – И если она в это не поверит через год после официальной свадьбы в июне, то я – чистое золото.

– Глупый ты.

Лорили наклонилась через стол его поцеловать.

– А вот и мои друзья, с которыми я ужинаю. Я так рада, что мы встретились. И что бы там Майя ни думала, я скажу, что вы вместе смотритесь идеально. Еще раз поздравляю.

– Приятно было тебя встретить.

– И тебя тоже.

Эдриен отошла, обменялась быстрым объятием с агентом, с Гарри. Но прежде чем сесть за свой стол, она заказала бутылку шаманского на стол Райлана.

Идеально смотрятся, подумала она снова, и это счастье ей показалось таким заразительным, что она сама не заметила, как забыла про стишок в сумочке.

Через три дня она получила благодарственную записку от Лорили, с нарисованными от руки тюльпанами на лицевой стороне.

Дорогая Эдриен!

Большое тебе спасибо за шампанское. Это было невероятно уместно и совершенно неожиданно. Мы хотели поблагодарить тебя лично, но не стали прерывать ваше совещание.

Я так рада, что мы познакомились и что это случилось в самый счастливый день моей жизни. Джен и Майя так тебя любят, а я люблю их. Так что по непрерывности и тебя тоже люблю. Надеюсь, ты не против.