Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы - Александр Филиппов-Чехов

Перед отплытием он старался собрать, как это делал впоследствии везде, сведения об обитателях острова, нравах их, языке, культуре, общественных учреждениях и т. п. Он смотрел на человека не как на стоящего вне природы, а как на продукт разнообразнейших естественных условий: почвы, климата, местоположения, словом, как на зеркало природы.

Во время дальнейшего путешествия Гумбольдт занялся изучением морских ветров, становившихся тем постояннее, чем более приближался корабль к берегам Африки; у Зеленого мыса он исследует водоросли, достигающие 800 футов длины и образующие здесь целые острова; затем изучает анатомию летучих рыб, объясняет механизм их полета. В ночь с 4 на 5 июля под 16° широты Гумбольдт увидел впервые созвездие Южного креста, с которым открывалось для него звездное небо южного полушария, так отличное от северного. Эта новость впечатления вызывает у него поэтическое описание тех чувств, которые невольно волнуют жителя севера, впервые созерцающего эту картину природы. Но и бедствие пришлось ему испытать во время этого переезда: на корабле открылась желтая лихорадка, свирепствовавшая все сильнее и сильнее по мере приближения к Антильским островам. Нетрудно себе представить, какие мысли волновали Гумбольдта вдали от родных и друзей, окруженного умирающими жертвами эпидемии. Самое сильное впечатление произвела на него смерть молодого астурийца, 19-летнего юноши, отправившегося в Америку искать счастья и средств содержать свою мать. Обряд похорон при опущении трупа в море усилил еще более это впечатление. Испуганные пассажиры, отказавшись от цели своего путешествия – Кубы или Мексики, требовали от капитана высадить их на берег Венесуэлы, мимо которого они проезжали. Гумбольдт с Бонпланом решились тоже последовать их примеру и переждать период дождей, так пагубный для европейцев в благорастворенном климате Куманы, и, уже акклиматизировавшись, направиться в Новую Испанию. Этой неприятной случайности наука обязана великими открытиями, сделанными Гумбольдтом в местности, которую без того он не посетил бы.

II

Венесуэла – Землетрясения – Каракас и окрестности – Ориноко и Амазонка – Анды – Перу – Лима – Мексика – Северно-американские штаты – Возвращение в Европу

Высадившись 10 июля 1799 г. на берег Венесуэлы, или как ее тогда называли, Новой Андалусии, Гумбольдт и Бонплан были приятно удивлены предупредительностью губернатора этой провинции [33], оказавшегося человеком не только образованным, но и сведущим в науках естественных. Осмотрев берег, город, крепость (представлявшую ту местную стратегическую особенность, что роль стен и валов играли здесь непроходимые изгороди колючих гигантских кактусов, а рвы наполнены были крокодилами), изучив нравы жителей, очень своеобразные, они приступили к изучению вулканической почвы, на которой они находились, тем более что она носила на себе все следы разрушения от землетрясения, постигшего эту местность за 18 месяцев до их прибытия. Первую свою экскурсию (9 августа 1799 г.) они совершили на полуостров Арайа, знаменитый прежде добычей жемчуга и торговлей невольниками; затем в область, занимаемую индейцами племени хаймас, почти дикими. Тут имели они случай созерцать тропическую природу во всем ее величии, прелести и дикости; здесь, по замечанию Гумбольдта, кажется, как будто почва не представляет достаточно места для развития растительной деятельности, а гул от крика животных можно уподобить разве шуму водопада, низвергающегося со скалы на скалу. Тут же они познакомились впервые с миссиями – mision, или pueblo de mision. Именем этим называют несколько лачуг, построенных вокруг церкви, у которой живет миссионер и вместе монах. Эти передовые посты христианства, проникающие в самые отдаленные местности, населенные дикими, отличаются от так называемых pueblos de doctrina, где действуют уже обыкновенные священники. Первые, основанные иезуитами, перешедшие после их изгнания в руки капуцинов, францисканцев и др., составляли государство в государстве, так что паспорта испанских светских властей почти здесь не признавались, во всяком случае пользовались гораздо меньшим уважением, чем простые рекомендации духовного начальства, в особенности орденских генералов, резидировавших в Риме. Начальник первой миссии, виденной Гумбольдтом, веселый капуцин с насмешливой улыбкой рассматривавший книги, высушенные растения и инструменты его как предметы бесплодной траты времени и денег, заметил при этом, что всем земным благам, не исключая сна, он предпочитает коровье мясо. Другой миссионер не мог взять в толк, что Гумбольдт и его товарищ путешествуют ради путешествия и научных исследований. «Быть не может, чтобы вы, – заметил он, обращаясь к ним, – оставили свое отечество для того только, чтобы предать тело ваше на истязание москитам и делать изменения земли, вам не принадлежащей, не имея каких-либо задних мыслей!» Этого, кажется, достаточно для составления себе понятия, с каким людом, кроме индейцев, приходилось иметь дело нашим путешественникам.

Через ущелье Кучивано, в котором Гумбольдт делает интересные наблюдения над вулканическими явлениями, посещая на пути разные миссии, исследует он в долине Карипе пещеру Гуахаро, населенную едва ли не самыми большими ночными птицами; в конце сентября направляется он со спутником в обратный путь, пробираясь через непроходимые чащи и спускаясь по обрывам, к горе Карьяко, откуда морем возвращаются они опять в Куману. Этнография индейских племен и их язык были главными занятиями Гумбольдта в это время. Мирная жизнь его и Бонплана была нарушена событием, которое могло иметь весьма печальные последствия. Гуляя вместе по берегу залива, они подверглись нападению полунагого зембо (помесь негра и индиянки); Гумбольдту удалось уклониться от удара палки, направленного на него, но вторым ударом по голове Бонплана он поверг его на землю. К счастью путешественников, когда дикарь выхватил уже нож как оружие более надежное, чем палка, подоспели какие-то купцы, схватившие негодяя.

Кроме солнечного затмения, которое случилось здесь в октябре, Гумбольдту удалось наблюдать и другое явление природы, предсказанное ему довольно верно индейцами.

С первой трети октября стали появляться красноватые пары, каждый вечер в течение нескольких минут покрывавшие небо; вскоре показались другие воздушные явления: туман становился гуще, воздух ночью поражал своим зловонием, на море стояла затишь, небо было багровое, почва трескалась повсюду. Настало 4 октября. В этот день после обеда Гумбольдту пришлось не только первый раз в жизни быть свидетелем землетрясения, но и испытать все опасности, с ними сопряженные. По этому поводу он замечает, что первое впечатление состоит не в страхе, желании избежать опасность, а скорее – в оригинальности ощущения. «Со времен детства, – говорит он, – в нашем сознании складываются представления об определенных контрастах; вода кажется нам подвижной стихией, земля – неизменной косной массой. Эти представления являются, так сказать, продуктами повседневного опыта; они связаны со всеми восприятиями наших органов чувств. Когда мы ощущаем толчок, когда земля начинает шататься на своем древнем фундаменте, который мы считали таким прочным, одного мгновения бывает достаточно, чтобы разрушить длительные иллюзии» [34]. Гумбольдт сравнивает это ощущение с пробуждением, но с пробуждением весьма неприятным. Человек убеждается, что тишина природы была только кажущейся. «Если толчки повторяются, – заключает он, – если они часто ощущаются в течение нескольких дней подряд, недоверие быстро исчезает. В 1784 г. жители Мексики привыкли слышать раскаты грома у себя под ногами, как мы слышим их в облаках. Уверенность быстро возрождается в человеке, и на Перуанском побережье к колебаниям земли в конце концов привыкают, как привыкает кормчий к корабельной качке, вызываемой ударами волн» [35]. Несколько дней спустя Гумбольдту представляется случай, в ночь с 11 на 12 ноября, наблюдать падающие звезды, которые обратили его внимание еще на корабле, тотчас после отплытия из Европы. Он уже тогда утверждал, что эти явления должны повторяться периодично, и мы впоследствии увидим, как, благодаря Гумбольдту, научное объяснение этих метеоров теперь найдено.