Незримое око (ЛП) - Блазон Нина

У меня вдруг резко участилось сердцебиение. Я вытянул шею в сторону баскетбольной площадки, пытаясь хоть что нибудь разглядеть среди голов. Но за зонтиками было видно немного. Где-то с краю, в толпе, появился и исчез кто-то рыжеволосый. Наверное, это ушла Барб. Я подумал было проследовать за ней, но понял, что она не будет со мной разговаривать. Поэтому я попытался сам понять, что происходит. Я видел ярко оранжевую тартановую дорожку, полосатые оградительные ленты полиции, качавшиеся на ветру. Несчастный случай? Или что похуже? Где-то на заднем плане сновали полицейские, обеспечивая сохранность следов.

Я осторожно протиснулся между зеваками. Мое лицо отпугивало некоторых, а может они чувствовали, что я другой. Но мне и нужно было, чтобы они освободили мне место. Слева, рядом с забором, на расстоянии от оцепленной территории была припаркована передвижная телевизионная станция какого-то канала. Оператор, у которого вода стекала за воротник, мужественно держал накрытую пластиком камеру. А вот корреспондент выбрал неудачное место. Из-за людского шума и ветра, уносящего слова в другую сторону, я смог уловить лишь несколько фраз.

- Сегодня утром в семь часов... обнаруженa.... информацию полиции...

- Чертовы банды, - пробормотал крупный мужчина, перекрывавший мне видимость.

- Ерунда, наверняка кто-то спрыгнул сверху, с моста, - ответил другой с угловатым, лысым черепом.

- Эй, что случилось? - крикнул я обоим. - Кому досталось?

Оба резко повернулись и уставились на меня.

- По-видимому, тебе, - пробурчал квадратноголовый. - Что ты натворил? Оскорбил группу ирландцев?

Парочка стоявших вокруг посмеялась над его словами, но мой вопрос остался без ответа. Вдруг ветер сменился.

И я все понял сам.

Мои ноздри раздувались, я начал вдыхать и чуять. Это было как рефлекс. Я ненавидел это, но не мог ничего поделать. Буквально за секунду я опасно приблизился к границе, за которой скрывалась другая сторона меня. Мое восприятие изменилось. Оранжевая тартановая дорожка, багровый зонтик и чей-то рот, накрашенный помадой кричаще красного цвета - все это померкло, превратившись в серую пелену. Я стоял там как идиот и ощущал запах крови, угрожавший отключить часть моего сознания. И лишь после того как квадратноголовый подошел ко мне, обдав меня резким запахом лосьона после бритья, я вернулся в мир красок.

Парень недоверчиво смотрел мне в глаза.

- Паренек, я дам тебе хороший совет, - прошептал он навязчиво доверительным тоном. - Лучше тебе не связываться с наркотиками.

- Кто умер? - я произнес эти слова едва сдержавшись, чтобы не закричать на него. - Это... девушка?

Квадратноголовый поморщил лоб и, к моему невероятному облегчению покачал головой.

- Не-е, какой-то дед. А может пожилая женщина. Еще никто не опознал, а полиция ничего не говорит.

Я посмотрел наверх, на мост. Маловероятно, что кто-то спрыгнул оттуда. Я учуял запекшуюся кровь, значит это произошло где-то, куда не попадал дождь. С тартановой дорожки кровь бы уже давно смыло дождем, значит она была где-то под крышей. Иначе этот человек при падении должен был выполнить вираж, как супермен.

"Может он хотел убежать и спрятаться под крышей?» - подумал я. – «Но путь к побегу оказался тупиком, а значит ловушкой?"

Какое-то движение заставило меня остановиться. Золотисто-карие глаза и черная шерсть. Полицейские собаки! В отличие от дворняжек пенсионеров, овчарки были привыкшими к несчастьям и их было не так то просто запугать. Сейчас здесь начнется спектакль. Когда собака агрессивно залаяла в мою сторону, отчего толпа зевак испуганно сделала шаг назад, я поспешил удалиться.

***

Что бы ни случилось с ней прошлой ночью, это было далеко не сотрясение мозга. Зое не чувствовала ничего, кроме легкой боли в спине и плечах и шишки на голове. Голова не болела, тошноты тоже не было. Она даже не особо устала. Если быть честной, Зое уже давно не ощущала себя такой бодрой.

И все же это было нереальное ощущение, в субботу утром сидеть с мамой на диване в гостиной, повернувшись лицом к друг другу, подтянув ноги и держа в руках чашку чая, в то время как телевизор работал сам по себе, с отключенным звуком. Это был ритуал из прошлого. Кусочек прежней жизни Зое, в которой еще не было младшего брата. Какой бы несправедливой ни была эта мысль по отношению к Леону: в такие моменты Зое понимала, как сильно она скучала по тому ощущению, когда мама принадлежала только ей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Малыш хорошо себя вел? - зевнув, спросила мама. У нее еще были мокрые после душа волосы. Она надела голубой халат, приготовившись хорошенько выспаться после ночной смены.

- Да, сегодня он был послушным монстром, - ответила Зое. В воздухе висел незаданный вопрос о новой подруге отца Леона, но мама его не задавала, а Зое остерегалась что либо говорить об Андреа. Мама, наверняка, была бы не в восторге услышать, что Андреа была довольно милой, и что Леон обнимал ее при встрече.

Зое вертела в руках кружку, уставившись в красное зеркало фруктового чая. Она все еще боролась с собой, не зная рассказывать ли маме о том, что произошло сегодня ночью. Но с чего начать? «Провал в памяти - больше одного часа, мама». Первые признаки сумасшествия. 

 - А ты как? - вместо этого спросила она. - Как все прошло у доктора Рубио?

Мама вздохнула.

- Все как обычно. Он до сих пор делает запасы, сотни консервных банок. Я говорю серьезно: их сотни! Мне пришлось перетащить пять ящиков, чтобы кровать вошла к окну. А старый монитор я унесла на чердак. - Она задумчиво болтала чай в кружке. - Мне он нравится, но иногда он напоминает мне тип людей, которые верят, что за булочной за углом находятся тайные лаборатории. С недавних пор у него на подоконнике лежит фотоаппарат, всегда под рукой. Рубио хочет убедить меня, что открыл для себя старое хобби. При этом он никогда не выходит на улицу, чтобы сделать фото. Я думаю, что это скорее дает ему ощущение, что он может контролировать всю округу. Как-то грустно, да?

"Контроль", - подумала Зое. - "Это не грустно. Честно говоря, это даже здорово".

Зое поймала себя на том, что стучала пальцами по кружке. Внутреннее беспокойство все никак не проходило.

- Это так начинается, когда... сходишь с ума? - спросила она.

Мама приподняла брови.

- Я не врач, и сумасшествие – это, наверно, громко сказано. Ну, да, доктор Рубио ужасно вспыльчивый и теперь не пускает в дом даже почтальона. Иногда разговаривает сам с собой. И сидит ночи напролет либо у окна, либо за компьютером. Мне даже интересно, спит ли он вообще. - Она вздохнула. - Если подумать, это вполне возможно может быть каким нибудь психозом. Люди видят угрозы и некие обстоятельства там, где их нет. Иногда у них развивается настоящая мания преследования. Наверное, нужно будет понаблюдать это у него, когда пойду к нему в следующий раз.

Психоз. Возникла долгая пауза. Зое могла бы воспользоваться ею. Но момент был упущен. Мама снова зевнула и опустила голову на диван.

- Ладно, хватит этих историй, - сказала она и улыбнулась. - От работы в больнице у меня уже голова кругом. Везде мерещатся больные. А я ведь еще даже не спросила как дела у моей старшенькой. Ты немного бледная вокруг носа, дорогая. - Она протянула руку и нежно убрала прядь волос Зое за ухо. - Иссиня-черные волосы, - мечтательно пробормотала она. - У твоего отца в молодости тоже были такие. Они были длинными, почти до бедер. Он тогда был скорее суровым, чем красивым. Смотрю я на тебя и думаю: «Боже мой, как у меня получилась такая красивая, темненькая дочь?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это был один из тех моментов, когда Зое многое прощала матери.

- Ты еще часто о нем думаешь? - хотела знать мама. - Я имею в виду о том парне?

- Время от времени, - сказала Зое и поспешно сделала глоток чаю. Может, нужно было рассказать маме о приступе ярости, случившемся на спортплощадке. Но с ней сложно было вести такие разговоры. Она должна была обдумывать каждое слово, чтобы мама не чувствовала себя задавленной заботами и переживаниями. Зое подобрала нужные слова и уже собиралась начать, но в этот момент мама посмотрела на часы.