Кот в мешке - Иоанна Хмелевская

***

Анита вдруг вспомнила, что она едет на работу и очень торопится. От журнала пришлось временно отказаться, ясно же, что при таких катаклизмах никто не займется поисками какого‑то журнала. Беата осталась верна себе и думала только о том, какую бы пользу принести хозяйке дома. И теперь, набрав в грудь побольше воздуха – повернувшись при этом лицом к соседскому участку, – она заявила, что готова очистить морозильник от смердящего содержимого. Когда ей деликатно намекнули, что в ноге, небось, за это время червяки завелись, мужественная женщина ответила – она их не боится, поскольку привыкла ловить рыбу и черви ей не в диковинку. Как‑нибудь выдержит. Тогда и в Павле взыграли чувства, и он малость охрипшим голосом выразил желание помочь Беате.

А мне сразу вспомнилась народная мудрость: нет худа без добра. Нет, он, народ, и в самом деле мудрый.

Возможно, в Алиции заговорила совесть, появление добровольцев ее не обрадовало, и вот почему: недавно в их краях появилась особа неизвестного происхождения, то ли турчанка, то ли арабка, то ли вовсе какая индуска, и эта особа, проходя мимо дома Алиции, каждый раз вежливо интересуется, не найдется ли для нее какой тяжелой работы. Она, дескать, давно ищет и будет очень рада. До сих пор у Алиции никакой тяжелой работы для иностранки не было, а вот теперь, похоже, есть чем порадовать безработную женщину. Придется нанять гипотетическую турчанку.

– А когда она приходит? – осторожно спросила я. – В смысле – как часто?

Алиция охотно пояснила:

– Раз или даже два раза в день. Наверное, идет в магазин, и дорога как раз ведет мимо моего дома. Так что она только глянет через живую изгородь и улыбнется вопросительно, а я ей в ответ головой покачаю отрицательно и тоже улыбнусь. Только и всего. Очень деликатная женщина, не нахальная, не навязчивая. На этот раз могу покивать головой.

– Лучше всего, если бы это была китаянка, – со знанием дела заявила Анита. – Китаянки к червякам привычные.

– Возможно, но никакой китаянки я тут поблизости не видела, – сухо заметила Алиция. – И вообще, кажется, ты опаздываешь на работу?

Спохватившись, Анита попрощалась и исчезла.

– А мы что будем делать? – спросил Павел. – Ждать турчанку? Тогда, может, в каком‑нибудь другом месте. Чтобы хоть ветерком продувало…

К несчастью, день стоял солнечный, жаркий, безветренный, и вонь распространялась равномерно по всему участку Алиции, плавно перетекая за его пределы. Меня интересовало, когда же соседи поднимут шум, вернее один сосед, потому что владения Алиции занимали угловой участок, а по уличкам с двух сторон мало кто ходил и ездил.

***

– Пообедаем за ужином, – вдруг заявила Алиция. – Я забыла включить микроволновку, и индюк там так и сидит, в сыром виде. Наверное, и к лучшему, а то бы к нему запахи примешались.

– Конечно, лучше, – согласились мы, тем более что ни у кого не было аппетита. – Где бы тут сесть?

– И не мешало бы выпить кофейку, – размечталась хозяйка. – Но не на террасе же, там дышать невозможно.

– Можно отнести столик и табуретки к компостной куче, что в дальнем углу сада, – предложила я. – Туда из‑за деревьев, при отсутствии ветра вонь не проникнет, а воздух там отличный, экологичный…

Больше ничего я сказать не успела. Милостивая судьба послала нам выход из положения в лице долгожданной турчанки. Мы увидели ее по ту сторону калитки, за вьющейся розой. Я сразу поняла – она, так как Алиция принялась энергично кивать головой. Турецкая женщина расцвела, ну прямо вторая роза у калитки, и тоже кивнула, потом подозрительно принюхалась и кивнула второй раз, даже два раза. Я дернула Алицию за рукав, она, похоже, собиралась кивать до конца дней своих.

– Хватит, турчанка поняла.

Позже, когда ниспосланная небом спасительница начала отчаянно драить морозильник и его окрестности с помощью всех имеющихся в распоряжении Алиции чистящих средств, я поинтересовалась, на каком языке они общаются.

– На всех понемногу, как получится. Да она понятливая, а главное, свое дело отлично знает. Видишь, как пригодились запасенные мною ящики и целлофановые мешки. И пустые кошачьи мешки. И старые ненужные сумки. А то куда бы мы сложили размороженную вонючую гадость?

И она искоса глянула на гору у мусорного бака, превышающую последний раз в пять.

– Послушай, а она, похоже, любит наводить чистоту, – высказала я свое мнение, издали наблюдая, как споро движется работа турчанки. Для меня, скажем, убираться в доме или даже мыть посуду – смерть, и большинство моих знакомых тоже не любит такую работу. Но должны же быть люди, которые, наоборот, любят ее. Хотя бы для равновесия в природе.

Алиция вдруг вспомнила про один исключительно едучий чистящий порошок, попавшийся ей в одном из кошачьих мешков.

– Дать, что ли, его ей? Очень здорово очищает, но запах у него почище бараньей ноги будет. Как бы бедолага не задохнулась там, в подвале.

– Дай, а мы попросим Павла открыть окно наверху и двери внизу, образуется сквозняк, и ей легче будет дышать. Да, у тебя же была отличная вентиляционная установка. Где она?

– Давно испортилась, что толку вспоминать. Пойду принесу дезодоранты.

Хозяйка удалилась, а мы, трое гостей, на все лады обсуждали обрушившийся на нас катаклизм.

– Кстати, о природе, – вспомнила Беата. – И экологии. Как ты думаешь, что Алиция собирается делать с этой горой вонючего мяса, которое мы выгребли из морозильника? Так будет лежать у мусорного бака?

Огромные вонючие упаковки бросались в глаза. Пока целлофановые мешки и коробки в какой‑то степени сдерживали запах, и все равно дышать рядом с мусорницей было невозможно. Наши худшие опасения подтвердили кошки. Осторожно все три подползли к источнику запаха, осторожно принюхались и так же осторожно, пятясь, удалились в неизвестном направлении. На вопрос Беаты у меня был давно готов ответ:

– Тут никаких сомнений быть не может. По опыту знаю. Если в этой стране мусорщикам нельзя подбросить даже сгнивших яблок, то что уж говорить о таком? Не сомневаюсь, она велит нам по частям развозить эту гадость по всей Дании и украдкой подбрасывать в мусорные ящики, лучше ночью, чтоб не застукали. Другого выхода нет, я ее понимаю, хоть это и незаконно.

– Жаль, поблизости нет ни одного крупного ресторана, – огорчился Павел. – У них баки огромные, можно было бы даже и коробки сунуть.

Беата пошла по другому пути.

– Кто может этим питаться? Думаю, только гиены и шакалы. Не знаете, может, какие знакомые держат дома гиенку или маленького шакальчика?

– Вряд ли, как правило, люди почему‑то не любят этих животных.

– А вот крокодилов заводят! – упрямо твердил Павел. – У меня в Варшаве есть два знакомых крокодильчика. В ванной содержатся.

– А вот на нашей улице через два дома от меня один тип завел двух скунсов, – подхватила Беата, – и очень подружился с ними…

– И соседи не протестуют?

– Теперь уже нет, а сначала возмущались. Но этот человек очень доходчиво объяснил всем соседям, что эти милые животные выделяют из себя эти свои… ну… благовония лишь тогда, когда их испугают или рассердят, в спокойном же состоянии они никакого вреда окружающим не причинят. И с тех пор на нашей улице стоят тишь да благодать, никто не ссорится, не дерется, не включает громкую музыку.

Я отвергла намеки Беаты:

– Скунсы нам не помогут, а вот шакал или гиена очень бы пригодились. Но где их взять? В личном пользовании ни у кого не найдется…

– …а если попросить в зоопарке? – вызвался Павел. – Может, дадут на время.

– И как ты себе это представляешь? Приведешь на поводке гиену? Уверен, что она набросится на баранью ногу, а не на кого‑нибудь из нас?

Пока мы рассуждали, Алиция разыскала кошачий мешок с нужными химикалиями. За давностью лет два баллона вышли из строя, зато остальные действовали отлично и выдали такую вонь, что, перемешавшись с прежней, она просто отбросила нас на сто шагов.

***

Деваться нам было некуда, оставить Алицию с турчанкой на произвол судьбы – совесть не позволяла, и мы решили дружно взяться за дело. Общими усилиями пооткрывали в доме все окна и двери и уже через час достигли желанного успеха, причем при этом не опрокинули ни одного цветочка, только Павел влез ногой в горшок на подоконнике, из которого поднялась густая туча пыли. Знала я эту пыль, обычно она образовывалась из пролежавших годами семян бессмертников и молочая. Эта, однако, была какая‑то особенная. Позвав Алицию, я спросила, что было в этом горшке.

При виде необычной пыли Алиция испытала и радость и досаду.

– Ах, так вот где оно было! – радостно вскричала она и тут же разразилась гневной речью: – Конечно, кто‑то переставил горшок, я не могла его найти, когда пришла пора сеять, а теперь уже поздно. Наверное, совсем пропали, но попробую.