Стихотворения. Проза - Мацуо Басё

На пятнадцатый день, как и предсказывал хозяин, пошел дождь.

Полнолуние.Но погода на севереТак переменчива.

На шестнадцатый день небо прояснилось, и, решив набрать пурпуровых ракушек,269 мы сели в лодку и направили ее к Цветному побережью — Ироно хама. Если плыть по морю, то это в семи ри от Цуруга. Человек, которого звали Тэнъя, любезно позаботился о том, чтобы подготовили коробки с едой и бамбуковые сосуды с вином, приказал множеству слуг сопровождать нас, и, влекомые попутным ветром, мы добрались в мгновение ока. На побережье среди редких рыбацких хижин одиноко стоит храм Хоккэдэра. Там мы выпили чаю, подогрели сакэ, и это помогло справиться с тоской, которую навевали наступающие сумерки.

Как же тоскливо!Этот залив не уступит и СумаОсенней порой.270

Отхлынет волна —Вперемешку с ракушками — сорИз лепестков хаги.

Я попросил Тосая записать все, что произошло в тот день, записи эти мы оставили в храме.

Роцу встретил меня в Цуруга, чтобы вместе идти в Мино. Наняв лошадей, мы добрались до Оогаки, где встретились с пришедшим из Исэ Сора, а скоро, подгоняя коня, появился Эцудзин, и мы собрались в доме у Дзеко. И днем и ночью навещали меня старинные друзья: Дзэнсэн, отец и сын Кэйко и многие другие. У меня возникло чувство, будто я вижу людей, которые, давно покинув этот мир, возродились в ином обличье, отчего было и радостно, и немного грустно. Дорожная усталость еще не покинула меня, но поскольку шел уже шестой день Долгой луны, я снова сел в лодку, надеясь успеть поклониться святыням Исэ.271

На две половинкиРаспалась ракушка. В ФутамиУходит осень.272

И пресно-сухое и сочно-яркое, и могучее и эфемерное — многое прошло перед взором учителя, когда путешествовал он по северным тропам: беспечно пускаясь в путь, восторженно хлопал в ладоши, опуская голову на изголовье, запечатлевал увиденное в душе. Иногда надевал плащ и шел вперед, влекомый духом странствий, иногда, присев у дороги, наслаждался прекрасным видом. И так, сотней разных чувств обуреваем, русалочьим жемчугом слез смачивал кисть. И это все — странствия, это — вместилище дарований! Жаль одного — что оказался человек этот слишком слаб и что прибавилось у него в бровях седины.

Написал Сорю,273 начало лета Седьмого года Гэнроку (1694)

Четвертый год Гэнроку, год Овцы, стихия металла, 18-й день месяца Зайца274

Бродя по Сага, навестил Керая в его хижине Опадающей хурмы — Ракусися.275 Со мной был и Бонте,276 но когда смерклось, он вернулся в столицу. Я же остался, ибо таково было желание хозяина, нарочно обновившего седзи, очистившего сад от зарослей хмеля и предоставившего мне для ночлега уголок в своей хижине. Он поставил в мою комнату столик, положил тушечницу, разместил рядом сундучок для книг, в котором я нашел собрание произведений господина Бо,277 Императорскую антологию «От одного поэта по одному стихотворению»,278 «Повесть о передаче мира»,279 «Повесть о Гэндзи»,280 «Дневник из Тоса»,281 Собрание «Сосновая хвоя»,282 приготовил пятиярусную шкатулку из расписного китайского лака, наполненную разными сладостями, и присовокупил к ней кувшинчик отменного сакэ и чарку. Постельные принадлежности, равно как и кое-какую немудреную снедь, я привез с собой из столицы, а потому всего у меня оказалось вдоволь. И вот, позабыв о всегдашней своей нищете, наслаждаюсь чистотой и покоем.

19-й день

Примерно в середине часа Лошади283 отправился в храм Ринсэндзи. Перед ним течет река Ои, справа высится гора Арасияма, еще правее — селение Мацуо. На дороге — толпы паломников: одни спешат к храму поклониться бодхисаттве Кокудзо,284 другие бредут обратно. В бамбуковой чаще в Мацуо есть место, которое зовут усадьбой Кого.285 Впрочем, таких мест в Верхнем и Нижнем Сага — три, и как сказать, какое из них настоящее? Поскольку рядом находится мост Придержи Коня — Коматомэ-но хаси, у которого якобы осадил своего коня Накакуни,286 то почему бы не предположить, что это было именно здесь? Могила же находится в бамбуковой роще неподалеку от Трех Чайных домиков. Рядом — вишня, ее посадили нарочно для того, чтобы заметить место. Да, даже тот, кто по милости благодетеля спит на ложе из парчи или узорчатого шелка, в конце концов становится сором и пылью в бамбуковой чаще. Как тут не вспомнить былые дни, когда зеленели ивы в деревне Чжаоцзюнь и цвели цветы у усыпальницы феи с горы Ушань287?

Печально!Каждый станет ростком бамбука — таковУдел человека.

Тора Бурь — Араси.В бамбуковой чаще ветерТропу проложил.

Когда солнце стало клониться к западу, вернулся в Хижину Опадающей хурмы. Из столицы приехал Бонте. Керай уехал в столицу. Легли спать.

19-й день

Пришла монахиня Уко,288 она хочет посмотреть на праздник в северном Сага.289

Из столицы вернулся Керай. Прочел строки, которые сочинил по дороге сюда:

Друг друга тузятМальчишки — им точно по ростуПоле пшеницы.290

Хижина Осыпающейся хурмы не обновлялась с тех пор, как была построена при прежнем хозяине, и кое-что уже обветшало. И все же нынешнее печальное запустение трогает душу куда больше, чем былое благополучие. Покрытые резьбой балки и расписные стены искорежены ветрами, пропитаны влагой дождей, причудливых форм камни и диковинных очертаний сосны исчезли под разросшимся хмелем, но перед бамбуковым настилом галереи благоухает покрытое цветами мандариновое деревце — юдзу:

Цветы мандарина.О прошлом, верно, тоскуетЗала для трапез…

Кукушка.Проникает в чащу бамбуковуюЛунная ночь.

Монахиня Уко

Я снова приду.К тому дню подрумяньте ягоды,Горы Сага.

Жена старшего брата Керая прислала нам сладости и разные коренья. Сегодня ночью супруги Бонте остались ночевать, так что под одним москитным пологом пришлось лечь впятером — голова к голове, спать в такой тесноте было трудно, и едва перевалило за полночь, все поднялись и, вытащив приготовленные на следующий день сладости и чарки, оставшееся до рассвета время скоротали в беседе. Как-то прошлым летом мы заночевали в доме Бонте и оказалось, что под одним пологом, покрывавшим площадь в два дзе,291 собрались люди из четырех провинций.292 Вспомнив теперь сложенные в тот раз строки: «В четырех головах — разные мысли // И сновидений // Четыре вида293», — мы развеселились. Когда рассвело, Уко и Бонте вернулись в столицу. Керай же остался.

21-й день

Вчера ночью не спал, настроение скверное, да и погода — не то что вчера: небо хмурится с самого утра, временами принимается идти дождь, поэтому весь день провел в постели. Когда смерклось, Керай ушел в столицу. Вечер скоротал в одиночестве, а поскольку целый день лежал, то ночью не смог заснуть, и истомленный бессонницей, извлек свои старые записи, сделанные еще в Призрачной обители, и принялся их переписывать набело.

22-й день

С утра шел дождь. Сегодня никто не приходил, от скуки записывал всякие пустяки, просто так, чтоб развлечься. Вот кое-что из записанного:

Душой соблюдающего траур владеет печаль, душой пьющего вино владеет радость. Когда преподобный Сайге сложил: «Тишина и покой. // И когда б не они…»,294 его душой владели тишина и покой. Еще он сложил:

В горную кельюКого ты еще зовешь,Зовущая птица,Ведь я собирался здесьВ одиночестве жить…

Нет ничего более приятного, чем жить в одиночестве. Отшельник Тесе295 говаривал: «Ежели гость обретает помня покоя, хозяин теряет полдня покоя». Содо всегда восхищается этими его словами. Я тоже сложил как-то, когда в одиночестве жил в одном монастыре:

Тягостно жить,Подари мне покой одиночества,Кукушка.

К вечеру пришел посланец с письмами от Керая.

Оказывается, в столицу из Эдо вернулся Отокуни296 и привез с собой множество писем от моих старинных друзей и учеников. Меж ними было и письмо Кекусуя,297 в котором тот писал, что навестил оставленную мною Банановую хижину и встретился с Соха.298