Вот пуля пролетела - Василий Павлович Щепетнёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы доверяете слуге свои деньги?
— Если я доверяю слугам свою жизнь, отчего не доверить деньги?
— Положим, жизнь ваша слуге ни к чему, а вот деньги…
— Нет, слуги у меня разумные. Допустим — чисто умозрительно — что слуга похитит мои деньги. Тысяч пять или десять. Пусть сто тысяч. Ну, а дальше? Полиция разыщет его чрезвычайно быстро, много ли среди нас турок? И ради двух, трех дней или даже недели разгульной жизни идти на каторгу? Ну нет, на это способен только дурак. А я дураков на службу не беру. Да и какой разгул? Мустафа — правоверный мусульманин, для него не существует вино, не существуют легкодоступные женщины, не говоря уже о том, что кража — тяжкий грех, запрещённый Аллахом. Нет, я могу вверить Мустафе любую сумму безо всякой опаски. Она у него — как в банке. Тем более, что он всегда при оружии, и умеет им пользоваться.
— Позвольте спросить, — подал голос Пылкий Юноша, — ваш слуга и в городе ходит с кинжалом на боку? И полиция разрешает?
— Мустафа может ходить с кинжалом или саблей даже в присутствии государя императора. Такую привилегию дал ему покойный Государь Александр Павлович, причиной тому был один случай. Не знаю, подтвердит тот рескрипт ныне царствующий Николай Павлович, но почему бы и нет? Хотя, конечно, вряд ли они увидятся.
— Ты, Пьер, лучше кликни слугу.
— Слушаюсь, дяденька. А мне можно будет с вами?
— А у тебя есть ли деньги?
— Сто рублей, маменька дала.
— Если маменька, то можно. Испытай везение, — и, когда Пылкий Юноша вышел, объяснил Магелю:
— Молодость всего хочет попробовать, это её свойство. Пусть уж поиграет среди порядочных, приличных людей, а то ведь может встретить и мошенников.
Вошёл слуга.
— Принеси-ка нам, братец, карты. Они у вас чьи?
— Известно, от купца Вострикова, честь по чести.
— Ну, принеси дюжину, что ли.
— Я и взял как раз дюжину, — и слуга положил запечатанные колоды на стол.
— Молодец. Ступай пока.
И они сели за стол.
Магель играл вяло, порой пропуская талии. Сначала проиграл, потом отыгрался, но проигрыши шли чаще и чаще.
Другие играли азартнее, и вскоре в банке было уже десять тысяч, даже больше.
— А я в выигрыше! — гордо сказал Пьер. — Начал со ста рублей, а теперь у меня триста!
— А я в проигрыше, — вздохнул Магель. — Три тысячи проиграл. Ладно, пустяки. Кто не рискует, тот не рискует.
— Остроумное замечание, — сказал Кугель.
— Однако ж не хочется кончать вечер на печальной ноте. Мустафа, принеси запасец.
— Но, господин, он потому и запасец, что на крайний случай.
— Поговори у меня! Неси!
Мустафа не торопился, и банк к его приходу вырос до пятнадцати тысяч.
Наконец, он пришел и принес небольшую, но и не маленькую шкатулку чёрного дерева.
Барон открыл её изящным ключиком.
— Это золотой ключик, или позолоченный? — спросил Пылкий Юноша.
— Позолоченный. Золото слишком мягкий материал для ключа.
— Учись, Пьер, как ведут себя благородные люди, — сказал Пожилой Помещик. — Ни тебе досады, ни страха. Это игра, приятное времяпрепровождение.
— Господа, я что-то подустал. Играю ва-банк, — и Магель отсчитал три пачки пятидесятирублевых ассигнаций, по пяти тысяч в пачке.
— Извольте, — Кугель прометал карты, и Магель опять проиграл.
— Мустафа, приготовь ещё кофию, — приказал барон. — Господа, на вас готовить?
Все отказались, предпочтя вино.
Пока турок готовил кофий, игра продолжалась, один лишь Магель с легкой досадой смотрел на стол, но сам не играл.
Мустафа, наконец, принес напиток.
— И сигару, — потребовал барон.
Турок достал золотой футляр, раскрыл, извлек сигару, кинжалом обрезал кончик и с поклоном подал господину.
Магель от свечи зажег её и закурил.
— Скажите, — опять обратился к барону Пьер, — этот футляр позолоченный, или просто золотой?
— Просто золотой, — ответил Магель. Кофий и сигара очевидно вернули ему благоприятное расположение духа.
— Сколько в банке сейчас? — спросил, наконец, Магель.
— Сорок девять тысяч.
Магель пересчитал свои деньги.
— Ровно пятьдесят тысяч, — сказал он, вскрыл одну пачку, отложил тысячу. — Это на обратный путь, нельзя же рисковать остаться без денег.
— Бери пример, Пьер, — опять сказал Кугель. — Вот они, главные качества игрока — благородство, хладнокровие и предусмотрительность.
— Играю ва-банк, — заявил Магель.
Кугель невозмутимо начал метать. Валет направо, король налево.
Барон открыл карту.
— Я выиграл! — сказал он.
— Ваш валет убит, — ласково ответил Кугель.
— Это не валет. Это король, — ещё ласковее ответил Магель.
Все посмотрели на карту, лежавшую на столе. Король пик.
— Я всегда уважал царя Давида, — продолжил барон, и ловким движением передвинул выигрыш к себе.
— Но… Но как? — воскликнул Кугель.
— Что — как? Это всего лишь случай. Каприз игры. Собственно, я выиграл, я выиграл… тридцать одну тысячу, так. Остальные и так были мои. Что ж, господа, будем играть дальше? В банке девяносто восемь тысяч! Нет? Тогда я, пожалуй, попрощаюсь. Пойду спать. Смогу соснуть часиков пять. С проигрышем я бы, пожалуй, и не уснул от досады, а выигрыш приносит покой. Мустафа, убери деньги!
Турок ловко сложил купюры и спрятал их. Потом оглядел присутствующих и подкрутил ус.
— Всего хорошего, господа! Благодарю за прекрасный вечер! — Магель отдал общий поклон.
— Да, господин Пьер, позвольте вам подарить на память о нашей встрече! — и он протянул Пылкому Юноше золотой футляр от сигары.
Все смотрели, как за бароном и его слугой закрывается дверь. Смотрели и надеялись… на что тут надеяться!
— Как же так, Кугель? Как же так?
— Чем угодно могу поклясться — там должен быть валет. Мне ли не знать эти колоды!
— Но это король! Король пик!
— Позвольте, — Пылкий Юноша взял колоду барона, разложил карты. — Все точно, это король из колоды. Ты, дядюшка, промахнулся!
— И мы потеряли почти все наши деньги! — заключил Честный Полковник.
— Но… Может, есть какой-то способ? — начал Кугель, а потом махнул рукой.
— Именно, Кугель, именно. Какой способ? Мы не со своим братом связались. Этот Мустафа, стоит Магелю только мигнуть, нас освежует, как зайцев. Да, жалко. Но нужно в ножки поклониться за науку.
— Как бы сейчас нам пригодились те пять рублей, — ехидно сказал Пылкий Юноша.
— Продадим твой подарок, — отпарировал Почтенный Полковник. — Как-никак, золото.
— Ну, нет. Это — память, в утешение. Тут, кстати, что-то написано. «Prestidigitatio et hipnosis» Должно быть, сорт сигары.
— Но как я мог, как я мог ошибиться, — продолжал шептать Кугель…
=====
Сообщение автора: Открываю подписку .
Глава 7
Индейское снадобье
Здесь, на почтовой станции только и понимаешь, как хорошо быть генералом. Лошадей проезжающим отпускают не по живой очереди, а по очереди чина. Генерал —
