Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чем же таком он мечтал, наш судостроитель? — спросил Мэтью.
— Это заняло некоторое время, но следующая улица, которую проложит наш добрый мэр Френч, будет названа именем ван Ковенховена. Она уже нанесена на новую карту.
— Вот ведь сукин… — с усмешкой сказал Грейтхаус.
— Сэр! — резко оборвала его Берри. — Я вас попрошу!
Он сердито посмотрел на нее, но вспышка его уже угасла, и он так сильно стал чесать затылок, что Мэтью подумал: «Сейчас пойдет кровь».
— Похоже, ничего не вышло, — сказал Мэтью, бросив взгляд на Зеда.
Невольник складывал инструменты в ящик — они сгодились для работы над многими из лучших представителей нью-йоркского общества, ушедшими в мир иной, а также покойниками из его низших слоев. Действительно ужасно, когда человек со способностями Зеда обречен всю жизнь таскать бревна и бочки с дегтем, но, похоже, его судьба была решена.
— Постойте! — сказал Грейтхаус, как будто читая мысли Мэтью. — О какой сумме идет речь? Чтобы выкупить его у ван Ковенховена?
— Зед ушел с молотка за тридцать два фунта шесть шиллингов. Это больше половины моего годового жалованья. К тому же, зная ван Ковенховена… если его и удалось бы уговорить продать раба, он захочет получить прибыль на вложенный капитал.
Грейтхаус так и стоял с отвисшей челюстью.
— Тридцать два фунта?
Сумма была огромная, чтобы заплатить ее в один прием.
— Разумеется, как я уже говорил, на Зеда претендовал не только я — и не только ван Ковенховен. Когда в схватку вступили такие люди, как Корнелий Рамбоутс и Джон Аддисон, это стало больше похоже на личное соревнование, чем на деловую покупку.
Мэтью думал о том, что можно было бы сделать, если бы у него появились тридцать два фунта. Он заплатил бы все свои долги, купил бы новых костюмов, заказал бы небольшой камин в свою молочную (Мармадьюк, похоже, не собирался раскошеливаться на это, пока не нагрянут первые холода). И еще прилично осталось бы, чтобы несколько месяцев питаться и попивать эль в «Рыси». Его поражало, как люди могут просто выбрасывать такие деньжищи на ветер.
— Я мог бы, наверное, раздобыть фунтов семь или восемь, — сказал Грейтхаус, морща лоб. — Ну, может, максимум десять.
— Сэр, ваш настрой и намерение достойны похвалы, — с легким поклоном сказал Маккаггерс. — Но это еще не вся цена. Не далее как в прошлом месяце Дэниел Пэджетт обратился к лорду Корнбери с просьбой оформить вольную его рабу Вулкану, чтобы тот смог открыть кузницу. Насколько мне известно, Корнбери потребовал и получил за свою подпись десять фунтов.
— Сукин… — Грейтхаус прикусил язык. Но так как Берри промолчала, он закончил: — Сын!
— Мне жаль, — сказал ему Маккаггерс. — Но так обстоят дела.
Грейтхаус замялся; Мэтью видел, что запал его иссяк, просто уже нечего было сказать. Мэтью знал, что Кэтрин Герральд оставила ему какие-то деньги на содержание конторы, но о том, чтобы потратить столько сразу, не могло быть и речи. Это понимали и он, и Грейтхаус, и Маккаггерс.
Наконец Грейтхаус сказал, не обращаясь ни к кому в особенности:
— Ну что, мы, наверное, пойдем. — И все же сделал последнюю попытку; стучаться в непробиваемые стены было в его обыкновении. — Как вы думаете, если бы ван Ковенховен знал, какие у Зеда способности, он бы прислушался к голосу разума?
— Можете попробовать, — ответил Маккаггерс, — но это, вероятно, только заставит его поднять цену.
— Ладно. Спасибо.
Грейтхаус еще немного понаблюдал, как работает Зед, и резко направился к выходу.
Мэтью уже собирался последовать за ним, как вдруг Берри спросила у коронера:
— Прошу прощения, но мне хотелось бы знать… умеет ли Зед читать или писать?
— По-английски — нет, на своем родном языке — возможно. На той работе, которой он занят у меня, ему незачем читать или писать. Он лишь следует указаниям, которые я ему даю словами или знаками.
— Тогда позвольте спросить, откуда вы знаете, что он умен?
— По двум признакам, — ответил Маккаггерс. — Во-первых, он точно исполняет поручения. А во-вторых, есть его рисунки.
— Рисунки? — удивленно спросила Берри, а Грейтхаус остановился у двери и оглянулся.
— Да. Вот некоторые из них. — Маккаггерс прошел через комнату и достал с верха книжного шкафа несколько листов бумаги. — Думаю, он не будет возражать, если я вам покажу, — сказал он, хотя Зед повернулся на стуле и смотрел на них с каким-то напряженным вниманием, отчего у Мэтью поползли по затылку мурашки: а вдруг невольник решит, что его рисунки не предназначены для чужих глаз?
Маккаггерс вручил Берри листы. Теперь наступила очередь Мэтью смотреть через ее плечо. Грейтхаус вернулся, чтобы тоже взглянуть на рисунки из-за ее спины.
— Он их десятка два сделал, — пояснил Маккаггерс. — Моими черными грифелями. Ломал их, надо добавить, как палочки для трута.
Нетрудно было понять, как это происходило. В некоторых местах бумага была просто прорвана силой нажима. Но теперь Мэтью стало ясно, почему Зед столько времени проводит на крыше ратуши.
Первый рисунок являл собой вид Нью-Йорка и Большого дока, запечатленный Зедом со своего наблюдательного пункта. Но это были не те город и док, которые каждый день видел Мэтью. Казалось, эти толстые черные восковые линии зданий и похожие на каноэ формы парусников принадлежат некоему другому, первобытному миру; солнечный круг представлял собой линию, которая все закручивалась и закручивалась, пока, очевидно, не отломилось острие грифеля, оставив на пейзаже уродливый размазанный след. Вид был отталкивающим и чуждым, черные линии извергались из квадратов труб, а внизу замерли
