Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг

Эстафета поколений тем не менее имела другой долговременный эффект, отмеченный Кристофером Кларком в биографии императора Вильгельма II. Длительное владычество реакционного деда, стремившегося держать в абсолютном повиновении не только страну, но и всю семью, ослабляло влияние родителей на сына-принца и в то же время приближало к нему внука, на что и рассчитывали Бисмарки. В октябре 1886 года тогда двадцатисемилетний принц рассказал о семейных отношениях Герберту фон Бисмарку, а тот передал суть разговора отцу. Кларк пишет:

...

«Принц… говорил, что беспрецедентное сосуществование трех взрослых поколений в одном монаршем семействе ставило отца в трудное положение. Во всех других случаях – и в правящих, и в обычных семьях – отец всегда властвует, и сын финансово от него зависим. Однако принц (Вильгельм) не чувствовал себя зависимым от отца, не получая от него ни пенни, поскольку все давал глава семьи – дед… Это, конечно, доставляло большие неприятности ее высочеству (кронпринцессе)»33.

Кларк считает, что альянс старости и юности имел и внутриполитические, и внешнеполитические последствия. Прусское королевство, «срединное государство», всегда было вынуждено ориентироваться либо на западные державы – Францию и Великобританию, либо на Россию. Вильгельм I симпатизировал России, был связан с Романовыми не только семейными узами, но и врожденными реакционными инстинктами. Фридрих III и Виктория тяготели к Англии, либерализму и к презренным евреям, олицетворявшим открытое общество и коммерциализм, ненавистный кайзеру и большинству людей в его окружении. Бисмарк, не принадлежавший ни к одному из лагерей, потворствовал инстинктам престарелого императора, чтобы доставлять ему удовольствие, но никогда не привязывал свою внешнюю политику и германский рейх к России, скорее наоборот. На разных этапах он рассматривал вариант сближения с Англией, но не встретил большого энтузиазма со стороны Дизраэли и его тори, тем более со стороны либералов и их лидера Уильяма Юарта Гладстона, воплощавшего все то, что Бисмарк не переваривал в либерализме, хотя сам Гладстон был правоверным прихожанином англиканской церкви, а не евреем. Теперь канцлеру предстояло иметь дело с упрямым молодым человеком, который с самого начала настроился на то, чтобы править страной самостоятельно, а не превращаться в агента великого Бисмарка. Принц разделял многие его взгляды, но был слишком своеволен, отличался к тому же склонностью к внешней броскости и двойственным отношением к новому индустриальному обществу, присущим молодым представителям прусского правящего класса, и не мог стать авторитетом для постаревшего джентльмена из Фридрихсру.

Вильгельм II вошел в современную историю Германии как самая неординарная, если не самая одиозная личность. Его именем названа и эпоха, в которую он царствовал, – с 1888 до 1918 года: ее окрестили «Вильгельмской» по примеру эпохи его бабушки королевы Виктории, правившей Великобританией с 1837 до 1901 года, хотя сравнение скорее всего многим покажется неуместным. Пристрастие к внешнему блеску, агрессивность речей, вычурная манера одеваться, острословие, драчливость и незаурядные способности на ходу сочинять лозунги вполне соответствовали духу эпохи бурного наращивания экономической и военной мощи германской империи, предшествовавшей Первой мировой войне. Он начинал войну в 1914 году, и его отречение 10 ноября 1918 года позволило заключить перемирие. Многие в Германии и практически все за ее пределами обвиняли Вильгельма в развязывании Первой мировой войны, и лозунг «повесить кайзера» был самым популярным в Англии во время выборов «хаки» в 1918 году [103] .

Вильгельм II родился 27 января 1859 года. Из-за тяжелых родов он появился на свет с поврежденной левой рукой и впоследствии никогда не мог ею пользоваться полноценно. В мае 1870 года кронпринцесса писала королеве Виктории: «Вильгельма начинает смущать то, что он отстает от других мальчишек, даже младших, в физических упражнениях – он не может быстро бегать, потому что теряет равновесие, не может ни ездить верхом, ни взбираться, ни нарезать себе еду»34. К нему определили очень сурового наставника, применявшего изуверские методы и для исправления физического недостатка, и для развития умственных способностей. Мать хотела, чтобы он стал таким же, как «наш любимейший папа, его достойным внуком, и душой и интеллектом, достойным внуком нашего рода»35. Какое воздействие на юного принца оказали наличие физической неполноценности и завышенные материнские ожидания – эта проблема, безусловно, интересовала психологов и психиатров, включая Фрейда. Чрезмерная импульсивность Вильгельма, резкие перемены настроения и приступы жестокосердия сеяли сомнения в том, что он в состоянии здраво править империей. Мать хотела также, чтобы принц знал жизнь простых людей. Наставник водил его к беднякам, и он стал первым отпрыском Гогенцоллернов, отданным на учебу в обычную школу – gymnasiumв Касселе, а затем – в университет. Подобно Бисмарку, он не получил настоящего прусского воспитания, не учился в Kadettenanstalt, и, как считает Кларк, в результате у него отсутствовали навыки самоконтроля и дисциплины, которые вырабатываются полноценным прусским военным обучением36. Ему претили ценности родителей (абсолютно нормальное явление), и он тянулся к деду (в этом тоже нет ничего особенного), но дед все-таки был императором Германии, воякой по призванию и реакционером в политике, дядей царя Александра II, и у юного Вильгельма сформировалась альтернативная политическая модель. Он прошел военную службу, став карикатурой на офицера-юнкера в элитном полку с соответствующими манерами поведения, предубеждениями и речевыми изысками.

В то же время Вильгельм полюбил романтизм, мифотворчество и песенные стихи Фили Эйленбурга, вещи, совершенно ненужные Бото фон Ринеккеру и другим гвардейцам, описанным Фонтане. Он был умен, обаятелен, понимал толк в современной технологии, но отличался вспыльчивым нравом и довольно грубым чувством юмора. Бисмарки пытались сманить принца на свою сторону и сделать из него послушного и уступчивого императора, однако к июню 1887 года стало ясно, что у них ничего не получится. Гольштейн записал разговор с Гербертом на эту тему:

...

«Меня поразило то, как два дня назад Герберт говорил о принце Вильгельме… У принца нет ни стойкости, ни выдержки – он хочет лишь, чтобы его развлекали. В армейской жизни ему нравилось только наряжаться в красивую униформу и маршировать по улицам под музыку. Он мнит себя Фридрихом Великим, но не обладает ни его талантами, ни знаниями. Фридрих Великий в молодости неустанно работал и развивал свой интеллект, в том время как принц Вильгельм растрачивает впустую свои способности на общение с лейтенантами Потсдама. И холоден, как кусок льда. Он убежден, что люди существуют только для того, чтобы их использовать – для работы или развлечения, и даже тогда они пригодны лишь на определенный период времени, после чего от них надо избавляться…