Отрезок пути - Iris Black

Эти слова вызывают у Фиренце приступ безудержного веселья.

– В точности, как у меня! – с довольным видом сообщает он. – Я в детстве тоже чесаться начинал в его присутствии. А Ронан утверждал, что я все выдумываю.

– Вам двоим следовало быть братьями, – Ронан закатывает глаза. – Просто феноменальное сходство!

Эти шуточки помогают мне немного успокоиться. Как бы то ни было, я действительно здорово перенервничал. Не думаю, что они могли бы нас убить, раз даже Амбридж не убили, но лишние проблемы нам совершенно ни к чему. Еще хорошо, что сюда не Бейн пришел. Я видел его на первом курсе, и у меня сложилось впечатление, что такого дикаря еще поискать. Уверен, с ним бы точно не вышло договориться.

Приближаются пасхальные каникулы. Я рассчитывал, что получится провернуть то же самое, что и во время рождественских, но, кажется, ничего не выйдет. Тогда в школе вообще никого не осталось, а сейчас домой не все собираются. Парвати и Падма говорят, что точно останутся. Не потому, что им так уж хочется, – просто боятся, что родители их назад не отпустят. И не только у них такая проблема.

Дело в том, что о нас иногда рассказывают по «Поттеровскому дозору». Конечно, Джинни – человек здравомыслящий, в душещипательные подробности не вдается, поэтому по радио сообщают, так сказать, облегченные версии событий. Но даже этого достаточно, чтобы заставить нервничать некоторых родителей.

В общем, придется мне остаться в школе на законных основаниях. Кэрроу, конечно, по пятам ходить будут, но здесь ничего не поделаешь. Если хоть кто-то остается, я тем более не имею права делать вид, что меня здесь нет.

За прошедшее время Тори уже несколько раз передавала мне зелья. Эта девочка – настоящий мастер конспирации! Пройдет мимо, слегка задев плечом, а в следующее мгновение я уже чувствую в кармане приятную тяжесть очередного флакона. И вид у нее при этом такой, словно она была бы только рада, если бы я скончался прямо у нее на глазах. Ребята считают, что она ужасно надменная. А когда я напоминаю, что она на нас не нападает и даже не особенно хамит, заявляют, что она не делает этого только потому, что не желает пачкать свои чистокровные аристократичные руки.

Смешно. И одновременно злость разбирает. Впрочем, они правы, со стороны все это именно так и выглядит. В один из вечеров я не выдерживаю и спрашиваю у Северуса, не обучал ли он ее шпионским фокусам в частном порядке. Северус невозмутимо отвечает, что в частном порядке обучал ее только игре в шахматы. Поначалу мне кажется, что он шутит, но выясняется, что это не так.

Вообще, оказывается, когда он был деканом, у него складывались очень интересные отношения со студентами. С одной стороны, он старался держать их в ежовых рукавицах, требовал соблюдения правил и примерного поведения. Нарушителей наказывал строго, но исключительно за закрытыми дверями, причем, баллы снимал только в крайнем случае, чтобы проступок одного студента не бросал тень на весь факультет и не превращал его самого в парию. С другой же стороны, он всегда старался их выслушать и по возможности выполнять просьбы, а в присутствии посторонних – нас, то есть – всегда прикрывал и выгораживал. Всего этого Северусу, видимо, было мало, поэтому он еще и лично беседовал с каждым первокурсником после распределения, а также бывал у них дома, чтобы посмотреть, кто как живет, и пообщаться с родителями.

Все это заставляет меня задуматься и даже немного пожалеть, что учусь в Гриффиндоре. Я всегда считал МакГонагалл хорошим деканом, но она дружит с бабушкой, поэтому и дома у нас, разумеется, бывала неоднократно. А вот о том, чтобы она посещала других студентов, я не слышал. Ну, магглорожденные не в счет – беседа с их родителями входит в обязанности заместителя директора. Я озвучиваю свою мысль Северусу, но он только пожимает плечами и холодно говорит, что декан Гриффиндора не отчитывается перед ним в своих действиях, однако, насколько ему известно, она не бывала дома даже у Гарри.

Это странно. И неприятно, если честно. Хотя, надо признать, до разговора с Северусом я бы и не задумался о том, что она вообще должна все это делать. Но сейчас сравнение явно не в ее пользу. И даже в этом учебном году… Она разговаривала с нами в самом начале сентября, но с тех пор мы с Джинни были в ее кабинете только пару раз. Она просила нас поберечь себя и стараться открыто не конфликтовать с Кэрроу. И все, в общем-то. Ну, конечно, она помалкивает, если встречает нас в коридоре после отбоя, не допытывается о наших планах, прикрывает, когда может… Нет, все-таки я зря плохо про нее думаю! Просто у нее нет таких возможностей, как у Северуса. И потом, она столько лет была заместителем Дамблдора – тоже ничего хорошего.

Да и вообще, можно ли кого-то осуждать? Все мы делаем то, что можем себе позволить. Если МакГонагалл начнет вызывать на дуэль этих мерзавцев по каждому поводу, ее быстренько отправят в Азкабан, и она тем более ничем не сможет нам помочь. Северус вон вообще с ними как будто во всем соглашается, но при этом делает больше, чем все остальные преподаватели вместе взятые.

Мои размышления прерывает появление Лауди, который с ненавистью сообщает, что Хелли и Рэмси готовы принять меня прямо сейчас. Вообще-то я настроился провести этот вечер с Северусом, но он, кажется, такой вариант даже не рассматривает – сразу указывает на дверь. Думаю, ему и самому интересно, что происходит с эльфами в целом и с Лауди в частности. Хелли и Рэмси он тоже давно не видел. Во-первых, и других дел хватает, а во-вторых, они категорически против его посещений. Странно даже, что они решили поговорить со мной, а не с ним. Тем более, надо идти.

Допив кофе одним глотком, я быстро поднимаюсь. Лауди несется вперед, словно взбесившийся грифон, и я с трудом за ним поспеваю. До кухни мы добираемся за считанные минуты. Проходим мимо снующих туда-сюда эльфов – ужин был совсем недавно – и оказываемся перед входом в королевские покои.

– Будьте осторожны, мистер Лонгботтом, – с явной агрессией говорит Лауди и взмахом руки приглашает меня войти.

Я только качаю головой, удивляясь его поведению, и захожу внутрь. В гостиной царит розоватый полумрак. Заметив на великолепном диване две маленькие фигурки, я подхожу к ним и застываю в изумлении. Да, Хелли и Рэмси уже здесь, но в каком виде! Рэмси лежит в самом углу, завернувшись в плед, словно в кокон, и стучит зубами, как от холода, то и дело вздрагивая всем телом. Хелли, судя по всему, чувствует себя лучше, но выглядит тоже неважно – лицо бледное, лоб покрыт испариной, ярко-голубые глаза стали какими-то мутными. Она тоже кутается в шерстяной плед.

– Что с вами такое? – ошарашено спрашиваю я.

– Сядьте, мистер Лонгботтом, – тихим голосом просит Хелли. – Сил нет смотреть на вас снизу вверх.

Я подчиняюсь и повторяю свой вопрос.

– Это не ваша забота, – отвечает она.

– Но я хочу знать! Возможно, я смогу помочь.

– Помочь вы не сможете, мистер Лонгботтом, – Хелли качает головой. – Это плата за власть, за могущество. За все приходится платить.

– Я не понимаю…

– Скажите, что, по-вашему, такое школа Хогвартс?

– Ну… – я слегка теряюсь от такого вопроса. – Здание… замок…

– Безусловно, – она шелестяще смеется. – Но в мире много зданий. И некоторые из них даже являются замками. А школа – это, прежде всего, ученики. И защита школы, которую мы с братом обеспечиваем, – это, прежде всего, защита учеников. А разве сейчас они защищены?

– Вы хотите сказать, что страдаете из-за нас? Но как?..

– Это невозможно объяснить, мистер Лонгботтом, – Хелли ежится и плотнее закутывается в плед. – Любой вред, который причиняют ученикам, сказывается и на нас тоже. Я, конечно, не говорю о глупых потасовках между студентами, хотя и здесь порой доходит до крайностей. Мы не умрем от этого, но чувствуем себя препаршиво.

– Так вот почему Лауди на нас злится… – догадываюсь, наконец, я.

– Вы правы, – подтверждает она. – Лауди очень предан нам, а вас ошибочно винит в нашем состоянии. Умом он понимает, что вы не при чем, но, думаю, вы и сами знаете, как это бывает. Не держите на него зла. Это пройдет. Могу я обратиться к вам с просьбой?

– Конечно, Хелли.

– Постарайтесь как можно меньше обременять его заданиями.

– Я и так стараюсь не дергать его лишний раз, – замечаю я. – Только в крайних случаях.

– Мне хорошо известны ваши «крайние случаи», мистер Лонгботтом, – сухо говорит Хелли, и я чувствую, что краснею. – Я прекрасно понимаю вас, однако мне хотелось бы, чтобы вы привыкали обходиться без помощи эльфов.

– Простите…

– Не извиняйтесь. В любое другое время я не имела бы ничего против. Но Кэрроу уже начали использовать наших эльфов в качестве охраны. Мысль о том, что они могут помогать и вам, крутится у них в подсознании. Нельзя допустить, чтобы она была произнесена, вы понимаете?

– Да, – киваю я. – Страшно представить, что тогда начнется. Я не стану беспокоить Лауди.