Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - Франц фон Папен

Дуэль из-за Турции

Война на два фронта. – Опасность нападения на Турцию. – Конкурирующие предложения Гитлера и Черчилля. – Предложение мира при посредничестве Швеции. – Иден и Дилл в Анкаре. – Заверения Гитлера. – Югославская кампания. – Опасения русских. – Переговоры в штаб-квартире Гитлера. – Требования царя Бориса. – Поставки хрома из Турции. – Брожение в Анкаре. – Переворот в Ираке. – Месье Инёню предлагает свое посредничество. – Пакт о турецко-германской дружбе. – Германское вторжение в Россию. – В штаб-квартире Гитлера. – Очередное столкновение с Риббентропом. – Война с Америкой

Героическое сопротивление Греции привело к остановке итальянского наступления. Из докладов нашего посланника в Афинах, моего давнего коллеги князя Эрбаха, явствовало, что следует ожидать британского военного вмешательства. Это, в свою очередь, ставило перед Гитлером вопрос об оказании помощи Италии и выводило на передний план проблему Балкан в целом. Такое развитие событий давало классический пример трудностей ведения войны в составе коалиции, когда один из партнеров разрушает замыслы другого, поскольку между ними нет общей, согласованной платформы о целях и средствах борьбы.

Вслед за инструкторами и учебными подразделениями, которые Германия отправила в Румынию, в январе 1941 года последовали несколько дивизий. Если бы эта армейская группа была послана в Грецию, то ей пришлось бы пересечь территорию Болгарии, а это, несомненно, привело бы к вступлению в войну Турции. Необходимость выполнения ее обязательств в рамках Балканского пакта стала бы уже настолько очевидной, что она не смогла бы и впредь отказываться от этого, вопреки британскому давлению.

В это время Генеральный штаб по требованию Гитлера подготовил меморандум о наилучших методах продолжения войны с Великобританией в условиях, когда воздушная операция оказалась недостаточной для подготовки вторжения. В меморандуме настойчиво повторялась мысль о том, что нанесение смертельного удара по Британской империи возможно только путем нападения на жизненно важные для ее снабжения объекты – Суэцкий канал и нефтяные месторождения в Персии. Для Германии единственные пути выхода в эти районы пролегали по Североафриканской пустыне или через Сирию. При отсутствии морского господства в Восточном Средиземноморье второй из двух маршрутов должен был проходить по территории Турции. Надежды на итальянцев упали до нуля после провала их операции в Киренаике, а единственный альтернативный путь проходил вдоль исторической линии наступления[176] через Сирию в направлении дельты Нила.

В условиях, когда Турция принадлежала к враждебному лагерю, эта возможность также исключалась. Риббентроп, для которого международные соглашения ничего не значили, засыпал меня требованиями убедить турок в необходимости денонсации договора с Великобританией (поскольку Франция уже не могла больше рассматриваться в качестве активного участника соглашения) и заставить их выступить на стороне Германии. Мой обычный ответ, что Турция намерена выполнять свои договорные обязательства, не только казался ему непостижимым, но и служил доказательством моей неспособности как дипломата навязать туркам свою волю. Подход Гитлера был куда более реалистичным. Мне удалось ясно показать ему, что, хотя Германия сможет легко достичь проливов и форсировать их без излишних затруднений, его следующий этап наступления окажется для нас самоубийственным. Оборона Анатолии в условиях, когда наступающие войска будут иметь единственную линию снабжения, проходящую через Эскишехир и высокие горы Тавра, с бесчисленными мостами и туннелями, окажется для отважных и решительных турок делом очень простым. Мой военный атташе оказывал мне полнейшую поддержку, нарисовав для Генерального штаба наглядную картину того, с чем придется столкнуться при проведении подобных действий. Кроме того, во время одного из своих визитов в Германию я смог убедить начальника Генерального штаба генерала Гальдера в совершенной невыполнимости такой операции, и все это, вместе взятое, повлияло на Гитлера. Германское министерство иностранных дел очень любило принижать достоинства дипломатов – выходцев из военной среды, однако в некоторых случаях оказывалось, что и у них есть свои преимущества.

28 января я направил Гитлеру еще один большой доклад о положении в Юго-Восточной Европе, в котором особо указывал на опасности, связанные с подключением Болгарии к происходящим здесь боевым действиям. Я рекомендовал ему в случае, если он сочтет необходимым послать войска в Грецию для отражения угрозы британских десантов, непременно обратиться с личным посланием к президенту Турции. В нем ему следует указать на ограниченный характер проводимой операции, гарантировать неприкосновенность турецкой территории и пообещать отдать приказ всем германским частям не приближаться к болгаро-турецкой границе ближе чем на тридцать километров.

Именно в это время, как нам теперь известно, мистер Черчилль направил турецкому президенту личное послание, в котором обращал его внимание на опасности, возникающие в случае занятия болгарских аэродромов германскими военно-воздушными силами, и призвал Турцию, пока еще не поздно, принять необходимые оборонительные меры. Мистер Черчилль предлагал предоставить в распоряжение Турции десять британских эскадрилий истребителей и бомбардировщиков и позднее добавить к этому числу еще пять эскадрилий, действовавших в тот момент в Греции. Он также предлагал поставить сто зенитных орудий. Верным доказательством реалистического подхода турок к сложившейся ситуации служит то, что их министры, вопреки оказываемому на них сокрушительному давлению и столь щедрым обещаниям, предпочли довериться германским гарантиям и воздержались от вступления в войну.

Мои страхи перед угрозой расширения конфликта приняли такую острую форму, что в конце января я решил еще раз изучить возможности установления мира. Воспользовавшись доверием, которое оказывал мне король Швеции, я направил ему личное письмо с описанием ситуации, в котором спрашивал, не сочтет ли он для себя возможным обратиться к королю Англии с предложением о начале переговоров о мире. Письмо было передано через шведского поверенного в делах месье Туберга, который оказывал моим усилиям благожелательную поддержку. В то время я не знал, что мистер Черчилль отрицательно отреагировал на аналогичное предложение, уже сделанное прошлым летом шведским королем. Я повторил месье Тубергу пункты плана, который я в общих чертах передавал своему другу месье Виссеру, когда в подобной роли выступало голландское правительство, и надеялся, что это сможет придать добавочный вес предложениям, которые сделает король Густав. Он, однако, не пожелал рисковать получением вторичного отказа от его помощи и известил меня через своего поверенного в делах, что не считает момент подходящим для таких шагов.