Стихия (СИ) - Барминская Марианна

— Ой, нет, не люблю я все эти пафосные атрибуты моего статуса, — поморщился пожилой модник, и Максим, не выдержав, усмехнулся.

— Ну да, а черная перчатка с натянутым на нее перстнем только придаёт вам простоты и делает ближе к народу, я так сразу и подумал.

Мужчина недовольно сверкнул обычными серо-голубыми глазами, но недовольство тут же исчезло, когда он перевел взгляд на левую руку, упиравшуюся в пол. Подняв её, повертев и издав еще один трагичный вздох, от чего я раздраженно закатила глаза к мерцающему потолку, Правитель посмотрел на нас эпическим взглядом познавшего жизнь мудрого воина.

— Она обгорела в одном страшном сражении, — пояснил он, как-то сумев придать своему звонкому голосу басовитые нотки. — И обгорела не в простом огне, а хранящем в себе проклятие, которое должно было меня убить, полностью поглотив. А перчатка хранит в себе целительную магию, которая не позволяет злосчастному ожогу распространить свою черную магию. Так и живу. Ах, да, я ведь еще не представился! — оживился мужчина и оглядел нас так, словно мы были самыми любимыми его слушателями. — Меня зовут Польгерд Второй, но можете называть меня просто Поль. Всё-таки должны ведь даваться какие-то поблажки перед смертью, не правда ли? — почти с отеческой заботой спросил он, и меня чуть не вывернуло наизнанку от этой актерской игры.

— Можно я буду называть вас дедушка Поль? — растянув губы в самой ослепительной улыбке, на которую только была способна, произнесла я, и старикан тут же сменил заботу на жесткость.

— Предлагаю вам не наглеть и на первый раз прощаю, — отчеканил он, хотя даже его жесткость показалась мне наигранной. Каждую эмоцию он играл, а не переживал по-настоящему, и я не переставала пытаться понять, что же за человек скрывается под этой маской. — Я не седой, у меня белые волосы от рождения, — оскорбленно сказал он, снова откинув драгоценные пряди назад. Я насмешливо фыркнула, видимо, жить мне и впрямь совсем надоело.

— Ну, с черными волосами или лысым вы бы моложе все равно не выглядели, — нагло заметила я, и Макс, положив руку мне на талию, настойчиво притянул меня к себе, как бы говоря, чтобы я не перегибала палку. Я закусила губу, стараясь еще что-нибудь не ляпнуть, но это движение заметил и дедушка Поль.

— О, как нежно он прижал тебя к себе! — восторженно пропел Правитель, чем вызвал массовый вздох раздражения, но не обратил на него никакого внимания. — Любите друг друга, да? Как это печально, ведь в скором времени вам придется умереть. Зато умрете в один день, разве не романтично?

— Я буду гораздо более счастлив, — сквозь зубы начал говорить Макс, — если в один день мы умрём вместе с вами. Осчастливим целую Серебряную Долину. Хотя, я думаю, и Горную тоже.

Ну вот, меня просил не перебарщивать, а сам ляпнул куда более опасную фразу! Вот мы смертники-то. После этого я все-таки нашла одно положительное качество в Правителе — выдержку, так как он никак не отреагировал на очередную колкость со стороны пленников.

— Моя смерть войну не остановит, мальчик. Да, к тому же, мы почти победили, ведь вы сидите здесь, беспомощные и жалкие. Кстати, я удивлен, что вы так быстро пришли в себя, провалялись всего полтора дня. А вот столицу, которую вы разнесли, за полтора дня не восстановишь. Вот и кто здесь пострадавшая сторона? — с упреком вопрошал Поль, постоянно водя по нам стремительно меняющимся взглядом.

— Пф, — наконец-то заговорила, не выдержав, Эрика. — Мы не разносили весь город, только расчистили территорию вокруг вашего драгоценного дворца.

— Ой ли? — сощурившись, тихим и несущим угрозу голосом спросил Правитель, и я инстинктивно вжала голову в плечи, тут же получив успокаивающий поцелуй в макушку. — В твою воронку затянуло приблизительно шестую часть от населения столицы и множество домов. От твоего землетрясения, — мужчина посмотрел на Глеба, — по всему городу пошли трещины, ваш огненный командир иссушил почти всю растительность и испепелил домашнего скота, а ты, — он заглянул в мои глаза, словно проникая в самые потаённые закоулки души, — на треть опустошила Ашьолу и затопила всё, что было на пути к столице.

Мы подавленно молчали, пытаясь представить последствия нашей атаки дворца. Мы погубили множество невинных жизней, а вместо оправданной этой жестокостью победы сейчас сидим здесь, без силы и надежды на спасение. Столько жертв ради ничего. Теперь, даже если случится чудо и мы как-то одержим победу, наша вина никогда не искупится.

— Ничего бы из этого не случилось, — медленно и так же тихо заговорил Глеб, — если бы вы не пошли против самой природы и не выдернули на этот свет тысячи невинных душ, которые по праву заслужили покой, а оказались вынуждены страдать. Хотите подискутировать на тему, кто совершил более омерзительный поступок?

Поль задумчиво улыбнулся, словно признавая, что мы монстры в равной степени.

— Как вы смогли это сделать? — Макс задал вопрос, который никак не оставлял его в покое, но мужчина поднял руки вверх и отрицательно замотал головой, снова печально вздохнув и вернув себе облик восторженно-эмоционального старикана.

— Даже не спрашивайте, этим занимался не я. Я всего лишь направляю, генерирую идеи…

— Хотите сказать, что не обладаете никакой силой? — с усмешкой спросила я. — Никогда в это не поверю. Горная Долина не то место, в котором у власти мог бы удержаться обычный человек. Впрочем, вас могло бы спасти какое-нибудь тайное знание, — медленно проговорила я, в свою очередь, заглядывая в глаза Правителя, который до сих пор оставался для нас закрытой книгой. — Не хотите поделиться с нами историей о том, благодаря чему пришли к власти? Мы ведь все равно скоро умрем.

— Ах, моя девочка, — медовым голосом пропел старикан. — Это всё очень логично, но вы умрёте в неведении. Так более трагично, вы не находите?

— Слушайте, вы, случайно, на учёте у психиатра не состоите? — раздраженно полюбопытствовала Эрика, которой, судя по всему, уже начал надоедать весь этот театр абсурда.

— Пси-хи-ат-ра? — озадаченно по слогам переспросил мужчина. — Кто это?

— Целитель душевных болезней, — перевела я, ухмыльнувшись и устало прикрыв глаза. — Ну хотя бы скажите, как мы умрём.

— Ну-у-у, я еще не решил. Вот думаю, какой же должна быть ваша смерть в большей степени: мучительной или красивой? Потому что мучительной и красивой в одинаковой степени смерти я пока не придумал.

— Всё, у меня больше не осталось цензурных слов для описания этой ситуации, — выдохнул Макс, и я кожей почувствовала, что он наполнен бешенством практически до краёв. — Дедушка Поль, умрите, пожалуйста, раньше нас, сделайте нам подарок перед нашей собственной смертью.

Польгерд вдруг встрепенулся и вздохнул, но что-то меня насторожило в этом вздохе: теперь он был настоящим. Без примеси наигранного восторга или сожаления. Он резко сменил позу, и теперь сидел перед нами, по-турецки скрестив ноги.

— Послушай, Максим, — изменившимся голосом произнёс он, и наш командир невольно вздрогнул от звучания своего имени в устах главного врага. — Горная Долина не от скуки эту войну затеяла. Нам нужно было найти кардинальный способ, чтобы улучшить жизнь своих людей.

— Серебряную Долину просто попросить о помощи не пробовали? — испепеляя Правителя взглядом, сухо спросила Эрика. Поль устало на нее посмотрел.

— Толку бы от этого не было никакого. Там каждый безоговорочно подчиняется этим Хранителям, шагу ступить без них никто не может, а эти погрязшие в своих путаных законах любители светлых балахонов ничего серьезного предпринять никогда не могли. Мотаются к вам на Землю изредка, что-то успеют едва подглядеть, и давай у себя нечто подобное с помощью магии пытаться сделать. В итоге получается ни то ни сё. Нам такие способы уже не помогут.

— Раньше надо было думать, когда свою Долину до такого состояния доводили, — заметил Глеб, тоже не проникаясь речью мужчины. Тот кивнул и посмотрел в потолок.

— Надо было, да поняли поздно. А когда увидели, что жизнь народа катится куда-то не туда, поднапряглись и нашли способ всё изменить, да вот без жертв было не обойтись. Главным образом, без ваших жертв. Мне правда жаль, что вы ещё дети.