Семейный архив - Юрий Герт

Ярослав Леонтьев, «Неделя», «К пятилетию Октябрьских событий 1993 года».

4. «Красно-коричневые», «фашисты», «тупые негодяи», «политические авантюристы»... Слова эти взяты из «Обращения к согражданам известных литераторов». «Обращение» было напечатано в «Известиях» 5-го октября 1993 г.

Начиналось оно так:

«Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, — фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть...» Завершалось «Обращение» категорическими требованиями: «Деятельность органов советской власти, отказавшихся подчиняться законной власти России, должна быть приостановлена... Признать нелигитимными не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы /в том числе и Конституционный суд».

Письмо подписали более сорока человек — Адамович, Ананьев, Ахмадулина, Гельман, Гранин, Дудин, Казакова, Карякин, Костюковский, Кушнер, акад. Лихачев, Нагибин, Окуджава, Оскоцкий, Поженян, Рекемчук, Рождественский, Астафьев, Черниченко и другие. Я не нашел среди них ни Евтушенко, ни Вознесенского, ни Фазиля Искандера, ни Юнны Мориц, ни Михаила Рощина, ни Евгения Винокурова, ни Леонида Зорина, ни Игоря Золотусского, ни Амлинского, ни Ардаматского, ни Наталии Ивановой...

В те же дни в «Газете духовной оппозиции», 1993, 1-7 октября, было опубликовано еще одно обращение к согражданам:

«Мы, русские интеллигенты, не имеем в руках рычагов властного влияния, не воздействуем на банки, министерства и гарнизоны, но, может быть, острее других чувствуем исторические дороги нашей Родины. Уповая на самое святое в человеке — на чувство Бога и Родины, на любовь к живым сыновьям и умершим отцам, на все светоносное в русской культуре и народной душе, мы обращаемся к Ельцину и Хасбулатову: переверните назад страницу в книге русской беды, сумейте любой ценой сделать так, чтобы высший закон страны вернулся к исполнению... Конституционный и нравственный закон Российского государства должен быть сохранен. Идея свободы, выраженная в букве закона, должна торжествовать...»

Текст подписали: Бондарев, Белов, Распутин, Крупин, Куняев, Проханов, Бурляев, Шафаревич, Власов, Проскурин, Кожинов, Говорухин и другие. Многие из подписавших проявили себя как отпетые антисемиты. Но Америка научила меня тому, что словом оппонента не следует пренебрегать, ибо и в нем, если вдуматься, скрыто некое рациональное зерно. /Кстати, обращение это подписали Виктор Розов, Г.Свиридов, В.Лихоносов, их имена говорят сами за себя.../.

Среди тех, кто находился в Белом Доме, были и баркашовцы, и генерал Макашов, и подобные им подонки, что дало повод заклеймить всех его защитников «красно-коричневыми», «фашистами» и т.п. Но, во-первых, сколько там было баркашовцев и прочих той же масти? И потом: среди казаков Первой Конной имелись и погромщики-антисемиты, но правы ли те, кто ныне ставят на одну доску Первую Конную и белогвардейские армии, мстившие «жидам» за участие в революции?..

Но не о том речь.

В предшествующих главах уже было сказано, как восхищалась писательская интеллигенция Сталиным и его камарильей в 1936 году, во время очередного съезда ВЛКСМ... И то, что происходило в сентябре-октябре 1993 года, подтвердило вновь: между ультра-либеральной нашей интеллигенцией, писательской в первую очередь, и народом, его судьбой, зияет пропасть...

Не между всеми, нет... В те дни Петр Егидес выступил в «Независимой газете» со статьей под весьма красноречивым названием: «Прощаться рано — мы снова диссиденты». О Егидесе я знал еще в годы «оттепели», когда вышел так называемый «Тбилисский сборник» — парадоксальное даже для тех времен собрание статей молодых философов, противоречивших «священной догме», там же находилась великолепная статья Егидеса... Теперь он писал: «Еще Козьма Прутков сказывал: зри в корень. А корень вот в чем: хотя Верховный Совет не имел четкой социально-экономической программы, но когда тот самый депутатский корпус, который вначале выбрал Ельцина председателем Верховного Совета, а затем выдвинул его в президенты России, увидел, куда президент ведет /увидел, что он дал возможность взвинтить цены в 100 — 300 — 1000 раз и ведет народ к абсолютному обнищанию/, он — этот депутатский массив — в своем подавляющем большинстве воспротивился этому. И тогда Ельцин решил его разогнать....» И далее: «Победил танкист-робот, а пируют президент и толпящиеся у его трона миллиардеры и сраставшиеся с ними политиканы. Униженный же народ молчит».

Гейне писал, что рассекающая мир трещина проходит через сердце поэта... Юлия Друнина, поэтесса-фронтовичка, в те страшные дни начала октября покончила с собой. Вот ее предсмертные стихи:

Ухожу, нету сил. Лишь издали

/все ж крещеная/ помолюсь

За таких, как вы — за избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны,

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия

Не могу, не хочу смотреть...

Григорий Поженян был один из тех, кто подписывал «Обращение», о котором говорилось выше... Он верил, надеялся... Через два года в «Литературной газете» появились такие его стихи:

Когда зима, как лето,

А летом — холода,

Когда живут поэты

И пишут в никуда,

Когда воруют дети,

А девочек косяк

За скомканные деньги

Готовы так и сяк,

Когда дрожат солдаты

С мальчишечьей губой,

А брат идет на брата

На стороне любой,

И люди, словно звери,

Не чувствуют вины,

И грех свой и потери

Оправдывать вольны,

Я по ночам все чаще,

Не зажигая свет,

Невольно лезу в ящик,

Где дремлет пистолет...

Владлен Берденников, Алма-Ата

20.10.93

...Никогда не думал, что стану таким яростным поборником социализма. Естественно, не того, который был у нас. У нас его практически не было. Однако даже то малое, что держали для показухи — бесплатное образование, медицина, путевки в дома отдыха и санатории, пионерские лагеря, пенсия, если ты ее заработал, и т.д. — вспоминаются теперь как нечто необыкновенно светлое и прекрасное. И еще. То, что недавно было для меня абстракцией — Родина, Отечество, народ, государственность, равенство, братство — сегодня приобрело и смысл, и значение. И ощущение боли оттого, что все это гибнет...