Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

Их привели к коменданту станции, немолодому усталому военному. Тот сидел в подсобном помещении и перебирал какие-то бумаги. Гостям он, против ожидания, не слишком обрадовался. Усадил их на грубо сколоченную скамью возле стены и некоторое время пристально разглядывал покрасневшими, утомленными глазами, прежде чем спросить:

– С чем пожаловали?

– Руководство Тушинской озабочено, что от вас давно нет известий, – с готовностью ответил Иван.

– Да мы вот они, – сказал комендант, отводя глаза. – Все нормально у нас. Куда мы денемся?

– А почему такой странный запах на станции?

Тут комендант велел часовому у двери:

– Ваня, сходи, попроси, чтоб чайку сделали мне и гостям. Да не спеши возвращаться, проследи лично. Чтоб как следует заварили, самого лучшего.

И когда часовой ушел, поднял на гостей воспаленные глаза:

– Зря вы пришли, наверное. Лучше б нам самим разобраться сперва.

– С запахом? – спросил Сергей.

– И с этим тоже. Боязно мне как-то. Уже несколько недель воняет из туннеля со стороны Планерной. Что там творится – даже думать боюсь.

– Никого не посылали туда на разведку? – спросил Иван. Комендант поглядел на него, как на умалишенного.

– А если там эпидемия? Чтоб разведчики мне на станцию заразу принесли? Я потому и к вам давно запретил людям ходить. Вдруг мы тоже уже… того. А тут вы сами явились – и что мне теперь с вами делать?

– А какие-нибудь предположения у вас есть? Давно это началось?

– Да не очень, – комендант машинально потеребил блестящий кругляшок, висевший на шнурке у него на шее. Сергей опознал в амулете старый жетон метрополитена. – Тут, если вы не знаете, несколько месяцев назад стали появляться какие-то странные твари вроде тощих пучеглазых обезьян. Мы их окрестили лемурами… Сначала казалось – вреда от них нет особого, разве что еду подворовывали. Но вскоре люди начали пропадать. А потом кто-то пустил слух, что это эпидемия, – люди превращаются вот в таких тварей. На станции паника началась. Я сам сначала чуть не поверил.

Сергей, не удержавшись, хмыкнул.

– Вам хорошо, – слегка обиделся комендант, – а здесь народ суеверный. Брякнет что-нибудь старуха полоумная – и понеслось. Мне такого труда стоило порядок навести…

– На Тушинской тоже паника была из-за этого, – неохотно признался Викинг. – Все как с цепи сорвались. Я вот лично не верю – ну как может человек в обезьяну превратиться?

Но, говоря это, сталкер отводил глаза: сомнения у него явно имелись.

– Да помню я! – пробурчал комендант. – Наши люди за помощью к вам пошли, а их чуть не убили. Теперь вот вы сами заявились. Спасибо, не надо нам от вас ничего. Без вас разберемся!

Видно было, что он затаил обиду и забывать не собирается.

– Захар Петрович, – примирительно начал Иван, – я человек новый и всех этих ваших прошлых дел не знаю – кто кого чуть не убил, кто что кому сказал. Но только ты пойми – если дело серьезно, то ведь беда всем окрестным станциям грозит. Из-за упрямства твоего может и Сходненская вымереть, и Тушинская, а следом и Стадион Спартак – там ведь тоже люди живут. Не такое сейчас время, чтоб злопамятностью козырять и обидами меряться, – о будущем думать надо. Чтоб не истребили нас мутанты порознь.

Кошка еще раз подивилась мудрости отца Кирилла, который назначил руководителем человека, не замешанного в прошлые дрязги. Сейчас это сослужило хорошую службу. Захар Петрович некоторое время глядел исподлобья и вздыхал. Тем временем часовой принес чай в алюминиевом чайнике и несколько стареньких эмалированных кружек. Комендант сухо поблагодарил и вновь услал его с каким-то поручением.

– Да ладно, – сказал он наконец, сменив гнев на милость, – кто старое помянет, тому и глаз вон! С народом-то трудно бывает сладить, коли ему что в голову втемяшится, это я понимаю, у самого на станции то же самое творится. А все же обидно. Но ты прав, парень, одна голова хорошо, а две – лучше. Теперь я вот что думаю: люди-то у нас, может, вовсе и не пропадали, а к вам же и сбежали со страха или наверх ушли. И лемуров мы давно уже не видели. Зато теперь запах этот. Не одно, так другое…

И тут Кошка, неожиданно для самой себя, вскочила.

– Я хочу пойти на Планерную и все узнать, – объявила она.

– Тебе, девка, жизнь не дорога? – хмыкнул Захар Петрович. Кошка промолчала. Как объяснить, что умирать она пока не собиралась? Но при мысли о том, что ждет ее по возвращении на Тушинскую, подкатывала тоска. Вернуться на станцию, где люди готовятся к Новому Году, развешивая по стенам незатейливые украшения? Где ждет своего первенца Нюта, подрубая немудреные распашонки, стараясь заглушить страх в душе, надеясь на лучшее и с трепетом ожидая родов? Где Сергей снова станет уходить от нее к людям, с которыми ему интереснее, а она – опять лезть на стену от безысходности? И это все, что у нее теперь будет? Там, на Планерной, была неизвестная опасность – и от этого тоску и скуку сразу как рукой сняло. Это было настоящее дело.

– А если не вернешься? – спросил комендант. – Ну, даже если, допустим, вернешься – тогда что делать с тобой? Тебя же люди со страху могут обратно выгнать. Спасибо, если вообще не убьют. В самом лучшем случае придется тебя в карантин сажать и ждать, чем все кончится.

– Я тебя одну не отпущу! – хлопнул ладонью по столу Сергей.

– Думаешь, что сможешь меня удержать? – вскинулась Кошка.

– Нет, я пойду с тобой. Мы наденем противогазы. А когда вернемся, пройдем санобработку и в карантине будем сидеть, если понадобится.

– Если вернемся, – тихонько, чтоб он не слышал, поправила она. Иван покосился на нее и усмехнулся, как ей показалось, одобрительно.

Комендант сначала возмущенно всплеснул руками, но потом, подумав, сказал:

– Если честно, я уже извелся весь от неизвестности. Может, и вправду лучше знать, что там на самом деле творится? Да только учтите – риск серьезный. Может, там теперь лемуры эти живут и вы прямо в их логово попадете. До сих пор они на людей не нападали вроде, но кто знает? А может, там и в живых-то уже никого не осталось. Но если кто сам хочет идти на разведку, ладно, препятствовать не стану. Уж больно мне хочется узнать, что ж с людьми-то на Планерной случилось?

В итоге идти собрались Кошка, Сергей и Иван. Ученый, кажется, не верил, что дело в эпидемии, а Иван, как уже поняла Кошка, вообще мало чего боялся. Викинг мрачно молчал, и никто не предложил ему присоединиться к группе. Врач, помявшись, сказал, что от него, наверное, больше пользы пока будет здесь, на Сходненской. Его тоже уговаривать не стали.

Разведчики облачились в «химзу», надели противогазы, проверили оружие и двинулись по туннелю в сторону Планерной, провожаемые опасливыми взглядами жителей Сходненской. Никто из них присоединиться к группе также не пожелал…

Чем дальше, тем сильнее чувствовался запах. Вскоре они увидели несколько трупов. И не все принадлежали людям. Кошка чуть не споткнулась о покрытое белесой шерстью тело. Мордочка с глазами навыкате была неестественно вывернута, словно лицо у существа находилось сзади, зубки оскалены в мученической предсмертной гримасе.

– Что тут произошло? – потрясенно пробормотал Сергей.

Взобравшись по лесенке на станцию, они увидели – где-то в середине мерцает слабый огонь. Пошли на свет, то и дело спотыкаясь о лежащие здесь и там тела. Так вот откуда этот запах! Неужели здесь еще остался кто-то живой?

Вокруг небольшого костра собрались последние выжившие – несколько человек с изможденными лицами, находящиеся на грани истощения. Седая женщина в лохмотьях держала на коленях голову девочки-подростка. Та дышала с трудом и даже не открыла глаз, когда к костру приблизились незнакомцы. Еще две женщины сидели возле лежащего на подстеленном тряпье мужчины – одна поддерживала его голову, другая пыталась поить водой из кружки. Вода выливалась из уголков его рта. Наконец, последние двое жителей – один постарше, другой совсем еще мальчик – привалились к колонне. На подошедших они посмотрели как-то равнодушно, без особого любопытства.

– Что случилось? – спросил Сергей.

– Если у вас есть еда – дайте моей девочке, она умирает. Или убейте ее сразу, чтоб не мучилась. Мы несколько дней не ели, – прохрипела седая.

Еды они взяли с запасом. Иван достал из рюкзака кусок сырой свинины. У седой округлились глаза – казалось, она едва удерживается, чтоб не схватить мясо.

– Мы сейчас лучше бульон сварим, – сказал Иван. – Когда долго не ели, вредно сразу много. А пока вот чаю ей дай, – он протянул флягу. – Можно туда грибов накрошить или лепешки, только помельче.

После нескольких глотков чая девочка открыла глаза. Седая расплакалась.

– Ну полно, старуха, – пробормотал Иван. – Не бойся. Теперь будет жить твоя внучка.

– Это моя дочь. Мне ведь еще и тридцати нет, – сказала седая.

Девочка что-то лепетала. Кошка нагнулась к ней.