Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 - Дэн Абнетт

— Гравировка на твоем горжете. Я только что её заметил.

Ультрадесантник прикоснулся к горжету, пока Зофал говорил.

— Мы с тобой старые союзники, — произнес Расчленитель, делая ещё шаг назад и снимая шлем.

— Зофал Тайн? — Ультрадесантник замер, удивленно раскрыв глаза и держа клинок наготове.

Капеллан кивнул, увеличив дистанцию между собой и Ультрадесантником. Он чувствовал, как силы покидают его вместе с кровью, хотя его тело уже сражалось за то, чтобы залечить раны.

— Клинок Императора. Это какая-то бессмыслица. Что ты здесь делаешь, капеллан? Что за безумие обуяло тебя, что ты опустился до такого греха? — Аггеллос указал на тела, покрывающие пол у входа.

— Я спас тебе жизнь, Аггелос. — Зофал продолжил кругом отходить в сторону.

Лицо Ультрадесантника искривилось от гнева и непонимания.

— Император прокляни тебя, Зофал. Я не могу закрыть глаза на то, что ты сделал. Сложи оружие и покорись судьбе.

— Прости, Аггеллос, но я не могу этого сделать. Я пришел за щитом. — Зофал указал на реликвию и сделал ещё один осторожный шаг назад. Он чувствовал, как к нему возвращаются силы, и как срастается его плоть. Собравшийся с силами и не стоя на коленях, он мог спокойно тягаться с Ультрадесантником. Ему нужно было задержать Аггелоса ещё на несколько мгновений. — И я не уйду без него.

— Ты с ума сошел? Я не позволю тебе красть у Ультрамара.

— Лицемерие не идет человеку с твоим воспитанием, — ответил Зофал.

— Что? — отрезал Аггелос. — И в каком же оскорблении я виновен?

— После того, как Жиллиман забрал столько у так многих, как смеешь ты вершить праведное правосудие? Твой отец лишил легионы всего, что было святым.

Аггелос сжал зубы.

— Не говори о моем отце таким тоном. Он делает то, что должно.

Зофал провел рукой по пустому наплечнику. Скрытность была не единственной причиной, по которой он облачился в доспех ронина. Ни один верный сын Императора не мог сделать то, что он должен был выполнить, и продолжать утверждать о своей верности.

— Похоже, все мы — лишь собрание лжи, которой обманываем себя.

— Достаточно. Ты ответишь за эту резню.

Зофал прекратил отступать.

— Ты умелый воин Аггелос, но в одиночку тебе со мной не справиться.

— Возможно, — ответил Аггелос. Из коридора раздался звук бронированных шагов. — Но сегодня мы этого не узнаем.

Зофал промолчал, по-волчьи улыбнувшись.

Аггелос понял, что произойдёт дальше по темным глазам капеллана.

— Нет, — прорычал он, повернувшись к коридору, когда в нём раздался взрыв, полыхнувший пламенем в Реликвиарий. Ультрадесантник прищурился, в его взгляде сквозило желание убивать. — Ты ответишь за убийство моих братьев.

— Они не мертвы. Я расположил заряды, чтобы обрушить тоннель, а не убить их.

— В таком случае, ты ещё глупее, чем я думал, — выплюнул слова Аггелос, двинувшись к Зофалу. — Весь комплекс защищен от телепортации. Ты только что лишил себя единственного выхода.

— Может быть, а может и нет. Как ты можешь знать правду, не попробовав?

— Будь ты проклят и умри, — сказал Аггелос, бросившись вперёд.

Зофал бросил в него мельта-заряд. Установленный таймер взорвал его перед Ультрадесантником, окружив его стеной огня и отбросив в стену зала. Зофал не дал Аггелосу времени восстановиться, прыгнув сквозь горящий воздух, чтобы прижать второго десантника ногой к стене. Аггелос попытался встать. Его безуспешные усилия заставили трещины, появившиеся в броне от взрыва, раскрыться ещё больше. Он осмотрелся, в поисках своего клинка. Его глаза двигались. И остановились. Зофал наклонил кончик гладия Ультрадесантника, чтобы на нём заиграл свет.

— Не двигайся, Аггелос. Я не хочу убивать тебя.

— Никогда! Я лучше ум… — Аггелос дернулся, когда Зофал пронзил клинком его основное сердце.

Капеллан наклонился, чтобы проверить жизненные показатели Ультрадесантника. Рана не была смертельной. Аггелос уже провалился в анабиозную кому. Пока тело восстанавливается, вторичное сердце будет подавать кровь в мозг.

— Я шагаю во тьме, брат. Но она меня ещё не поглотила, — произнес Зофал, ради того, чтобы услышать эти слова, и взвалил Ультрадесантника на плечо. Он взял щит и прошептал молитву Императору, в надежде, что тот ещё слушает, и нажал на кнопку активации телепортационного устройства, которое Механикум дали Амиту.

— Ты знаешь, зачем я здесь. — Вошедший в военный зал «Виктуса» Робаут Жиллиман не пытался скрыть угрозу в голосе.

Амит посмотрел на владыку Ультрадесанта. Его броня была идеально отполирована. Богатый синий цвет напоминал о новых небесах и чистых водах. Золотая окантовка наплечников блестела богатством наций. Плащ глубокого красного цвета королевской крови ниспадал с массивных плеч примарха. Он был таким же, как и всегда — идеальным воином-политиком.

Но при этом, уже не тем. Его благородные черты лица были жесткими, а в глазах горела ярость. Жиллиман был богом-воином в ярости. Он мог мгновенно убить Амита. Но этот факт не мог избавить Расчленителя от искушения напасть на него.

— Тебе не было нужды приезжать. Раздирание легионов продолжается без затруднений.

Кулак Жиллимана врезался в живот Амита до того, как Расчленитель успел дернуться. Удар отбросил его через комнату и впечатал в стену, откуда Амит упал на пол.

— Слухи о твоем дерзком языке дошли до меня даже сквозь Стены Ультрамара. — Жиллиман двинулся в сторону Амита, продолжая говорить. — Но я думал, что даже ты, несмотря на свою самоуверенность, не начнешь говорить о таком в моем присутствии.

Амит ухмыльнулся окровавленными губами и поднялся, опираясь на край стола военного зала.

— То, что ты сделал с легионами — безумие.

— Твой отец доверял мне. Я хочу, чтобы ты поступил также.

— Мой отец мертв. — Заявил Амит сквозь стиснутые зубы.

— Твой отец? — Жиллиман навис на Амитом, собираясь впечатать его голову в стол. — Он…Сангвиний был моим братом. — Черты лица примарха смягчились, все следы злости пропадали вместе со словами. — Ты считаешь себя потерянным, брошенным влачить жалкое существование. А я потерял брата, моего отца сделали калекой и разрушили все его планы. Насколько сильна моя боль, как ты думаешь, Нассир?

— Это боль? Или всего лишь вина?

— Я бы отдал свою жизнь и продал душу, чтобы занять любое из их мест.

— Уже слишком поздно для благородных слов.

Жиллиман уставился на Амита, собираясь зло ответить ему, но вид собственного лица, отразившегося в полированной стали стола остановил его. Глаза Жиллимана были полны горечи, которую он когда-то считал присущей только другому его брату, Конраду.

— Так и есть. — Примарх опустил голову. — Возможно, если бы здесь был Сангвиний, а не я, всё бы сложилось по-другому. Твой отец был благословлен даром благородного предвидения. — Жиллиман вздохнул. — Но сейчас его нет, и я буду делать то, что считаю достойным.

Жиллиман положил руку на наплечник Амита.

— Мне нужна твоя помощь, Нассир. Человечество находится на грани уничтожения. Если мы падем сейчас, то дадим Архиврагу передышку, и самопожертвование наших отцов окажется бесполезным. Мы должны воплотить видение Императора. Это наш долг перед ними, разве нет?

Амит мгновение молчал.

— Я…

— Простите меня, повелители. Предатель со мной, — раздались слова капеллана Андраса из вокса над дверью.

— Приведите его. — Голос Жиллимана был похож на раскалывающийся лёд.

Со скрежетом шестеренок сводчатые медные двери раскрылись вовнутрь, и Андрас вошел в зал. Через его плечо была перекинута толстая цепь, исчезающая в коридоре за его спиной. Напрягшись, капеллан взялся двумя руками за цепь и затащил за собой облаченного в черную броню Расчленителя. За ним последовали двое почетных стражей Жиллимана.

Амит услышал электрический гул активируемых силовых батарей, когда Ультрадесантники крепче взялись за рукояти длинных клинков, притороченных на бедрах.

— Вы не достанете их на моем корабле. — Амит бросил на них убийственный взгляд.

Ультрадесантники посмотрели на Жиллимана, ожидая приказов, но внимание их повелителя было приковано к недвижимому Расчленителю.

— Как его зовут?

— Брат Юрат, повелитель. — Андрас уронил цепь на пол и поставил Юрата на колени. Броня пленного Расчленителя была поцарапана и побита, с неё стёрлись инсигния и все обозначения. Её поверхность была такой же черной, как и у капеллана. Руки и ноги Юрата были связаны адамантием и скованы цепью, по старому обычаю.

— Прости нас, — прошептал ему Андрас и отступил.

— Я хочу видеть его лицо. — Жиллиман протянул руку и сорвал шлем Юрата. Расчленитель оскалился и клацнул челюстью. Его глаза были расширены и пульсировали подобно биению сердец. Из его рта сбегала кровь, смешанная со слюной, пока он продолжал скалиться и вырываться из оков.