Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 - Дэн Абнетт

Амит вошел.

Зал был огромен, его внешние стены пропадали из поля зрения Расчленителя. Вокруг Амита возвышались амниотические капсулы, поставленные друг на друга подобно жил-капсулам, используемым на большинстве миров-ульев. Они делили зал также, как здания разделяли города.

Не считая пятен экскрементов и густых луж биологических жидкостей, капсулы, предназначенные для людей, были пусты. Амит оторвал от них свой взгляд и сосредоточился на паре магосов, стоящих в тени ближайшего скопления капсул.

— Тиганн Адора? — Его раздражала необходимость уточнять это. На самом деле, было практически невозможно определить личность члена Механикум. Как и все принадлежащие к их низменному культу, магос занималась постоянным улучшением себя, чтобы выглядеть менее человечно. Даже с образцом их крови, он не мог быть уверен. Впрочем, от этой мысли его рот расплылся в дикой ухмылке.

— Это мы.

— Всё сделано? — Рявкнул Амит. Воздух пропах благовониями и жженой плотью. Он был сыт по горло развращенностью Механикум.

Тиганн Адора осмотрела себя.

— Всё сделано? — Эхом ответила она.

Магосы двинулись вперёд, выписывая восьмерки, и пролетая рядом друг с другом.

— Это не тот вопрос, который ты пришёл задать, Расчленитель.

— Это единственный вопрос, который я пришел задать. — Амит пошел в сторону магоса, пока не оказался на расстоянии удара. — Не заставляй меня задавать другой.

Магоса это, казалось, не задело, и её воплощения продолжили летать вокруг Амита.

— А если мы выполнили задачу… — Произнесла одна из них.

— … хочешь ли ты этого, — продолжила другая.

— Достаточно. — В глазах Амита сверкнула угроза, его лицо исказилось в животном оскале. — Вы сделали то, что я просил?

— Ты уверен в том, что просил, Расчленитель? — Проговорили Тиганн как одна, два раздельных голоса слились, создав третий.

— Не провоцируй меня ещё больше.

Магосы остановились.

— Мы сделали, что ты просил, — сказала одна, — мы изменили «Виктус».

— Задача выполнена. Твои грехи могут навечно зависнуть в скрытом чистилище.

— Но…

— Ты уверен, что хочешь получить то, что мы создали?

Амит уставился в смертельно холодные глаза магоса. Он чувствовал, как на него давят удушливые испытания секретами, как тяжела ноша прошлого и уверенность в том, каким будет будущее. Он увидел отражение своей собственной тьмы.

— Да.

Аарон Дембски-Боуден

Вымирание

Предательство убивает легионы. Они погибают в пламени бесцельной войны. И хуже всего то, что они погибают с позором.

Каллен Гаракс, сержант тактического отделения Гаракса 59-ой роты Сынов Хоруса. Его латунно-серый доспех изуродован и покрыт трещинами, краска цвета морской волны давно стала воспоминанием. На левой стороне шлема ровно жужжат перенастраивающиеся усилители изображения, которые чудесным образом пережили падение.

Вокруг лежали его воины. Внутренности расчленённого Медеса разбросало по камням. Пронзённый Владак корчился на кровавом песке, пока ему не оторвал голову кусок металла. Дайон и Ферэ были ближе всех к генератору турели, когда их участок стены разорвали выстрелы проходившего на бреющем полёте десантно-штурмового корабля. У Каллена осталось смутное воспоминание, как окутанных химическим огнём воинов разбросала ударная волна. Теперь обугленные останки совершенно не напоминали людей. Сержант сомневался, что его воины ещё были живы, когда упали.

Повсюду клубился дым, относимый ветром в сторону. Каллен не мог двигаться. Он не чувствовал левую ногу. Повсюду разбросало обломки, особо острый осколок впился ему в бедро, пригвоздив к выжженной земле. Сержант оглянулся на горящую крепость, чьи уцелевшие турели продолжали вести ответный огонь по авиации, но враг сокрушил целую стену. Из пустыни приближалась орда, наполовину скрытая выхлопами двигателей мотоциклов и пылью, поднятой их колёсами. Грязное серебро на тёмной, осквернённой синеве: Повелители Ночи мчались дикой стаей.

Сохраняя спокойствие, Каллен требовал по воксу поддержку титанов, которую, как он знал, можно и не ждать, несмотря на обещания принцепса. Их предали, бросили умирать под пушками VIII Легиона.

Сержант посмотрел на впившийся в ногу осколок пластали и попробовал потянуть. Несмотря на хлынувшие в кровь болеутоляющие, он стиснул зубы, его губы побледнели, когда металл задел об кость.

— Тагх горугаай керез, — позвал сержант на хтонийском. — тагх горугаай керез.

Рядом раздался вой, механический и звучный. Прыжковый двигатель на спуске.

— Велиаша шар шех мерессал мах? — раздался в воксе голос, слова которого он не понимал. Каллену было знакомо звучание нострамского, языка беспросветного мира, но сам он на нём не говорил.

Тень заслонила ядовитое небо. Это не был один из братьев — он не протянул руку помощи. Вместо этого он нацелил болтер в лицо Каллена.

Сержант уставился в ствол, тёмный, как пустота между мирами. Взгляд Каллена метнулся влево, где среди обломков лежал его болтер. Не достать. С приколотой ногой не имело значения, лежит болтер здесь или на другой сторону планеты.

Каллен отстегнул и сорвал шлем, ощутив на окровавленном лице ветер пустыни. Пусть убийца увидит его улыбку.

Сован Кхайрал, технодесантник при 101-ой роте Сынов Хоруса. Вокруг горит мостик, всё окутано жирным дымом, который вентиляции никогда не сделать чем-то пригодным к дыханию. Для компенсации в глазных линзах прокручиваются фильтры: тепловое зрение не открывает ничего, кроме пятен болезненного жара; датчики движения отслеживают, как экипаж на палубе шатается, задыхается и тяжёло падает обратно в кресла.

Вокруг умирает «Гевелий», достаточно известный во флоте Сынов Хоруса эсминец. Как и многие корабли легиона, он был в небе Терры, когда горел тронный мир. Последним зрелищем на экране ауспика стали мерцающие руны флота Гвардии Смерти, приближающегося к зоне поражения, чтобы загнать уступающие по численности и огневой мощи корабли Сынов Хоруса на бойню. Гвардия Смерти намеревалась покончить с этим лицом к лицу. Что ж, скоро они своё получат.

Твёрдый керамит доспеха служил Кхайралу тепловым экраном от пламени, поглощающего всё вокруг. Судя по ретинальному дисплею, температура была достаточной, чтобы зажарить плоть и мускулы прямо на костях. Сирены выли без остановки, им не надо было задерживать дыхание в удушливой мгле.

Он бросился к командному трону и отшвырнул вялое тело задыхающегося капитана «Гевелия». Сквозь дым Кхайрал ввёл код в консоль на подлокотнике. С противным бульканьем заработала корабельная связь. Повсюду плавилась проводка, гнила, распадалась и горела.

— Всему экипажу, — говорит он через решётку шлема. — Всему экипажу покинуть корабль.

Небухар Деш, капитан 30-ой роты Сынов Хоруса. Он тяжело и с горечью выдыхает, чувствуя, как брызги крови из лёгких оседают на зубах. Одно из сердец отказало и мёртвым грузом остывает в груди. Другое, перегруженное, неровно бьётся как языческий тамтам. Лицо обжигают царапины от разрывающего плоть кнута. Последний удар вырвал один глаз. А предыдущий вскрыл глотку до кадыка.

Он слишком долго поднимал меч — кнут метнулся обратно, змеёй обвился вокруг кулака и рукояти. Резкий рывок — и клинок вылетает прочь. Безоружный, одноглазый и задыхающийся Деш падает на колено.

— За Магистра Войны, — слабый шёпот — всё, что вырывается из изуродованной глотки. Его враг отвечает рёвом, достаточно громким, чтобы уцелевший глаз запрыгал в глазнице. Рябь потока звука физически ощутима, звучный лязг мнёт и ломает его доспехи. Три удара разбитого сердца капитан стоит против ветра, а затем теряет равновесие, волна отшвыривает его и с визгом керамита по ржавому железу катит по посадочной платформе.

Деш пытается встать, но сапог опускается на затылок и вдавливает изувеченное лицо в железную палубу. Он чувствует, как выбитые зубы плывут в густой едкой слюне.

— За Ма…

Его молитва оканчивается неразборчивым бульканьем, когда в спину нежно вонзается меч.

Зарьен Шарак, брат 86-ой роты Сынов Хоруса. Странник, паломник, мечтатель — он ищет Нерождённых и отдаёт свою плоть демонам, словно ждущий скульптора слепок из плоти и кости. Он ищет их, вновь и вновь жертвует кровью и душами, вечно ищет сильнейшего, с которым сможет объединиться в собственной коже.

Шарак больше не помнит ни как он оказался на этом мире, ни как долго его преследуют Пожиратели Миров. Он здесь не чтобы бежать, но чтобы встретить и сразить их. Теперь Пожиратели Миров гонятся за ним со смехом и воем по склону горы. Шарак слышит отзвуки безумия в их словах и не обращает внимания на дикий хохот. Мускулы болят; последний из обитавших в его плоти демонов был изгнан семь ночей назад, оставив измотанного и анемичного Зарьена искать другого. Он знает, что найдёт скоро. Скоро.