Против лома нет вампира. - Галина Гончарова

Как-то чересчур легко он сдался. Слишком легко для вампира его ранга и силы. И вообще, для такой конкретной сволочи. Я напряглась, ожидая какой-нибудь гадости.

— Приведите Мечислава, — приказал Рамирес. — Никто не должен причинять ему вред!

И повернулся ко мне, не обращая больше внимания на Андрэ.

— А что это у вас в руках, кудряшка?

— Пистолеты, заряженные святой водой, — спокойно объяснила я. — Я не доверяю ни Андрэ ни его слугам. Пришлось вооружиться!

— Ты обвиняешь меня в нечестной игре? — уточнил Дюшка. Провокатор.

Днем раньше я сказала бы ему все от начала до конца. И что он козел, и что он мошенник и подонок… Тогда от меня не зависела ничья жизнь. Теперь же…

— Я не знаю, кого мне обвинять в том, что на нас напали по дороге домой, в первый же вечер после прилета Мечислава. Я не знаю, кого мне обвинять в визите в наше убежище сперва ИПФ, а потом и оборотней с автоматами. Я не знаю, кого мне обвинять за второй визит тех же оборотней на квартиру, где мы прятались. В результате этого визита что-то произошло с моей подругой. Нам пришлось ее оставить, и я не знаю, что с ней случилось. Я не знаю так же, кого мне надо обвинять за плен и пытку троих близких мне вампиров — моего господина и его слуг, один из которых стоит рядом со мной. Я не обвиняю, но я не думаю, что в городе есть две силы, способные совершить все это.

Андрэ казался разочарованным. Рамирес два раза приложил ладонь к ладони. Бурные аплодисменты? Я подумала и слегка поклонилась. Шея не переломится. Я всегда знала, когда можно проявлять характер, а когда лучше втянуть язык в задницу, чтобы и то и другое не оторвали на фиг. Сейчас лучше было промолчать.

— Отлично, кудряшка!

Я перевела дух.

— А чем бы мне грозило обвинение? Если бы я высказала его прямо?

— У нас отвечают за обвинения, кудряшка. И часто отвечают в круге, огороженном осиновыми прутьями.

Я кивнула. Ответ был получен и принят к сведению. Выстояла бы я сейчас против Андрэ? Нет! Он знал мою силу. И игр больше не было бы. Дюшка просто убил бы меня. А вместе со мной погибли бы Мечислав и Даниэль. Мечислав — первым и наверняка. Он ранен и ослаблен. Он не смог бы сейчас выдержать разрыв Печатей и мою смерть. А поединок? Андрэ не уступит без боя! Высшие Силы, что же мне делать!?

Не знаю, что именно отразилось на моем лице, но Рамирес посмотрел на меня с интересом.

— Ты, человек, переживаешь из-за вампира?

— Я переживаю из-за своего господина.

Посвящать его в свои чувства?! Лучше сразу сделать харакири!

— Это не то, — Рамирес замялся, подбирая слова. — Он твой господин, ты говоришь мне правду. Но ты переживаешь из-за него, как переживала бы из-за близкого человека. Ты — человек. Но ты заботишься о вампирах. Почему?

— Даниэль спас жизнь мне, я спасла жизнь ему. Мы делили постель и кровь, — пожала я плечами. — Его друзья — мои друзья. Его враги — мои враги.

Рамирес нахмурился.

— Ты специально стараешься не сказать мне правду!? Между тобой и твоим господином есть что-то личное. И это заставляет тебя заботиться о нем.

Я пожала плечами.

— Вы и сами все знаете. Зачем говорить мне?

— Я хотел бы больше понять тебя, кудряшка. Ты очень сильна и мне кажется, что это не последняя наша встреча.

Я не удержалась от вопроса.

— Насколько я сильна? Я видела чужую ауру силы, но свою увидеть не смогла. Доверять я никому не могу, а вам нет причины лгать мне.

Рамирес молчал несколько секунд, обдумывая ответ.

— Очень сильна, кудряшка. Мы не видим чужую ауру, но я могу ощутить ее. Ты доверишь мне подойти поближе? Выпустишь на свободу свою силу, чтобы я мог почувствовать ее?

Проверка на вшивость? Вполне возможно. Но надо не уронить себя. И в то же время обезопасить.

— Для этого мне надо будет убрать пистолеты. Я не могу отдать их моим друзьям. А доверять этим вампирам и оборотням не стану.

— Никто здесь не причинит вам вреда, — успокоил меня Рамирес.

— Вы не креатор, не протектор и не Князь, — напомнила я ему его слова. — Я хочу слова Князя, что никто и ничто не посмеет причинить мне вред, пока мы занимаемся этим опытом. И несколько минут потом, чтобы я могла прийти в себя.

Рамирес посмотрел на блондина. Дюшка заскрипел зубами, словно сожрал лимон с солью, но все-таки выдавил из себя:

— Даю слово. Никто не причинит вам никакого вреда, пока вы проводите опыт и десять минут после того.

Этого мне хватило. Я положила пистолеты на пол и кивнула друзьям.

— Присмотрите.

Вадим положил мне руку на плечо.

— Осторожно, Юля.

Я послала ему улыбку.

— Я не знаю что делаю, но я постараюсь не подвести вас.

Рамирес поднялся с кресла и пошел мне навстречу. Я сделала один шаг навстречу ему. Потом второй, третий… Сердце бешено колотилось в груди. Вампир закрыл глаза, вытянул перед собой руки и двигался как слепой. Он был выше меня. Выше настолько, что я могла бы пройти под его руками, не опуская головы. Но проверить это мне так и не пришлось. Метрах в трех от меня Рамирес остановился

и начал что-то ощупывать руками. Как невидимую стену, чтобы найти в ней дверь.

— Что это?

Голос его был глухим и неуверенным. Я протянула вперед руку — и с ужасом почувствовала, что сила выходит из-под контроля. Я боялась причинить вампиру вред. Если он умрет, для нас будет только один выход — быстрое самоубийство. Потому что Андрэ нас быстро не убьет. Да и Совет не проявит гуманности. Но мои опасения оказались напрасны. Меня коснулся прохладный ветер его волшебства — и пробудилось то, что спало внутри меня. Моя сила за неимением лучшего названия. Вернулось другое зрение. Я вдруг увидела себя стоящей в громадном пузыре теплого воздуха. Сила вампира ощущалась на его границе потоком холодного ветра. Я медленно подняла руку, знакомясь с ним. Я уже знала на вкус силу Даниэля, Мечислава, Бориса, Вадима, Андрэ — теперь к ним прибавился еще и Рамирес. Два ветра — холодный и теплый переплетались, исследовали друг друга, играли, как два котенка, осторожно пробовали показывать зубки, но не переступали каких-то рамок. Я и сама не знала каких, поэтому отпустила себя на волю и дала силе свободу. Горячий огонек побежал вперед, переплетаясь с моим ветром. Коснулся магии вампира — и вдруг, неожиданно даже для меня, рванулся вперед, чтобы согреть, погладить, наполнить жизнью… Забавно, но это заставило меня выпасть обратно, в обычный мир. Я снова ощутила себя в своем теле — и посмотрела вперед. Больше я ничем не играла. Ни ветром, ни силой. Но было поздно. Вампир стоял на коленях, все так же протягивая ко мне руки. Лицо его было ошеломленным, черные глаза светились, и я вдруг поняла, что они вовсе не черные, они — темно-карие. Он стал более… более человечным. И на красивом лице отражались ужас, изумление и — удовольствие?