Фидель Кастро - Максим Макарычев

В 1989 году на Кубе разразился скандал: несколько высокопоставленных военных из министерства внутренних дел и министерства обороны – Арнальдо Очоа, Тони и Па–трисио де ла Гуардия были обвинены в торговле наркотиками. Начался громкий судебный процесс, получивший название «Дело номер один». На его заседаниях присутствовал Фидель Кастро.

Он неоднократно заявлял, что Куба никогда не будет служить прибежищем для торговцев наркотиками, что она готова вместе с другими странами бороться с наркобизнесом. В конце 1980–х годов Куба подписала соглашение в этой сфере с 23 государствами. В 1970—1999 годы на Кубе было арестовано 693 иностранных торговца наркотиками.

Теперь причастность к наркоторговле революционных генералов поставила под угрозу и авторитет Фиделя и безопасность страны.

Западная пресса пыталась представить подсудимых как узников совести и политических заключенных. Но Фидель Кастро пресек подобные домыслы, заявив, что преступление, которое совершил генерал Очоа со своими сподвижниками, – уголовное, его «нельзя считать политическим, ибо Очоа никогда не выступал против революции».

Кубинский Госсовет обсуждал апелляцию, поданную подсудимыми, перед телевизионными камерами на глазах всей страны и мира. Решение было принято единогласно – четверых из 14 человек, проходивших по «Делу номер один», приговорили к смертной казни, остальных к длительным срокам тюремного заключения.

Позже Рауль Кастро признался, что плакал, когда казнили его друга генерала Очоа. Но Фидель был неумолим.

Как и предполагал Фидель, «Дело номер один» дало повод для новых нападок на Кубу. Целых десять лет американские конгрессмены, отрабатывавшие деньги «Национального кубино–американского фонда», обвиняли кубинские власти в «преступной деятельности», пытаясь представить Кубу «главным государством наркобизнеса».

«Дело номер один» имело далекоидущие последствия и для внутренней жизни острова. Это был удар по тем, кто захотел обогащаться, а не жить в пристойной бедности. В кубинской экономике начал снова исповедоваться принцип уравниловки, а моральные стимулы опять, как в 1960–е годы, возобладали над материальными факторами. Возобновилось использование добровольного массового труда во имя интересов государства.

Показательно, что главные социальные достижения – бесплатное медицинское обслуживание и образование Фидель Кастро всегда ставил гораздо выше сферы потребления. Для него, который вел аскетический образ жизни и привык мыслить глобальными категориями, понятия «товары и услуги» были чем–то мелочным. Он не хотел слышать, что кубинцы устали от постоянного дефицита, что в стране процветает черный рынок. Он по–прежнему был убежден, что кубинцы, с их революционным сознанием, вполне могут жить в пристойной бедности, уверенные в завтрашнем дне.

Тем не менее от всех этих рассуждений не могла пополниться казна государства, а рынок – насытиться товарами. Нужно было принимать решительные меры. Фидель отнюдь не отрицал необходимости материального стимулирования кубинцев. Главное было не допустить перекосов, грамотно сбалансировать соотношение между материальными и моральными факторами в производстве.

В 1980 году был дан «зеленый свет» свободным крестьянским рынкам, но оказалось, сельские жители совершенно не представляли себе, как нужно продавать свою продукцию. Через несколько недель после открытия таких рынков на них уже заправляли оборотистые посредники, которые, скупая сельскохозяйственную продукцию у крестьян еще на подъезде к городу, продавали ее втридорога.

В 1982 году Кастро подписал так называемый «Декрет № 50», который казался настоящим прорывом для стран социалистического лагеря и вызвал недоумение в Москве. Речь шла о создании совместных предприятий с иностранными компаниями. Причем Кубинское государство всегда должно обладать контрольным пакетом таких СП, а доля иностранного капитала в них не могла превышать 49 процентов.

В начале 1980–х годов на Кубе продолжал использоваться метод хозрасчета. «Необходимо, чтобы между всеми предприятиями, в том числе государственными, существовали хозрасчетные отношения и чтобы в рамках этих отношений и вообще различных отношений <… > функционировали такие категории, как деньги, цена, финансы, бюджет, налоги, кредит, процентная ставка и другие товарные категории, в качестве необходимых инструментов, с тем чтобы можно было измерять используемые нами производственные ресурсы и определить до последней детали, до последнего сентаво, сколько мы тратим на каждое изделие, которое производим; чтобы можно было определить наиболее целесообразные для нас капиталовложения, чтобы знать, какие предприятия, какие заводы и фабрики, какие коллективы работают лучше и какие хуже, и чтобы можно было принять необходимые меры»[595].

Грамотные экономические меры позволили добиться роста продукции машиностроения, значительно увеличить производство электроэнергии, а также провести механизацию в сельском хозяйстве.

Кроме того, были сделаны важные шаги для оптимизации управления экономикой. На смену Хусеплану пришла так называемая «Центральная группа», возглавил которую брат погибшего в 1959 году Камило Сьенфуэгоса – Османи Сьенфуэгос. Главной задачей нового ведомства было способствовать быстрому и более простому принятию решений в экономической сфере. Теперь составление госплана не было уделом группы теоретиков, в его составлении принимали участие представители всех министерств. А следовательно, они несли персональную ответственность за его выполнение.

В декабре 1986 года состоялась специальная сессия третьего съезда КП Кубы, на которой была принята первая программа кубинских коммунистов. Фидель Кастро провозгласил курс «на исправление ошибок и негативных тенденций» не только в экономике, но и в кадровой политике. На ответственные посты в кубинском руководстве стали выдвигаться более молодые кадры, как правило, в возрасте 35—45 лет. Людей выбирали не за их «боевые заслуги», а в зависимости от профессиональной подготовки и деловых качеств.

К 1989 году революционная Куба достигла самых высоких показателей за свою тридцатилетнюю историю. По количеству врачей на душу населения она вышла на первое место в мире. Средняя продолжительность жизни достигла 74 лет, значительно снизилась детская смертность.

Кубинцы в первой половине 1980–х годов, несмотря на заявления Кремля, сделанные во время визита Рауля Кастро в Москву о том, что СССР не ввяжется в военный конфликт с США из–за Кубы, были готовы, как и в 1960–е и в 1970–е годы, отразить агрессию американцев. Куба уже привыкла жить в условиях крайне жестокой экономической блокады и психологического давления со стороны американцев, а Фидель мастерски использовал фактор внешней угрозы для еще большего сплочения народа.