Фидель Кастро - Максим Макарычев

Кубинцы в первой половине 1980–х годов, несмотря на заявления Кремля, сделанные во время визита Рауля Кастро в Москву о том, что СССР не ввяжется в военный конфликт с США из–за Кубы, были готовы, как и в 1960–е и в 1970–е годы, отразить агрессию американцев. Куба уже привыкла жить в условиях крайне жестокой экономической блокады и психологического давления со стороны американцев, а Фидель мастерски использовал фактор внешней угрозы для еще большего сплочения народа.

Но поистине неожиданным для населения маленького острова оказался удар, нанесенный могущественными друзьями, – страны социалистического лагеря словно по команде прервали экономические контакты с Кубой.

Фидель Кастро еще в 1980 году понял, что выступления движения «Солидарность» в Польше – это лишь часть айсберга, видимая на поверхности вершина глубинных процессов, которые реально угрожают социалистическому строю. Тогда он распорядился создать специальную группу, которая должна была анализировать обстановку в странах Восточной Европы, отслеживать реакцию американцев и западного мира на события в соцлагере.

Уже в первой половине 1980–х годов Фидель понял, что Советский Союз, ввязавшийся в гонку вооружений с Соединенными Штатами, поджидает экономический коллапс.

Кастро живо воспринял приход к власти в СССР энергичного Михаила Горбачева, но считал, что эйфория от первых успехов перестройки преждевременна. Его беспокоило, что Горбачев постоянно твердил о разрядке, новом политическом мышлении и необходимости решать проблемы стран третьего мира в связке с Западом. Это означало, что советский лидер, сближаясь с Вашингтоном еще больше, чем его предшественники, отходит от открытой поддержки развивающихся стран.

А Фидель к тому времени хорошо изучил тактику обитателей Белого дома: «Если дать им ноготок мизинца, они захотят фалангу этого пальца, если дать им фалангу, они попросят палец, если дать им палец, они попросят кисть руки, если дать им кисть, они попросят всю руку, если дать им руку, они оторвут голову. Что это за манера защищать социализм, начав с того, чтобы остаться одноруким и хромым?!» [596]Он попытался предостеречь Горбачева во время их встречи на Кубе в 1989 году, но советский генсек не прислушался к доводам Фиделя.

Кастро понял, что скоро Кубе придется рассчитывать только на собственные силы. Он начал заранее готовить население страны к тому, что его ждут нелегкие времена. 26 июля 1989 года Фидель заявил в своем выступлении, что «в день, когда исчезнет Советский Союз, кубинская революция будет жить дальше». И, несмотря на потрясения, которые сулили новые времена, призвал сограждан сохранять спокойствие и не впадать в отчаяние. «Наш народ на протяжении многих лет готовил себя к определенным опасностям. В течение десяти лет мы укрепляем нашу оборону, применяем концепцию всенародной войны, готовимся уже десять лет. Как это удачно! Мы выработали планы на все случаи, начиная с полной военной блокады всей страны, когда сюда нельзя будет привезти ни единой пули. Мы знали это еще до возникновения новых проблем»[597], – заверил своих соотечественников Фидель Кастро.

«Если нас однажды разбудят новостью о том, что Советский Союз распался, – говорил Фидель на одном из многотысячных митингов, – даже в этих условиях Куба и кубинская революция продолжат борьбу и будут способны защищаться».

Так и произошло. После краха дружественных ей режимов в СССР, Восточной и Центральной Европе положение Кубы резко ухудшилось. С 1989 по 1993 год производство валового внутреннего продукта сократилось на 34 процента, дефицит бюджета достиг 33 процентов, а на руках населения скопилась денежная масса, которая значительно превышала товарную[598].

До 1990 года на СССР и другие страны СЭВ приходилось 85 процентов кубинского товарооборота. Как уже говорилось, по мнению западных финансовых аналитиков, Советский Союз оказывал Кубе помощь в 6 миллиардов долларов в год, 30—35 процентов ее ВВП. Куба импортировала из СССР более 700 наименований товаров, в том числе нефть и нефтепродукты, машины, оборудование, запчасти, химические товары, продовольствие[599].

Многие в мире заговорили о том, что дни Фиделя Кастро и Кубы сочтены, а демократическая администрация Клинтона даже не держала в уме вариант силового вмешательства, полагая, что волна возмущения голодного народа «сметет» Фиделя с его поста и революционный режим падет сам собой. К тому же 11 сентября 1991 года Михаил Горбачев объявил о выводе семи тысяч советских военнослужащих с Кубы.

Как справедливо заметил один из видных российских ученых–латиноамериканистов профессор Карэн Хачатуров: «Осколки советской империи ранили Кубу, как ни одну другую страну. Но удивляться надо не увечьям, а тому, что Куба все же выжила. Во многом только благодаря Фиделю. Любого другого лидера оскорбленная и обманутая нация просто отринула бы»[600].

Россия и бывшие социалистические страны Европы, в которых поменялись и правительства и строй, резко сузили торгово–экономические связи с Островом свободы. В 1992 году они составляли всего лишь 7 процентов от прежнего уровня. Товарооборот России с Кубой в 1993 году составил 920 миллионов долларов, в то время как еще за два года до того – 3,3 миллиарда долларов. Объем технического содействия со стороны России уменьшился в 12 раз. В 1992 году в Россию был поставлен всего один миллион тонн сахара, в четыре–пять раз меньше, чем в былые времена[601].

Производство сахара резко снизилось из–за нехватки удобрений и запчастей к технике, которая поставлялась из Советского Союза или разрабатывалась при помощи советских специалистов, до немыслимого ранее уровня – менее 4 миллионов тонн в год. На Кубу прекратились поставки не только энергоресурсов, но и продуктов питания, сырья, техники и запасных частей к ней. Вследствие этого на острове вновь обострилась проблема продовольствия. В начале 1990–х годов объем потребляемых рядовым кубинцем калорий составил всего 900 единиц в день (при норме 2 500 в сутки). На Кубе снова появились болезни, связанные с недоеданием. Остановилось 60 процентов промышленных предприятий. Половину поголовья коров пришлось пустить на убой из–за прекращения поставок комбикормов из стран социалистического лагеря. К 1992 году на 60 процентов сократились валютные поступления от кубинского экспорта. Импорт уменьшился на 70 процентов. Выступая на кубинской Национальной ассамблее, Фидель назвал разрыв экономических связей с Москвой «предательским, разорительным ударом».

«В 1989 году я был очевидцем визита на Кубу Михаила Горбачева, – вспоминал Карэн Хачатуров. – Принимали его по–царски, но в глазах Фиделя была печаль, как по скорому покойнику. Он даже пытался образумить „старшего брата“ и в конце 1989 года на одном из митингов заявил: „Во время визита товарища Горбачева на Кубу <…> мы открыто высказывали нашу точку зрения относительно того, что следует уважать право любой социалистической страны строить капитализм, если она того желает, равным образом мы потребовали строгого уважения права любой капиталистической страны строить социализм“» [602].