Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И список погибших был интересным чтением, особенно для людей с недоверчивым складом ума. Дючейрн не обсуждал это с Мейгвейром, но он знал, что у генерал-капитана должны быть свои подозрения относительно того, как эти конкретные викарии и архиепископы, которые просто случайно представляли более половины прелатов, участвующих в наблюдении за операциями армии Божьей, случайно собрались в этой конкретной церкви в тот конкретный день. Тот факт, что единственный присутствующий викарий, который не был связан с армией Бога, был одним из ближайших союзников Жаспара Клинтана, должен был придать этим подозрениям определенную остроту.
Интересно, думают ли Жаспар и Рейно, что Аллейн — тот, кто их взорвал? Эта мысль доставила Дючейрну определенное едкое удовольствие. Скорее случай горького привкуса, не так ли? И как было бы восхитительно, если бы Аллейн собрал все это воедино.
Только он этого не сделал. Вся храмовая четверка сидела в этом самом конференц-зале, когда по Зиону прокатился гром мощного взрыва. Звук был отчетливо слышен даже здесь, и Дючейрн видел выражение лица капитан-генерала. Мейгвейр не ожидал ничего подобного, и его реакция, когда инквизиция неохотно объявила имена погибших, была показательной. Дючейрну было ясно, что он не имеет никакого отношения к их смерти… и столь же ясно, что он никогда не ожидал, что Клинтан сможет связаться со столькими людьми, с которыми он работал и на которых так долго полагался.
— Я уверяю вас, что мои инквизиторы занимаются этими… проблемами, даже когда мы сидим здесь, Аллейн. — Тон Клинтана был ледяным, когда он, наконец, заговорил, но он был далек от того дикого, острого тона, который обычно звучал бы в нем. — Мы выясним, кто это сделал и как. И когда мы это сделаем, они ответят за это, кем бы они ни были.
Судя по блеску в его глазах, он все еще не отказался от возможной причастности Мейгвейра.
— Тем временем, однако, боюсь, что ситуация здесь, в Зионе, становится все хуже и хуже, Жаспар, — сказал Тринейр. Это должно было прозвучать резко и напористо, но вместо этого прозвучало ворчливо. Клинтан посмотрел на него, и канцлер раздраженно пожал плечами. — Я не сомневаюсь, что инквизиция в конце концов докопается до сути. Но у меня есть семафорные запросы, поступающие от светских правителей от Шанг-ми до Гората и Деснаир-Сити. Все, что у них пока есть, — это слухи от их послов здесь, в Зионе, но пройдет совсем немного времени, прежде чем… ну, ты знаешь.
Голос Тринейра затих, и он с несчастным видом пожал плечами, когда сердитый взгляд Клинтана превратился в свирепый. Листовки и письма, которые Клинтан и Рейно так и не смогли опередить, появились по всему Зиону в течение дня после взрыва. Они перечислили имена не только викариев и архиепископов, которых инквизиция официально признала погибшими, но также старших помощников, которые сопровождали их, убитых храмовых стражников и двадцать три имени, перечисленных как агенты-инквизиторы. И на этом они не остановились. Они также включали сообщение от чего-то, называющего себя «кулаком Бога», которое взяло на себя ответственность за вторую Паскуале… и перечислило еще четырнадцать викариев, шесть архиепископов, девять епископов и одиннадцать верховных священников, которых, по его утверждению, оно убило за последние три года. Что еще хуже, в нем перечислялись «преступления», за которые они были казнены, точно так же, как и для прелатов, погибших во второй Паскуале.
Ущерб, нанесенный инквизиции, было бы почти невозможно преувеличить, — подумал Дючейрн. — Мало того, что была разрушена аура непобедимости Клинтана, но если «кулак Бога» говорил правду — а Дючейрн знал, что это так, — великий инквизитор был пойман на лжи, поскольку он объявил, что почти все предыдущие жертвы убийств умерли от «естественных причин». С этим вопиющим доказательством нечестности на глазах у всех попытки Клинтана отрицать, что мертвые прелаты были виновны в совершенных против них преступлениях, по меньшей мере, звучали пусто.
Дрожь пробежала по основам инквизиции — доказательство нынешней слабости и обещание большего ущерба в будущем — и тот факт, что объединенная сила инквизиции и храмовой стражи не смогла предотвратить распространение листовок и информации, только подчеркнул неэффективность Клинтана.
— Я не претендую на то, что знаю, как ублюдкам, стоящим за этой лживой пропагандой, удается распространять ее по всему городу, — прорычал Клинтан, — но не собираюсь исключать возможность откровенной демонической деятельности. Обратите внимание, что ничего из этого не появилось здесь, на территории Храма. Для этого есть причина, и я могу придумать только одну. Так что на твоем месте, Замсин, я бы не стал слишком полагаться на его точность.
— Я не говорил ни о какой… дезинформации здесь, в Зионе. — Тринейр явно пытался проложить себе путь через поле словесных Кау-юнгов. — Я говорю о запросах от глав государств и первых советников, поступающих по семафору в ответ на сообщения от их послов в Храме. Они хотят знать, что происходит, и мне нужно знать, что им сказать.
— Скажи им, что Шан-вей активна в мире, — решительно сказал Клинтан. — Скажи им, что у людей, которые продали ей свои души, есть все основания убивать истинных слуг Божьих, а затем лгать о своих жертвах, чтобы оправдать свои кровавые действия.
Это, по мнению Дючейрна, был удивительно точный автопортрет, хотя он сомневался, что Клинтан видел это именно так. На самом деле, судя по выражению его лица и тону, великий инквизитор действительно мог верить в то, что говорил.
— Напомни им о Чихиро, глава седьмая — первый стих! — рявкнул Клинтан. — Служение Шан-вей — это служение лжи. Почему же тогда следует ожидать правды во всем, что могут сказать или сделать ее слуги?' И если этого недостаточно, скажи им, чтобы они прочитали следующие два стиха!
Тринейр, казалось, поник перед пламенной убежденностью в голосе великого инквизитора, и Дючейрн нахмурился, когда
