Документы жизни и деятельности И. С. Баха - Ханс-Йоахим Шульце

[Протокол заседания магистрата. — Лейпциг, 2.VIII. 1730 г.]

63 (III/820)[126]

С Эрнести у него вышел полный разрыв. Получилось это вот из-за чего: Эрнести сместил главного ассистента, <Готфрида Теодора> Краузе, который слишком строго наказал одного младшего ученика, и, выдворив обратившегося в бегство Краузе из школы, назначил — вместо него — главным ассистентом другого ученика, — тогда как право такового назначения, по сути дела, принадлежит кантору, чьим заместителем и является главный ассистент. Поскольку оное новоизбранное лицо <(Иоганн Готлоб Краузе)> оказалось к исполнению церковной музыки непригодным, Бах выбрал [на это место] другого. Тогда между Бахом и Эрнести произошел раздор, и с тех пор они стали врагами. Бах исполнился ненавистью к тем ученикам, которые всецело отдавались гуманитарным наукам, занимаясь музыкой лишь как побочным делом; Эрнести же стал врагом музыки. Заметив, что кто-либо из учеников упражняется на инструменте, он говорил: «Вы что же, собираетесь пиликать в трактире?» — Благодаря авторитету, которым он пользовался у бургомистра Штиглица, Эрнести (как и его предшественник Геснер) добился освобождения от специального дежурства по школе, каковое [- вместо него — ] было возложено на Четвертого коллегу, и когда очередь доходила до кантора Баха, тот, ссылаясь на Эрнести, не являлся ни к столу, ни к молитве, а такое игнорирование [принятых норм] имело самое неблагоприятное воздействие на нравственное воспитание учеников.

С тех пор — даже и при новом замещении обеих должностей — [в отношениях] между ректором и кантором было мало гармонии. […]

[И. Ф. Кёлер, «Записки из истории лейпцигской школы». — Тауха, после 1776 г. ] (с. 60)

64 (I/32)[127]

Ваше превосходительство (и Ваши] высокоблагородные и высокознатные светлости благосклоннейше соблаговолят внять [данному] донесению [моему о том], что — хотя, согласно установленному здешним досточтимым высокомудрым магистратом распорядку школы св. Фомы, кантору [принадлежит [право] избирать (своими] ассистентами тех мальчиков-учеников, коих он полагает [к тому] пригодными, и учитывать при избрании оных не только голос, дабы был он хороший и светлый, но и умение ассистентов (особенно того, кто имеет дело с первым хором) управлять хором, когда кантор болен или [по иным причинам] отсутствует, как оно и делалось доныне и прежде канторами, без вмешательства господина ректора (и [никоим образом] не иначе), — невзирая на все это, нынешний господин ректор, магистр Иоганн Август Эрнести, недавно вознамерился взять на себя назначение ассистента в первом хоре, без моего ведома и согласия, поставивши таким способом прежнего ассистента по второму хору, <Иоганна Готлоба> Краузе, ассистентом по первому, и, несмотря на все сделанные мною доброжелательные представления, не намерен отступиться; я же, поскольку сие противоречит вышеозначенному школьному распорядку и установившимся обычаям, [а также] создает [нежелательный] для моих преемников прецедент и наносит ущерб хору, не могу такого допустить; посему обращаюсь к Вашему превосходительству [и Вашим] высокоблагородным и высокознатным светлостям с покорнейшею просьбою милостиво и благосклонно разрешить сие недоразумение, происшедшее, по части моих служебных дел, между г-ном ректором и мною <…>

[И. С. Бах] — в городской магистрат. — Лейпциг, 12.VIII. 1736 г.]

65 (I/33)[128]

[…] Итак, все же чувствую себя принужденным еще раз всепреданнейше доложить Вашему превосходительству [и Вашим] высокоблагородным светлостям, что — хотя упомянутому господину ректору Эрнести было сообщено о том, что по данному поводу Вам уже передана моя жалоба и в деле сем ожидается твердое слово Вашего превосходительства [и Ваших] высокоблагородных (с. 61) светлостей, — оный, невзирая на все это, в нарушение должного почтения к досточтимому и высокомудрому магистрату, вчерашним днем снова позволил себе дать всем воспитанникам — под угрозой отчисления н дисциплинарных кар — указание, чтоб никто [из них] не смел ни запевать, ни руководить исполнением [самого] обыкновенного мотета вместо упомянутого во вчерашней моей памятной записке непригодного к управлению хором <Иоганна Готлоба> Краузе (коего он насильно навязывает мне в качестве ассистента в первом хоре), отчего и вышло, что на вчерашней послеполуденной проповеди [в церкви] св. Николая, к величайшему негодованию моему и стыду, ни один ученик — из страха перед наказанием — не пожелал запевать, а тем более взять на себя руководство исполнением мотета; из-за этого даже могло бы нарушиться богослужение, если бы, по счастью, не взял на себя сие по моей просьбе (вместо кого-нибудь из учеников) один бывший воспитанник школы, по имени [И. Л.] Кребс. Но поскольку, как было исчерпывающе показано в предыдущей покорнейше представленной [мною] памятной записке, назначение ассистентов, по уставу школы и по установившейся традиции, не входит в ведение господина ректора, тогда как он тем самым в вопиющей форме совершил весьма тяжкий проступок и в высшей степени оскорбил меня в моей должности, попытавшись ослабить и даже свести на нет весь авторитет, коим я, безусловно, должен обладать перед лицом учеников ради находящейся в моем ве'дении церковной и иной музыки и коим наделил меня — при вступлении моем в должность — досточтимый высокоблагородный и высокомудрый магистрат, а ведь оные безответственные его действия — если таковые будут продолжаться — чреваты расстройством богослужения и величайшим упадком церковной музыки, а также тем, что воспитанники могут в короткий срок настолько испортиться, что и за много лет их не удастся снова привести в такое состояние, в каковом были они доселе, — посему еще раз исходит к Вашему превосходительству [и Вашим] высокоблагородным светлостям моя покорнейшая мольба и просьба (так как по долгу службы не могу о сем умалчивать) незамедлительно (ибо промедление гибельно) указать господину ректору, чтобы он впредь не приводил меня в замешательство в деле отправления моей службы, не (с. 62) настраивал бы учеников против меня, препятствуя послушанию оных своими неправомерными отповедями и угрозами столь тяжких наказаний, а, напротив, следил бы (как оно ему и надлежит) за тем, чтобы школа и хор шли к лучшему, а не к худшему. […]

[И. С. Бах — в городской магистрат. — Лейпциг, 13.VIII. 1736 г.]

66 (I/34)[129]

[…] А так как господин ректор постоянно обнаруживает к оному <Иоганну Готлобу> Краузе особую благосклонность и, в этом смысле, устно просил меня предоставить оному полномочия ассистента, на что я возразил, что к делу сему он непригоден, ректор же ответствовал, что я вполне мог бы на это пойти, дабы означенный Краузе получил возможность выбраться из своих долгов, да и школа тем самым избежала бы сопутствующих сему нареканий, благо, время его [пребывания в школе] скоро истекает, так что можно было бы таким путем избавиться от него по-хорошему, — посему вознамерился я было оказать господину ректору любезность и дать оному Краузе полномочия ассистента в Новой церкви (в коей ученикам ничего не доводится петь, кроме мотетов и хоралов; с иной же концертной музыкой они [там] дела не имеют, ибо оную обеспечивает органист); при этом я учитывал, что до истечения срока его обязательства остался один год, так что не приходится опасаться, что он может заполучить в свои руки второй, а тем более первый хор. Но когда ассистент по 1-му хору, Нагель из Нюрнберга, в связи с последними новогодними певческими обязанностями пожаловался, что не в состоянии выдержать [такую нагрузку] по причине слабого здоровья, я принужден был вне обычных [для того] сроков произвести с ассистентурой изменения — второго ассистента взять в первый хор, а столь часто упоминаемого Краузе — по необходимости во второй. Поскольку же он, как стало мне известно из устного сообщения господина проректора (инспектирующего второй хор), делал разные ошибки в тактировании и вина за эти ошибки, как показал опрос учеников, лежит исключительно на ассистенте, допускавшем неверное ведение такта, да и сам я недавно на уроке пения устроил ему проверку соблюдения такта, каковую он выдержал так плохо, что даже в двух основных видах (с. 63) такта, а именно в четном, или четырехдольном, и нечетном, или трехдольном, не мог как следует соблюсти размер, то и дело превращая 3/4 в четный [такт] и наоборот (что могут подтвердить все ученики), так что я полностью убедился в его беспомощности, — постольку я никак не мог доверить ему ассистирование в первом хоре, тем более что церковные музыкальные пьесы (большей частью моего сочинения), поручаемые первому хору, несравненно труднее и сложнее, нежели те, что исполняются вторым хором (да и то только по праздникам), а ведь в выборе оных я обязан руководствоваться, главным образом, возможностями тех, кому надлежит их исполнять. […]