Обнажённое желание - Ксандра Бронвейн

— Снова сбежала, — подсказал Ксандр, скрестив руки на груди. — Что за номер?

Я пожала плечами и тихо выдохнула:

— Заблокирован.

— Ты должна была сказать мне еще тогда, а не сейчас, когда все ниточки что вели к этому психу, потерянны. Понимаешь разницу?

— Злишься? — глупый вопрос, но что я могла еще сказать?

— Конечно, нет аngelus. - пропел злобный голос волка. — Я получаю кайф от твоего молчания. От того что ты все еще не доверяешь мне даже отдав свое сердце и душу. Что может быть лучше, чем любимая, которая постоянно лжет?

Я застонала, понимая его горечь но, черт возьми, это было уже слишком!

— Ксандр…

Он кивнул, как будто все решил и, повернувшись, быстро вышел из гостиной. Прекрасно, теперь я свободна на все четыре стороны и могу довольствоваться своим проклятым молчанием. Это было тем, что я знала все последние годы, и я просто не могла переделать себя за столь короткое время.

Да мать твою, порочный круг возвращался!

— Мне нужен, чертов кофе, — пробормотала я, и направилась на кухню.

Налив себе крепкий кофе я прислонилась к стене и уставилась в окно. Это была прекрасная поляна покрытая снегом. Солнце красиво переливалось на белоснежном покрывале. Как будто миллионы бриллиантов были разбросаны по всей земле.

Возможно, стоит обратиться к психологу? Фыркнув от такого предположения, я чуть не вылила кофе, представив этот визит.

«Здравствуйте, меня зовут Мишель Роуг и я вервольф. Могу превращаться в белоснежную волчицу или в черную как угодно, и связанна на всю жизнь с волком, который является альфой стаи Рок-Спрингса. Еще у меня ночные кошмары и нестабильная магия, которая не поддается объяснениям. И по ночам я вижу черные глаза мужчины, который может забрать меня и окунуть в озеро боли».

Сделав глоток черного кофе, я снова прыснула и почувствовала как горячий напиток потек по моему подбородку. Боже я совсем не в себе. Наверное, со стороны я выглядела чудовищно. Как умалишенная, пускающая слюнки, но мне было плевать.

Я почувствовала темный взгляд на своей спине и передернула плечами. Чувства восставали от того что в меня вторгались чужие эмоции. Они были так окрашены темнотой и мраком, что становилось больно дышать.

— Зейн. — выдохнула я, даже не поворачиваясь. Только этот волк мог быть настолько мрачным, чтобы поглотить меня с головой. — Что произошло?

— Это ты ходишь мрачнее тучи. Не я. — тихо проговорил он. — Вы такие разные как солнце и луна но, похоже, для него ты одна такая. Ты его солнце такое же недостижимое и далекое. Это любовь обжигает, а вы буквально постоянно идете по грани острия. Не сорвись Шелли. Он с тобой летит как окрыленный. Перестань бороться, ведь изменения могут быть непоправимы.

Глубоко вздохнув, я повернулась и поверх дымящегося кофе посмотрела в такие знакомые глаза цвета теплого виски.

— Ты сделал это и сорвался Зейн. — ответила я. — Что дальше? Кто починит то, что уже разбито?

Он безвольно опустил голову и тихо сказал:

— Меня уже не склеишь Мишель, но вы как две половинки одного целого. Я это вижу. Я это чувствую.

— Что именно ты чувствуешь Зейн? — спросила я, и в моем голосе слышался вызов. — Ты не можешь быть спокойным, потому что душа рвется на части. Твое сердце все еще в ее руках. Я чувствую все это. Я чувствую тебя. То, что ушло не вернется, но ты губишь себя постоянными женщинами, которых трахаешь не позволяя снова открыться и почувствовать. Боишься снова потерять? Боишься, что тобой снова будут играть и оставят в одиночестве?

С каждым моим, словом, гневно брошенным в его пустое лицо, Зейн загорался как свеча. Глаза полыхали и мерцали желтым свечением. Изо рта вырывалось тихое рычание, пока мой голос не сорвался на последнем слове.

— Сколько их было Зейн? Скольких ты используешь, прежде чем эта тьма, что сидит внутри тебе поглотит твою сущность? — он выпрямился, потому что понял, что я знаю намного больше, чем он думал. — Думаешь, я не знаю, что твориться в твоей раненной душе?

Он налетел на меня сметающим вихрем и прижал руки, к стене подняв их высоко над головой. Его лицо исказила маска ужаса, потом сменилась гневом.

— Ты ничего не знаешь о моей душе волчица, — наконец прорычал он. — Я не позволю копаться во мне даже тебе арго.

— Ты начал первый читать мораль о том, что я должна или не должна делать Зейн. — без запинки проговорила я. — Это твой крик о помощи не мой. Я еще достаточно умна чтобы не потерять то, что теперь принадлежит мне.

— Но все равно продолжаешь делать это, не так ли? — склонив голову, спросил Зейн. — Ты же чувствуешь, как с каждой твоей ложью он отдаляется? Волки не любят когда им лгут Шелли, но Ксандр ненавидит это еще больше. Он достаточно много раз обжигался, поэтому попробуй не делать ему больно. Он отдал тебе свое сердце, так же как и его волк. Не разбей того что потом не сможешь склеить. Поверь, я знаю, о чем говорю. Запомни это.

Теперь Зейн говорил моими словами, и я чувствовала, как каждое произнесенное слово причиняет ему почти физическую боль. Это раздирало его изнутри. Зейн был как разбитый горшок, который никто не сможет склеить, в чем я была права, прочитав его тьму.

Я смотрела в эти омуты золотистых бликов в его глазах и видела бесконечную пустоту. Там не было ничего, что можно было бы починить. Больше нет.

Мне захотелось унять хотя бы его боль поэтому прислонившись к нему всем телом я почувствовала как наши руки прикасаются друг к другу оголенной кожей. Это было, как будто держаться за провод под напряжением. Одно неверное движение и я буду в нокауте или причиню Зейну еще большую боль. Как в чертовой рулетке, в которую я, кстати, не умела играть, но все равно решила рискнуть, чтобы ослабить его напряжение.

— Доверься мне…

Он прислонился ко мне лбом и стал поглаживать большим пальцем венку на запястье. А я делала то, что считала невозможным. Забирала его боль и тьму. Поглощала ее, как черная дыра и впитывала каждой частичкой своего существа. Я увидела, как наши ауры слились и его, которая была темно-серой почти черной перетекала в мою светлую. Как будто шприцом мне впрыснули яд.

— Шелли, — простонал Зейн и отстранился от меня.

Я сползла на пол и прижала колени к груди чтобы не чувствовать этого холода который сковал все мои внутренности и не позволял связно думать.

— Шелли, — снова позвал обеспокоенный голос Зейна.

Я смогла только выставить руку, чтобы он не прикасался ко мне и тихо выдыхать, чтобы не задохнуться от ярости, которая овладела моим телом. Разум затопили бесконечные сражения, которые были внутри самого Зейна. Его душа была полем боя, на котором каждую минуту возникал очередной очаг восстания, которое переливалось в войну. Он сам себя разрушал. Изнутри.