Плохая - Adrialice

— Нет, нет, пожалуйста, только не это, — я все пыталась почувствовать хотя бы слабый пульс под пальцами, но его не было. Положила ледяную, выпачканную кровью ладонь на нос, в надежде ощутить тепло дыхания, но его тоже не было. В отчаянии положила голову ему на грудь, возможно ухо уловит тихий стук. Ответом мне была тишина. Триш был мертв. Прижав ладонь ко рту, чтобы сдержать рыдания, я на нетвердых ногах поднялась.

— Гэбс, он мертв! — Мой крик заставил дерущихся замереть на мгновение. Гэбс обернулся, бросил взгляд на Триша, затем снова перевел на меня, и я увидела, как его глаза затапливает боль, а потом ненависть. Дикая, яростная, жестокая ненависть. С остервенением он принялся избивать еще сопротивлявшихся парней. А я стояла в шоке и прострации. Было ощущение нереальности происходящего. Когда пришла в себя, увидела, что противники Гэбса уже не сопротивляются, они лежат на земле. Но разъяренная фурия в лице моего парня продолжает свою месть, выплескивая все через удары.

— Гэбс, хватит! — Это уже не поможет. Никому не поможет. Но парень будто не слышал меня. — Перестань! Гэбс, ты убьешь их!

— Вот и хорошо! — От этих слов, сочащихся злостью, мне стало плохо. Хотя, казалось, куда уж хуже.

— Не хорошо! Не надо, Гэбс, не делай этого!

Я подбежала и попыталась оттянуть его назад, но парень резко развернулся и схватил меня за грудки сбитыми в кровь руками.

— Они убили его, Джен! — Гэбс кричал на меня, его глаза горели безумием. В этот момент я боялась парня. — Они не пощадили его! Так почему я должен их пощадить? Триш был и твоим другом тоже, а ты готова отпустить их безнаказанными?

Гэбс резко отпустил мою рубашку, и я вынуждена была сделать шаг назад, чтобы не упасть.

— Если не готова смотреть на это, иди в машину. Я сам отомщу за нас.

Он вернулся к своей мести, а я потрясенно отступала назад. То, что происходило сейчас, было кошмаром, как будто оказался в центре криминального фильма. Только это была реальность. Жестокая, ужасная реальность.

— Тогда чем ты лучше них? — Прошептала я, а потом развернулась и побежала. Без направления, просто подальше от произошедшего. Слезы лились по щекам, но я даже не пыталась их вытирать. Хотелось кричать. Хотелось проснуться.

Не помню, в какой момент с бега перешла на шаг. Темнота вокруг и отсутствие людей не пугали. Меня сейчас вообще вряд ли что-то смогло бы напугать. Слишком пусто внутри. Огонь в виде сильных эмоций полыхнул по душе, оставляя лишь золу. Я просто медленно, шаг за шагом, шла вперед, не думая, не чувствуя…не живя. Редкие фонари освещали маленькую улочку, асфальт под ногами с таким же успехом мог быть углями, стеклами — я бы не почувствовала.

Как теперь жить, я не знала. Как собрать себя заново, примириться со смертью друга? Как собираться вместе и смотреть на пустующий тюфяк? Замолкать, когда в разговоре упомянут его имя. Не услышать больше его плоских, бесцеремонных, но таких дорогих шуток. Нокс теперь будет ездить один. А еще надо как-то сказать его семье, что их сына/брата больше нет. Как все это сделать? Откуда взять сил, чтобы жить дальше, когда так хочется просто сесть на землю и не шевелиться.

Мы столько лет уже провели вчетвером. Дружим, заботимся в меру возможности, защищаем. Мы же как…стул! Четыре ножки, которые одинаково поддерживают устойчивость, равновесие. Убери одну и что получится? Сядешь на такой? Уже нет. Потому, что неустойчивый, слабый. Такими стали и мы. А ведь Нокс еще не знает.

Повернув за угол, я сделала по инерции несколько шагов, и застыла. Увиденная картина буквально протаранила меня ощущением дежавю. Двое парней на моих глазах свалили на землю третьего и начали бить. Внутри поднялась волна злости, смешанной с отчаянием.

— А ну, свалили отсюда! — Мой голос заставил их остановиться и взглянуть на «помеху». Видимо, что-то в моем виде было такое, что они не засмеялись.

— Девочка, иди-ка отсюда, подобру-поздорову.

Я продолжала стоять и смотреть на них, парень на земле приподнялся, вытирая кровь из разбитого носа. В этот момент я почувствовала, что пистолет все еще оттягивает правую руку. С некоторым удивлением приподняла его. Видимо, я настолько сжала кулак, что даже не заметила, что все это время несла оружие. Хорошо, копам на глаза не попалась — с пистолетом и вся в крови. А это идея! С каким-то мрачным удовлетворением я наставила пистолет на этих парней.

— Нет, это вы убирайтесь, пока я не застрелила вас к чертям собачим!

— Ты не сделаешь этого, — осторожно сказал один из них. Я сняла пистолет с предохранителя и выстрелила в землю сбоку парней. Они резко вздрогнули и подобрались.

— Сделаю! Так что валите, если жизнь дорога.

Они, ругаясь, скрылись за поворотом, а я подошла к пострадавшему парню.

— Живой?

— Да, спасибо.

Он поднялся с земли, вытирая лицо рукой и рассматривая меня. От его взгляда не укрылись разводы от потекшей туши и кровь на руках.

— А вы в порядке?

— Нет, — честно ответила я.

— Я могу помочь?

— Да. Убирайся из этого района и никогда больше не заходи, если хочешь жить. Это место не для тебя. — Я поняла это по одежде — дорогие джинсы, туфли, рубашка.

— Оно не должно быть и для вас. Может, скорую вызвать, у вас кровь на руках.

— Не надо скорую. Она не поможет…уже нет.

Я поставила пистолет на предохранитель и пошла дальше.

— Почему вы спасли меня?

Я бы спасла его в любом случае, но сейчас это было особенно важно. Таким образом я, будто, искупала вину перед Тришем за то, что мы не смогли спасти его. Не успели. Но ничего из этого я не сказала парню. Незачем ему это.

— Меня зовут Дэвид, — крикнул он мне вслед. Я на секунду остановилась, а потом снова продолжила путь. Через несколько метров моя фигура скрылась в темноте. Да, с фонарями тут была напряженка.

Следующий месяц был тяжелым. Мы с Гэбсом и Ноксом почти не виделись. Каждый переживал эту трагедию сам, напоминание в лице друг друга нам совсем не было нужно. Я все больше курила и не спала по ночам, а если засыпала, то мучилась кошмарами. Под глазами появились такие синяки, что можно было не пользоваться карандашом. Джек только тяжело вздыхал, глядя на меня. Тогда, месяц назад он взял на себя все расходы по похоронам, за что я ему была благодарна до гробовой доски. В этом мы с парнями были едины.

Но теперь, когда мы больше не собирались вместе, я частенько вспоминала наши вечера и понимала, что они остались в прошлом. Больше не будет так, как раньше. И это просто рвало мне душу. Эти вечера были одной из тех вещей, которые радовали меня, заставляли чувствовать себя живой и даже счастливой. И отпустить это я не могла, продолжая цепляться за воспоминания. Это все, что осталось.