Враг навсегда - Роза Ветрова

Но, и что бы я ей не предложила, ей все будет мало. Ей просто жизненно необходимо мое унижение.

— Клепа, ну что мне делать, милая? — прошептала я, поглаживая поблескивающий в темноте бок. — Ответь мне, слышишь?

Лошадь продолжила спать, зато в ответ фыркнул Призрак.

Недолго думая, я перебралась к нему. Мне нужна была компания. Конь не спал, но тоже лежал на боку, подогнув изящные крепкие ноги. Его голова с красивым рисунком на лбу в виде белой звезды потянулась ко мне. Конь горячо выдохнул мне в лицо паром и принялся обнюхивать. Когда проверка была пройдена, он кивнул и спокойно взял зубами из моих рук угощение.

— А ты красавец, — я восхищенно погладила гладкую морду, обалдев от его красоты и стати.

Воистину королевский конь. Просто чудо. Неудивительно, что он принадлежит Торнхиллам. Они всегда выбирали все самое лучшее.

Какое-то время я тихо с ним разговаривала о том, о сем. Потом он прикрыл глаза, а я свернулась калачиком за его спиной и, положив голову ему на холку, уснула.

Мне снился удивительной бирюзы океан. Густые влажные тропики.

Все как раньше.

Только во сне я была счастлива.

Утром на заре (в такое время тут вообще отродясь никто не появлялся) меня разбудили, ощутимо тряхнув за плечо.

С трудом открыв сонные глаза, я прищурилась и увидела над собой Торнхилла. Он присел на корточки передо мной, покручивая в руках шапку. Тонкая куртка настежь. Под ней обычная черная футболка, форму он еще не надел. Наверное, еще очень рано.

Взглянув на часы, что висели на моем запястье, я чуть не простонала. Шесть утра.

Торнхилл настоящий злодей.

— Ну и что ты тут делаешь? — если он и был зол, то хорошо это скрывал.

Его голос был больше похож на утомленный, чем на раздраженный. Типа, «как же ты мне надоела».

Оглянувшись, я вспомнила, что уснула в стойле Призрака, обнаружив в нем терпеливого слушателя. Села на колени, пытаясь лихорадочно пригладить волосы и одежду. Фартук сбился на бок, серые брюки измялись. Ну и видок.

Алекс хмурится, оглядывая меня с ног до головы.

— Ты реально всю ночь тут спала?

— Извини, я у Клепы спала. Просто ночью выходила в туалет, наверное перепутала стойла, — бормотала я, отчаянно пытаясь придумать как отсюда слинять. Торнхилл загородил проход.

— Это конюшня. Почему не спишь в своей комнате? — он все больше сводит брови, пытаясь понять, что тут вообще происходит.

— Да сплю, просто вчера устала после обхода лошадей. Прилегла отдохнуть, и вот…

— Ты врешь, — ровно произносит Алекс. — Еще вчера я слышал на истории от девчонок, что ты боишься появиться в кампусе. Уже почти неделю прячешься по углам. Сначала я даже не поверил, но все оказалось правдой. Долго ломал голову где ты можешь быть, думал, домой каждый день ездишь. В последний момент вспомнил про конюшню. И оказался прав. Ты здесь.

— Ну и что с того? — я насторожилась, удивленная тем, что он вообще интересовался этим.

Опять попыталась пройти, но он сделал шаг вправо. Я уперлась носом в широкую грудь. В ноздри мгновенно проник запах его мужского парфюма вперемешку со свежестью геля для душа.

— Что происходит? — спросил он, прищурив глаза.

Вот же пристал! Что ему надо, черт возьми?! Делает вид, что не в курсе событий? А может, от него, и впрямь, скрывают, побаиваясь его реакции. И что же? Я должна ему сказать, что, мол, Алекс, милый, не мог бы ты попросить своих друзей вернуть мои трусы назад. Такая чушь.

— Ничего, дай пройти! — попыталась его отодвинуть, но эта скала даже не пошевелилась.

— Если ничего, то почему ты спишь в конюшне?

— Да какая тебе разница? Твой Призрак жив здоров, наяривал морковку из моих рук только так. Это считается изменой? — саркастически выпалила я.

На мгновение он прикрыл глаза, словно пытаясь справиться с самообладанием. Сжатые кулаки было видно даже в карманах.

— В самом деле… Катись куда хочешь, — он отошел в сторону.

— Ну наконец-то, — с облегчением вздохнула я, бросаясь наутек.

— И хватит кормить моего коня, — донеслось предупреждение в спину. — И тем более, дрыхнуть в его стойле.

Боже, ну что за человек? Что коню будет-то от одной морковки?

Но вслух смиренно сказала другое:

— Хорошо, больше не буду.

Под прицелом внимательных серо-голубых глаз, я сбежала с конюшни. Пока торопилась в душ, до того, как проснутся девушки, меня осенила странная мысль.

Торнхилл даже не сказал мне ничего грубого и язвительного.

Очень подозрительно, в самом деле. Что-то задумал? Что-то, касающееся моего дня рождения? Черт, он уже через три дня. Может, «заболеть» и уехать к матери?

Но там ОН. Мистер Торнхилл.

Уж лучше предсказуемый класс с его издевательствами, чем то, что исходит от него. Темное, плохое. Пугающее до дрожи в пальцах. И вызывающее неприязнь и отвращение.

Как и весь он сам.

Как вспомню те две недели, когда миссис Торнхилл с детьми улетела в Англию, а моя мать слегла с температурой, так дурно становится…

На урок биологии я влетела с мокрыми волосами, не успев их высушить.

— Простите миссис Блэквуд, этого больше не повторится, — запыхавшись, извинилась я.

— Ладно, Диана, проходи. Не задерживайся, — разрешила учительница.

На меня уставилось сразу несколько пар глаз. Да что там несколько. Весь класс смотрел.

Ну что там еще?

Пройдя к своему месту, замечаю на парте конверт. До оскомины в зубах не хочется его трогать, но лучше владеть информацией, чем оставаться в неведении. Сев за парту, аккуратно вскрываю конверт. Из него выпадает алая карточка со необычным гербом в виде горгульи, удерживающей кубок.

Покрутив карточку, разворачиваю письмо. В глаза бросается каллиграфический старинный почерк. Написано или черной гелевой ручкой, или настоящими чернилами.

«Уважаемая мисс Диана Горилина! Рады сообщить вам, что ваш лот принят на закрытый аукцион Мейдстона, проходящий в Бэримор Касл 25.11 в 19.00. Вход строго по выпущенным карточкам.